Медноголовый - Бернард Корнуэлл

На заставе у въезда в город Фальконер предъявил часовому штабной пропуск. Издалека донёсся рокот грома, похожий на канонаду. Часовой скривился:

— Буря грядёт, майор. Сильная буря.

— Да уж.

— Не припомню такой поганой весны… — реплику солдата прервал новый громовой раскат, — Может, ливень нынче утопит пару-тройку янки. Всё меньше нам убивать.

Адам молча забрал у него пропуск и пришпорил коня. Молнии рассекли небо на севере. Адам пустил лошадь рысью. У самого госпиталя его настиг дождь. Уточнив у санитара, в каком бараке проводится служба, майор направил коня туда. Ливень барабанил по жестяным крышам бараков и полотняным — палаток, поставленных в дополнение к баракам. Отыскав нужное здание, Адам привязал коня к крыльцу и пошёл внутрь. За спиной майора небо расколола молния, и ливень хлынул, как из ведра, заглушая голос вещающего раненым преподобного Джона Гордона. Джулия радостно улыбнулась из-за фисгармонии. Фальконер притворил за собой дверь и осмотрелся. Миссис Гордон видно не было, но она иногда позволяла себе пропустить службу. Зато присутствовал неизменный мистер Сэмуорт, нервно втягивающий голову в плечи при очередном громовом ударе.

Преподобный перекрикивал стихию, а Фальконер встал у окна. В опустившейся на Ричмонд мгле сверкали молнии, заливая город ярким неживым светом, и Адаму показалось на миг, что в небесах тоже бушует война. Преподобный Гордон тем временем, сдавшись, махнул Джулии. Девушка нажала на клавиши, запела «Хвали Господа, благодать источающего», на последних тактах преподобный едва слышно за шумом грозы благословил присутствующих, и на том служба закончилась.

— Скоро прекратится! — крикнул преподобный Гордон Адаму скорее для себя, чем для него.

Гроза, вопреки его прогнозу, разыгрывалась всё сильнее. Крыша барака текла в дюжине мест, и Адам принялся помогать отодвигать койки от холодных струй. Джулия, желая видеть буйство природы собственными глазами, накинула пальто и вышла на заднюю веранду. Спустя минуту к невесте присоединился Адам. Некоторое время оба молча наблюдали, как под громовые удары землю терзают молнии. Где-то рядом выла собака. Целые реки мутной воды стекали с пригорка, на котором стоял госпиталь, вниз, к ручью Блади-Ран.

— У мамы мигрень. У неё всегда мигрень перед грозой. — сказала Джулия весело, даже чересчур весело, на взгляд Адама, но она всегда любила бури, видя в них отголоски хаоса, царившего в природе до того, как Господь создал землю.

Девушка плотнее запахнулась в пальто, и при очередной вспышке молнии Адам заметил, как блестят от возбуждения глаза Джулии.

— Ты хотела меня видеть? — спросил Адам.

— А ты меня нет? — поддразнила его Джулия¸ надеясь в глубине души на пылкий ответ в духе того, что он бы промчал сквозь тысячу гроз ради встречи с ней.

— Конечно, хотел. — обманул её ожидания Адам.

На веранде, кроме них двоих, никого не было. Тем не менее, Адам, следуя правилам приличия, стоял особняком от Джулии, хотя, как и она, прижался спиной к стенке барака, куда долетало меньше брызг.

— Ты написала, что у тебя разговор ко мне. — произнёс Адам.

Джулия, успевшая почти забыть о том давнем письме, столь давнем, что девушка сомневалась, актуальны ли до сих пор таинственные слова Натаниэля Старбака.

— Есть. — подтвердила Джулия, — Насчёт твоего друга Ната Старбака.

— Ната? — удивился Адам, внутренне приготовившийся услышать предложение расстаться.

— Он после тюрьмы искал тебя. Я перебирала книги в усадьбе твоего отца, когда Нат пришёл. Я помню, что ты не велел его пускать, но дождь был почти такой же сильный, как сегодня, а он выглядел таким потерянным, и я его пожалела. Ты не против?

Порыв, заставивший Адама запретить слугам пускать Натаниэля в дом из-за того, что он посмел притащить к Гордонам падшую женщину, давно остыл, и Адам просто осведомился:

— Чего он хотел?

Ответить Джулии помешал раскат грома. Чёрное небо растрескалось молниями. От одной из них за Джеймс-ривер в окрестностях городка Манчестер вспыхнул пожар, за несколько секунд погашенный дождём.

— Он просил тебе кое-что передать на словах. Я его послание не очень-то поняла, но он сказал, что ты поймёшь. В общем, он просил передать, чтобы ты перестал переписываться с его семьёй.

Адам окаменел, невидяще глядя перед собой.

— Адам? — окликнула его Джулия.

Он, не в силах отделаться от представившейся вдруг петли, свисающей с деревянной балки, хрипло переспросил:

— Что я должен перестать?

— Переписываться с кем-либо из его семьи. Тебе не кажется это странным? А мне кажется. Ведь семья Старбаков живёт в Бостоне, как бы ты мог с ними переписываться? Я, правда, перемолвилась с парой людей, получающих письма с Севера. Все твердят, что переписка связана с уймой сложностей, и с чего бы тебе идти на такие хлопоты ради возможности написать преподобному Элиалю Старбаку? Нат, правда, сказал, что объяснит всё так скоро, как сможет, но когда и где — тоже покрыто мраком тайны.

— О, Господи… — только и вымолвил Адам, объятый страхом и стыдом.

Как будет убит горем отец, когда выяснится, что его гордость — его сын, предал Виргинию. От кого Нат узнал? Может, от Джеймса? Другого объяснения не могло быть, от кого же ещё? И кто знает, кроме Ната?

— Где он? — напряжённо осведомился у Джулии Адам.

— Не знаю. Откуда мне знать?

На самом деле некоторое представление о возможном местопребывании Старбака у Джулии имелось, но в силу того, что сведениями поделилась с ней Салли Труслоу, мисс Гордон считала разумнее промолчать. Джулия всё же собралась с духом и явилась в усадьбу к Салли, вооружённая Библией и сумкой, полной брошюр, описывающих муки грешников в преисподней. Но крестовый поход вышел не таким, каким она себе его воображала. Вместо того, чтобы наставлять грешницу на путь истинный, Джулия с неожиданным для себя удовольствием пересмотрела внушительный гардероб Салли. Потом они много смеялись, и болтали, болтали, болтали: можно ли для вуалей использовать не тюль, а прокрахмаленную кисею; о батисте и атласе, о рюшиках и тесёмках, обо всех женских радостях, беседа о которых позволила забыть о нависшей над городом опасности. Джулию несколько покоробило, когда Салли поделилась с ней планами создания во флигеле усадьбы спиритического салона, но Салли так честно и восторженно рассказывала обо всех уловках, с помощью которых намерена дурачить клиентов, и Джулия про себя решила, что цинизм Салли искупается простодушием. Забота «мисс Ройал» о Старбаке тронула Джулию, а когда Салли по секрету поведала ей, что Нат к невесте друга неровно дышит, почувствовала себя почему-то польщённой. Нет, положительно Адаму о том визите говорить не стоило. Ничего, кроме праведного гнева, у него известие о посещении его невестой дома греха не вызвало бы, хотя «гнездо разврата» выглядело не менее респектабельно, чем приличные дома Ричмонда и было гораздо чище многих из них. Но Адаму знать о визите всё же не стоило, как и матушке Джулии.