Медноголовый - Бернард Корнуэлл

Для этого-то Джонстон и тратил время, разъясняя план адъютантам. В случае, если у дивизионных командиров возникнут вопросы, на них будет кому ответить. К себе вызывать генералов Джонстон не решился, потому что сбор высших офицеров насторожил бы солдат, и кто-нибудь обязательно рванул к северянам сообщить о том, что запахло жареным.

Адам поставил в документе подпись, удостоверяя, что взял конверт, и положил бумагу в кожаный планшет на поясе.

— Я бы на вашем месте поспешил. — дружески сказал полковник Мортон, — А то дождь вот-вот польёт. Пусть Хьюджер непременно распишется в получении. В крайнем случае, его начальник штаба и никто другой.

Стоя на веранде, Адам дожидался, пока оседлают его лошадь. Густой воздух был тяжёл, под стать настроению. Адам повертел в руках конверт, в котором, возможно, лежало крушение всех его надежд. Завтра, может быть, из-за этого конверта северная армия побежит так же безоглядно, как бежала у Булл-Рана. Ему представились несчастные, избиваемые южной солдатнёй на болотах Уайт-Оук-Суомп с тем же остервенением, с каким избивались северяне у Боллз-Блеф. Адам так живо вообразил красную от крови Чикахомини, несущую в Джеймс трупы, что, будь готова лошадь, он вскочил бы в седло и, не помня себя, поскакал бы мимо дозоров южан прямиком к северянам. Лишь подумав об отце, чьё сердце будет разбито, и о Джулии, Адам образумился. Да, война была неправильной, но он оставался Фальконером, наследником славы предков, воевавших плечом к плечу с Джорджем Вашингтоном. Никогда Фальконеры не пятнали своей чести дезертирством к врагу.

Но может ли быть врагом Фальконера страна, основанная Джорджем Вашингтоном?

Адам опять взглянул на конверт и в тысячный раз спросил себя: почему «юный Наполеон» не проявил свойственной Наполеону решительности? Адам подробно и ясно расписал ему слабость обороны южан на полуострове и ждал, что армия МакКлеллана обрушится на врага, подобно сонму ангелов мщения, а вместо этого северяне ползли вперёд со скоростью улитки, дав конфедератам достаточно времени, чтобы укрепиться под Ричмондом. И теперь, когда войско федералов находилось на расстоянии неспешной вечерней прогулки от мятежной столицы, южане намеревались нанести противнику неожиданный удар в самое сердце, и Адам, глядя с веранды на тёмные грозовые облака над лесом, с горечью понимал, что не в силах ничего изменить. Дезертировать у него духу не хватало.

— Адам! Юноша! Вы ещё не уехали? Слава Богу! — полковник Мортон высунулся сквозь муслиновые занавески окна на дальнем конце веранды, — Ещё один пакет для вас!

— Минутку, сэр.

Адам приказал приведшему лошадь ординарцу привязать её к перилам. Конь опустил голову к узкому островку жухлой поросли у крыльца. Раб владельца снятого под штаб дома вяло копался на стоптанных лошадями грядках. Заморившись, негр опёрся на заступ передохнуть, но вспомнил о маячащем на веранде Адаме, смахнул со лба пот и вновь принялся за работу. Адам, глядя на него, вдруг испытал острый прилив иррациональной ненависти ко всей чёрной расе. Господи, зачем в Америку принесло этих убогих созданий, без которых страна была бы счастливейшей землёй на свете? Злость мгновенно сменилась стыдом. Рабы не по своей воле прибыли сюда, их привезли насильно. Белые привезли, и белые же развязали эту войну.

— Жарко сегодня, не правда ли? — окликнул Адам раба приветливо, словно в искупление предыдущих размышлений.

— Даже слишком, масса.

— В такую жару надо чаще отдыхать.

— На небесах отдохнём, благодарение Господу Иисусу, масса. — сказал негр, вонзая лопату в красную вязкую землю.

На веранду, звеня шпорами, выбежал полковник Мортон:

— Мы решили передать часть бойцов Хьюджера Питу Лонгстриту. Хьюджеру это не понравится, но Лонгстрит ближе к янки, и раньше ввяжется в бой, так что дополнительные стрелки лишними ему не будут. И очень вас прошу, будьте с Хьюджером повежливее.

— Как скажете, сэр. — Адам принял второй конверт, — А мне…

Он хотел спросить, надо ли ему расписываться за второй конверт, но Мортон нетерпеливо махнул рукой:

— Поспешите, юноша, пока хляби небесные не разверзлись. И умоляю, помягче с Хьюджером. Он обидчив и мнителен, как старая дева!

Адам скакал на запад. Там, где дорога проходила по лесу, дышать было, вообще, нечем. Листья деревьев не колыхало ни единое дуновение ветерка, и это было неестественно и жутковато, но последние дни всё казалось Адаму дурным сном, даже Джулия. Она написала ему, прося приехать для разговора. Из её письма следовало, что разговор предстоит не личного свойства, но Адам всё же подозревал, что Джулия собирается положить конец их отношениям. Последнее время Адам начал думать, что никогда по-настоящему не понимал Джулию, и страшился того, что она гораздо глубже, чем казалось ему. На первый взгляд, она была простой, набожной, благовоспитанной юной леди, однако Адам чувствовал: под этой оболочкой дремлет вулкан страстей, который его, Адама, пугал до дрожи в коленках. В Джулии он узнавал свою мать и, хорошо изучив нрав своего отца, подозревал, что брак его родителей умер из-за подобной же несхожести характеров.

Натянув поводья, он остановил коня в роще вдали от полковых бивуаков. Путь его пролегал мимо доброго десятка таких лагерей, но сейчас Адам был один в вымершем тихом лесу, и у него появилась смутная, не оформившаяся до конца идея. Он достал оба конверта, внимательно осмотрел их, взвесил в руках. Пакеты были одинакового светло-коричневого цвета, одинаково запечатаны одинаково красным сургучом, подписаны одинаковым почерком. Единственное, что их отличало друг от друга, — конверт с приказами был чуть толще и тяжелее.

Адам достал расписку. В ней упоминался лишь один пакет. Как заворожённый, Фальконер уставился на оба конверта. А могло статься, что он забыл бы отдать пакет с приказами? Могло. Всякое случается. И Хьюджер поутру не пошёл бы в наступление. И тогда северяне завтра бы победили, взяли Ричмонд. Кто бы вспомнил в этом случае о потерянном пакете приказов? Никто. Но даже если допустить, что Юг победит без дивизии Хьюджера, хватятся ли, начнут доискиваться, почему Хьюджер не участвовал в битве? Начнут, обязательно начнут, в этом Адам не сомневался. Но кто квалифицирует его поступок, как измену? Никто. Как рассеянность, головотяпство, в худшем случае — халатность. А последствия? Ну, из штаба Джонстона его, конечно, попросят, но Адама с распростёртыми объятиями примет отец начальником штаба бригады. И кто знает, может, всем будет от этого лучше?

— О, Господи Боже… — прошептал Адам, но его слова были данью привычке, а не мольбой о помощи, потому что решение он уже принял.