Моя Дилор - Мурад Тиллаев

вами. И не беспокоиться, как я поведу машину.

* * *

Распределяли дачи. Все волнуются. Ходжа Насреддин спокойно говорит:

— Чтобы взять дачу, необходима дача взятки.

* * *

На день рождения Ходжа пригласил гостей. Когда они расселись, каждый с удивлением увидел у своего прибора пять рублей.

— Дорогие гости! — сказал Ходжа Насреддин. — Закуска на столе, а выпивку я компенсирую деньгами. Я не хочу вступать в единоборство с антиалкогольным Указом.

* * *

— У меня сегодня разгрузочный день, — с гордостью сказала дама Ходже Насреддину. — Я ем только яблоки.

— Странно, — сказал Ходжа. — Когда я работал докером в порту, у нас вся неделя была разгрузочной, кроме выходных. Но мы ели все: и мясо, и рис, и хлеб.

* * *

Футболисты «Пахтакора» пригласили Ходжу Насреддина на банкет по случаю окончания футбольного сезона.

Когда настала пора расплачиваться за ужин, Ходжа сказал:

— Вы проиграли. Счет в пользу официанта.

* * *

В чайхане посетители возмущались:

— У вас в меню написано: «Большой выбор блюд». А на самом деле ничего, кроме чая, нет.

— Вы не правы, — сказал Ходжа Насреддин. — Блюд у них действительно много. Другое дело, что они — пустые.

* * *

Ходжа Насреддин подал в суд на соседа по даче.

— Каждый вечер он жарит шашлыки на своем участке, — объяснил Ходжа суду. — А ветер дует в мою сторону. От запаха я схожу с ума. Если вы не пресечете его действия, я буду вынужден съехать.

2. ИЗ НЕВЫДУМАННОГО

ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ СО СЧАСТЛИВЫМ КОНЦОМ

История эта нетороплива, как ишак.

В областном городе Гюльбахор проживала миловидная женщина, вдова, по имени Суйма.

Ее полюбил Суяркул Мугурманов, мужчина в расцвете. Волшебным зимним вечером он робко предложил ей руку и сердце. И, трепеща, выслушал заветное «да» из милых уст.

Бракосочетание было назначено на конец марта.

Но с приближением сияющей даты все чаще ловила Суйма печаль в глазах возлюбленного.

— Что с тобой, милый?

Он молчал, молчал… Но однажды, не выдержав, признался:

— Тени предков не дают мне покоя, родная. По обычаю жена должна переступить порог мужниного дома. А у нас наоборот получается. Я войду в твой дом, а это недостойно настоящего мужчины, главы семьи.

— Как же быть, милый?

— А ты перепиши домовладение на мое имя.

Только-то! Счастливая невеста выполнила желание жениха. Тени предков замолкли, и молодые расписались.

Но снова закручинился Суяркул. Суеверная тревога поселилась в его душе: прекрасный дом, любящая жена… Не слишком ли много выпало ему счастья? Выдержит ли сердце?

«Не выдержит, пожалуй», — решил он. И в июне подал заявление в суд: расторгнуть брак и выписать бывшую жену из его дома.

Тут, пока суд да дело, в Суяркуле заговорила совесть. А может, это вновь назойливо бубнили тени предков:

— Мужчина, бескрайнюю, как хлопковое поле, любовь ты променял на паршивый домишко?

— Продешевил я, — согласился Суяркул. — Вот если бы к дому да прибавить автомобиль василькового цвета…

Дело в том, что Суйма приобрела «Волгу» на паях со своим родственником Оралом Завировым. Договорились так: машина будет числиться за Оралом, пока вдова не выплатит ему всю ее стоимость.

Вот и мучился Суяркул, нутром чувствуя, что грех такую ценность оставлять в нежных и слабых женских руках.

Тут подвернулся Низам Мугурманов, родной брат.

— Оформим пока машину на мое имя, а там сочтемся, — предложил он Суяркулу.

— А разве это можно?

— Мне все можно. Зря, что ли, я в милиции работаю?

Призвали на помощь друга и коллегу — капитана милиции Бахтияра Ахмедова и втроем увлеченно принялись за дело.

Тут очень помогло то, что юридический хозяин «Волги» василькового цвета Орал Завиров был неграмотным. Вот компаньоны и написали заявление от его имени: хочу, мол, продать машину.

— Орал-джан, очень нужна твоя подпись, — подкатились они к Зави-рову.

— Несилен я в грамоте, дети мои. Что говорит эта бумага?

— Уж такая мелочь, просто стыдно утруждать твои уши, Орал-джан, — вились компаньоны. — Тут сказано, что машина нуждается в ремонте после крохотной, крохотулечкой аварии.

— Ремонт — дело нужное, — закивал Завиров. И подписал.

Остались пустяковые формальности. Капитан Ахмедов велел заведующему комиссионным магазином Ачилову оформить «покупку» через его магазин. Не посмел ослушаться Ачилов, состряпал полагающуюся документацию. Еще раз обращаться к пожилому неграмотному Завирову коммерсанты постеснялись, и поэтому везде за него расписался Суяркул.

Так, в результате недолгих манипуляций Суйма Мугурманова лишилась мужа, дома и машины. Но понадобилось два года, чтобы свершилось возмездие: к семи годам лишения свободы был приговорен Суяркул Мугурманов, и к одному году — заведующий комиссионным магазином.

И еще год прошел, пока городской суд не признал злополучный дом собственностью Суймы.

А что же основные организаторы аферы, Низам Мугурманов и Бахтияр Ахмедов? Их приговор не коснулся. Машина правосудия осторожно объехала их, как неразумных дошкольников, балующихся на проезжей части. Правда, суд вынес частное определение: «Необходимо провести дорасследование действий Б. Ахмедова и Н. Мугурманова».

Только какое может быть дорасследование, если следователь межрайонной прокуратуры И. Мурадов еще за полтора месяца до суда прекратил уголовное дело на любопытнейшем основании: дескать, преступники в данное время не являются общественно опасными и совершенное ими преступление потеряло значение!

То есть преступления как бы и не было. Значит, и уголовников нет, а есть славные работники милиции, правофланговые армии закона и порядка.

И скажите, бога ради, что еще нужно этой настырной Суйме? Дом ей вернули, как и машину. Какой такой справедливости она добивается?

В приватном разговоре с Суймой капитан Ахмедов, усмехаясь, сказал:

— Нет в Узбекистане такого человека, который смог бы привлечь меня, капитана Ахмедова, к ответственности.

— Докажите, что я это говорил! Свидетели есть? — может возразить Ахмедов. Нет свидетелей. Но ход событий невольно заставляет поверить в особую неприкосновенность вышеупомянутых правофланговых.

Добрый десяток громов прогремел в результате множественных заявлений Суймы Мугурмановой. Это громыхали крайне уважаемые и весомые организации и учреждения.

— Разобраться! Тщательно проверить! Принять меры! — Одна за другой следовали гневные вспышки директивных молний.

Но здесь, на месте, в прокуратуре, после очередного удара молнии даже запаха гари не обонялось и невозмутимо и с некоторой даже ленцой отвечалось инстанциям:

— Пересмотр считаем необоснованным.

На том и стоят.

Автор предвидит, что читатель задаст им недоуменный вопрос: а как же с заголовком? Заголовок-то обещал счастливый конец?

Автор поясняет:

— А разве нет? Правда же, история закончилась вполне