Зеленая - Джей Лейк

Я покосилась на Танцовщицу и поняла, что глаза мои полны слез.

— Это перемена, а не смерть, — сказала она. — Перед тобой по-прежнему открытый путь.

Мы быстро добрались до порта. Матушка Ваджпаи запрыгнула на плечи матушке Адхити и оттуда стала озираться по сторонам — я сама научила ее этому упражнению на равновесие. Сердце мое наполнилось какой-то странной, извращенной гордостью. Вокруг нас собралась толпа; зеваки с ужасом смотрели на сопровождающих нас Клинков. Кто-то швырнул в нашу сторону тухлую рыбину. Я не посмела поднять руки, чтобы заблокировать бросок, и мокрая, вонючая рыбина шлепнула меня по лицу.

Матушка Ваджпаи спрыгнула на землю и на нашем языке жестов велела драться, если нужно, но не допустить ничьей гибели. Затем она показала на восток. Как ни странно, там находился причал Арвани. Мы побежали туда; зеваки швыряли в нас гнилыми фруктами, рыбой и камнями. Толпа все больше роптала.

Я довольно быстро поняла, что задумала матушка Ваджпаи. Клинки подбежали к самому концу причала и столкнули нас с Танцовщицей вниз, на каменный выступ, который спускался в воду. Одна посвященная пробежала вдоль причала, загоняя всех толпящихся на причале на пришвартованные суда. Вскоре путь для нас был свободен.

— В конце придется прыгать, — сказала матушка Ваджпаи. — Клинки будут стеречь вас, как приказано, зато никто не посмеет швырять в вас булыжниками.

— Спасибо, — сказала я, хотя благодарность казалась глупой.

— Постарайтесь как можно быстрее договориться с капитаном любого судна, мимо которого вы будете проплывать. — Лицо ее помрачнело. — Мне не хотелось бы убивать тебя!

— Мне бы и самой не хотелось…

Танцовщица взяла меня за руку. Должно быть, смысл слов матушки Ваджпаи был вполне ясен.

В сопровождении двенадцати лучниц, которых я знала — а некоторых из них весьма близко, — мы с Танцовщицей дошли до края причала. На палубах пришвартованных кораблей толпились матросы, портовые грузчики и зеваки; они хохотали над нами, подстрекаемые своими приятелями.

Да, в портовых кабаках нескоро забудут сегодняшний день! Я помахала рукой, изображая храбрость, которой у меня не было.

И вот мы оказались на краю; наши спутницы, не замедляя бега, подталкивали нас в спину. Я вошла в воду; Танцовщица не отставала от меня ни на шаг. Я гадала, удастся ли нам выбраться отсюда живыми и невредимыми. Интересно, сколько в здешней гавани мертвоглазых чудищ?

Новое возвращение

Я захлебнулась от неожиданности. Вода в гавани была грязная; рот не просто защипало от соли. Меня замутило от запаха сточных вод, трюмной воды и всего, что отдает океану Калимпура. Всплыв на поверхность, я замолотила по воде руками и ногами, стараясь держать голову и плечи повыше и постоянно отплевываясь.

Танцовщица держалась на воде плохо, хотя море было спокойным — ни волнения, ни даже зыби. Я подплыла к ней и попыталась ее подбодрить.

— Дыши! — крикнула я по-петрейски. — И не молоти так по воде!

Она немного успокоилась. Схватив ее за руку, я перевернулась на спину и поплыла назад, к причалу. Стоящая на краю матушка Ваджпаи нахмурилась. Рядом стояли Клинки с натянутыми луками.

Я поняла, что должна что-то придумать. Повернула голову налево, оглядела корабль, стоящий у крайней швартовной тумбы. Судно было торговое — приземистое, с низкой осадкой. Скорее даже не корабль, а большой баркас. У гакаборта толпились селистанские матросы. Они тыкали в нас пальцами и смеялись.

Танцовщица как-то обмякла. Волоча ее за собой, я подплыла к судну.

— Вот, — велела я, — держись за эту цепь!

— Эй, вы! — крикнул матрос-селистанец с сильным бхопурским акцентом. — Руки прочь! Не то что-нибудь сломаете!

Все расхохотались над такой смешной шуткой. Пролетев над нашими головами, в воду упала стрела. Все оглянулись. Матушка Ваджпаи укоризненно качала головой. Матушка Гита подмигнула мне.

Значит, Клинки и правда не желали моей смерти! На душе у меня немного полегчало. И все же меня бил озноб, несмотря на сильную жару. Я оледенела в теплой воде. Танцовщице стало совсем плохо; ее била крупная дрожь, она кашляла. Никогда раньше я не видела, чтобы она чего-то боялась.

— А ну, приятель, подними нас на борт! — крикнула я, подражая бхопурскому выговору.

Мой земляк посмотрел на отряд лучниц на причале, потом перевел взгляд на меня. Он больше не смеялся.

— Мальчик, от тебя одни неприятности!

Нам надо было как можно скорее выбраться из воды.

— Нет, наоборот! Я принесу вам удачу!

— Как?

— Подними нас на борт, тогда скажу.

Бхопурец снова покосился на матушку Ваджпаи. Та кивнула. Нахмурившись, недовольные матросы сбросили нам два каната. Мы кое-как подтянулись по ним в своих нищенских лохмотьях. Кто-то подал мне руку, помогая перевалить через борт. От Танцовщицы все старались держаться подальше.

Вначале я просто лежала на теплой, согретой солнцем палубе, стараясь отдышаться. Хотя сердце бешено колотилось в груди, опасность утонуть мне больше не грозила. Танцовщица закашлялась и стала извергать из себя воду. Матросы, ругаясь, отходили подальше.

— Говори быстрее! — велел бхопурец. — Не по душе мне эти стрелы. А твоя спутница мне всю палубу заблевала!

Я задумалась. Что бы ему такое сказать? Правда ему вряд ли понравится. Не знаю, относится ли он с почтением к калимпурским богам. Возможно, он поклоняется своей умершей прапрабабушке или какому-нибудь местному мелкому божеству… К тому же маловероятно, чтобы он поверил оборванному, мокрому мальчишке, лежащему у его ног.

Поэтому я встала.

— Не стану врать, от меня действительно одни неприятности, — сказала я. — Зато неприятности именно такие, какие ты хочешь!

— Как так, малыш? — засмеялся бхопурец.

— Твой корабль наверняка заходит во все прибрежные порты. Иногда находятся умники, которые думают, будто им не нужно платить. Верно?

Мой собеседник тут же замкнулся и насупился:

— Всякое бывает.

— Если хочешь, испытай меня. Я сумею победить любого из твоих людей. Даже двоих! Если мне удастся положить их на палубу, возьми меня в команду! Я буду охранять твой груз от врагов… — Я слегка пнула Танцовщицу носком ноги: — Моя подруга не переносит воду, но на суше — на палубе ли, в порту или в таверне — она всех вас заткнет за пояс!

Тихо застонав, Танцовщица перевернулась на спину и выпустила когти. Бхопурец невольно попятился, но потом снова рассмеялся:

— Может, ты и правду говоришь… И все равно ты глупец!

— Меня не зря охраняют целых двенадцать лучниц, — невозмутимо возразила я. — А еще я очень хорошо готовлю.