Ломовой кайф - Влодавец Леонид Игоревич

Именно так брякала спелеологическая лестница из тросиков и стальных уголков, по которой чуть больше недели назад Таран и другие «мамонты» под руководством Ольгерда лазили в кавказской пещере. Это что же, кто-то собирается вылезти наверх через сортирный колодец?!

Голова у Тарана лихорадочно соображала. Бряканью и шуршанию предшествовали звон и стук железа по дереву. Звон был тоже знаком — это ж арбалетная тетива! А стук — это от попадания стрелы. Были у них в МАМОНТе такие занятия, еще тогда, когда Юрка курсантом числился. Сержант Зайцев показывал им современный боевой арбалет и утверждал, что это многоцелевое оружие, которое можно использовать не только для бесшумного поражения живой силы противника и зажигания легковоспламеняющихся объектов стрелами, но и для быстрого наведения переправ через горные речки, воздушных переходов через заминированные участки леса, ну и еще всякого иного. Правда, постреляли они из арбалета всего раза три, не больше, но звон тетивы Юрке запомнился. В общем, сейчас ему не пришлось долго соображать, чтобы понять, какой звук он услышал.

Стало быть, кто-то из тех, что внизу, стрельнул из арбалета.

Зачем, на фига?! Юрка быстро поставил себя на место тех, кто орудовал внизу. Если бы он имел при себе арбалет и ему надо было зачем-то выбраться из колодца, он наверное, поступил бы так же. То есть пустил бы из арбалета стрелу, целясь в деревянный щит, перекрывающий шахту. При этом, правда, у стрелы в хвостовике обязательно должна быть дырка, через которую, словно через игольное ушко, следует протянуть суровую нитку. После того, как стрела вонзится в доски

— у нее еще наконечник должен быть такой, чтобы не давал стреле выдернуться, — один конец нитки надо привязать к тонкому стальному тросику, а за второй тянуть до тех пор, пока тросик не пролезет через ушко стрелы. Тогда можно будет привязать один конец тросика к верхней петле лестницы и подтянуть ее к стреле. Ну а потом поставить кого-то, чтобы страховал, ухватившись за свободный конец тросика, влезть по лестнице наверх и прикрепить петлю лестницы к ушку стрелы каким-нибудь крепким шплинтом или даже болтом.

Затем Таран, припомнив, что современная арбалетная стрела запросто прошибет сороковку навылет, слегка подкорректировал свои выводы и решил, что поскольку из досок ничего не торчит, то стрелу засадили не в щит, а в брусья, к которым он был прибит. Но это были уже мелочи жизни по сравнению с тем главным выводом, который напрашивался сам собой. Вывод состоял в том, что через несколько минут граждане, просочившиеся через канализацию, появятся здесь, в подвале.

Конечно, можно было порадовать себя иллюзией, будто этих граждан просто заинтересовал свет тусклой лампочки, проникающий в шахту через сортирное очко, и они из чистого любопытства изгадили арбалетную стрелу и начали поднимать лестницу. Потом, дескать, взобравшись наверх, они поглядят, убедятся, что ничего интересного, кроме Юрки и Надьки, здесь нет, мирно отвалят обратно. Но Таран не был шибко наивным, чтобы самого себя убеждать в такой ахинее. Похоже, этим господам или товарищам надо было именно, сюда, и они лезут отнюдь не для того, чтобы полюбоваться на Надьку в купальнике или, паче того, на Юрку в плавках.

Впрочем, никакой иной причины, объясняющей интерес канализационных путешественников к подвалу, Таран долгое время придумать не мог. Своровать отсюда, окромя облезлых топчанов да двадцатипятиваттной лампочки, было нечего. Конечно, можно было украсть самих временных обитателей, только вот на фига это нужно? Ясно ведь, что хорошего выкупа за них не дождешься. Да и вообще непонятно, откуда эти залетные узнали, что Таранов сюда посадили. Мог быть вариант, что пришельцы из сортира собрались еще что-нибудь спионе-рить с виллы и для этого вознамерились пробраться наверх через подвал восьмого флигеля. Но куда отсюда проберешься через две бронированные двери, которые без взрывчатки не откупорить?!

Прекрасно понимая, что сии незваные гости явились вовсе не по их с Надькой души, Юрка все-таки страстно желал, чтобы их попытки вылезти из сортира оказались тщетными. Чтобы стрела из бруса выдернулась, тросик лопнул, лестница сорвалась — и так далее. Потому что он был убежден: ежели эти самые господа из канализации сюда прибудут, то первым делом их с Надькой пристрелят. Лишние свидетели никому не нужны. А уж потом займутся своими делами, о сути которых Юрка так и не узнает.

Между тем шуршание, которое доносилось из бетонного колодца, сменилось легким металлическим скрежетом. Стало быть, нитку протащили, а теперь тянут тросик. В другое время Таран порадовался бы за свою прозорливость, но сейчас было не до восторга. Лестница забрякала — тросик поднимал ее вверх. Кроме того, из дыры донеслось напряженное пыхтение и невнятное ворчание, судя по всему, на английском языке. А потом послышался очередной чавкающий шаг, сразу после которого глухо звякнула лестница. Бряк-звяк! — похоже, кто-то встал на ступеньку. При этом чуткое ухо Юрки расслышало не только этот звук, но и бряцанье оружейной антабки. Ясно, что тот, кто лез, шел сюда не с цветочками.

— Ой-й… — испуганно пискнула Надька, должно быть, тоже догадавшись, что от этих гостей добра не дождешься. Таран молча показал ей кулак, и она зажала рот.

Бряк-звяк! Бряк-звяк! — эти звуки участились. Гость торопливо лез по ступенькам, а снизу сопел и пыхтел тот, кто удерживал лестницу за тросик. Впрочем, их, этих страхующих, могло быть и двое.

Прошло еще с десяток секунд, и Юрка, стоявший метрах в двух от дыры, увидел там круглую черную макушку облегающего резинового капюшона. Тот, кто находился на лестнице, в это время вверх не смотрел — торопился закрепить верхнюю петлю. Минуту или две он там чикался, после чего снизу долетел вздох облегчения — видать, страхующему или страхующим разрешили отпустить тросик. Затем тросик еще некоторое время скрежетал и шуршал — похоже, тот, что орудовал на лестнице, покрепче привязывал петлю к стреле, а может, и к брусу.

На несколько секунд наступила тишина, а потом из дыры показался какой-то гибкий и тонкий «хвостик» с двойным продолговатым набалдашничком. Юрка и Надька как завороженные смотрели на эту непонятную штуковину, пока эти набалдашники не спеша поворачивались из стороны в сторону. А затем «хвостик» убрался обратно в очко, и оттуда высунулась голова, обтянутая резиновым капюшоном. Невысоко высунулась — только по глаза. И ненадолго. Глаза злобно и презрительно поглядели на Таранов, убедились, должно быть, что, кроме них, в подвале никого нет. Потом голова опять исчезла под досками.

Спустя несколько секунд после этого одна из средних досок щита вздрогнула от тяжелого удара. Однако, как видно, пришелец в отличие от Юрки не разглядел поначалу, что доски не только прибиты к раме из брусьев, но и между собой скреплены шипами. Об этом факте «гость» догадался только после третьего удара. Должно быть, он дубасил прикладом и руки-ноги себе не отбил, потому что сразу после этого просунул в щель между досками лезвие штурмового ножа, снабженное пилкой, и стал перепиливать шипы. Один, другой, третий, четвертый… На каждый ушло по десять секунд — не больше, хотя Таран мог себе представить, как это удобно — пилить шипы, стоя на проволочной лестнице, висящей к тому же на стреле, вонзившейся в брус. Да это, поди-ка, настоящие профессионалы!

Само собой, осознание это факта Юрку не очень обрадовало. Такие профессионалы и убивают профессионально, быстро, четко, со стопроцентной гарантией. Возможно, этот тип даже стрелять не станет. Просто зарежет Юрку, а Надьке шею руками свернет…

Перепилив шипы, профессионал снова крепко врезал по доске прикладом, и тут результат, конечно, был иной: гвоздь, которым доска была прибита к брусу, выдернулся сразу на несколько сантиметров. Еще удар — и гвоздь совсем выскочил. Бух! Бух! — и головорез вышиб доску и с другого конца. Бряк! — доска отлетела в угол, а молодчик, выпроставшись из дыры по пояс, уперся руками в оставшиеся доски и одним махом выскочил из шахты. Прямо как чертик из коробочки. Правда, в уменьшительном виде такого дядю называть не стоило