Sans toucher (Не касаясь) - Алексей Алексеев

– А ты пИмидорами торгуешь на рынке, гниютЬ быстро, в этом проблема? Ой! И память, видимо, плохая стала?

– Откуда такие выводы? – удивился Волков.

– Машинка очень подходит для перевозки пИмидоров с поля прямо на рынок. С такими огромными колесами в дерьме не завязнешь, а в багажник много овощей закинуть можно. В городе на таких только девочки ездят. Ты пол не сменил? Если про память, то здесь еще проще, – номер машины состоит из одних семерок. Ясно, у человека проблемы, склероз на подходе. Вот почему я понадобился – напоминать боссу, чтобы не забывал пить лекарство и вовремя ходить в туалет. Работа тяжелая, нервная, минимум на 10 тысяч президентов тянет. Что рот открыл, открывай тарантас, вези завтракать, или уже забыл со своим склерозом, что обещал меня омарами потчевать!? – оба сели во внедорожник и Зилберман продолжил – Заводи свой фермерский кукурузер[45].

– Не забудь пристегнуться, Шерлок Холмс.

– Ты тоже до сих пор не женился, – глядя сквозь тонированное стекло, произнес друг детства.

– Что значит «тоже»?

– Да окна классно затонированы, онанизмом можно заниматься, никто не увидит, а ты подъезжаешь к группке девчонок – и давай мечтать…

– Ну и фантазии у тебя, – попытался стукнуть в плечо друга Семен, попав в жесткий блок.

– Не у меня, а у тебя. Мой ситроенчик просматривается весь насквозь и не располагает ко всяким извращениям. Заметил, я уже начинаю работать с твоим имиджем, а до сих пор маковой росинки во рту не было.

– Так ты наркоман? От маковой росинки к героину? Пять минут можешь подождать, чтобы не о еде рассуждать? – попытался перехватить инициативу Волков.

– Я даже пять минут могу помолчать, полезно помедитировать перед завтраком, – пристегиваясь, сказал Зильберман.

Когда подъехали к ресторану, солнце уже грело по-летнему, поднимая туман из оврага, где текла Самородинка. Речка, лес и многоэтажки – удивительное сочетание. Одноэтажный ресторан стоял на пути из города в лес. Как бы являясь нейтральной территорией для встреч обитателей леса и города, он удивительно вписывался в местность. Игра солнца и утреннего тумана добавляла мистики.

– Наслаждаться красотой до одиннадцати будем? – спросил Зильбер, разглядывая табличку на двери.

– Обижаешь, это же мой ресторан, уже все готово. – Дверь ресторана открылась и впустила друзей детства внутрь.

– Так и знал, на всем пытаешься сэкономить. Скажи, зачем тебе советник по экономической безопасности, если и объедки идут для деловых завтраков? – усаживаясь за столик напротив восточного окна, прогнусил Илья. Выгнувшись, переставил пепельницу на соседний столик. Семен сел рядом. Появившемуся дежурному повару владелец заводов, ресторанов и пароходов проговорил заказ. – Костя, две яичницы с беконом и большой чайник зеленого чая, пожалуйста.

– Что-нибудь еще? – с невозмутимым видом произнес повар.

– Омаров и устриц, если Вас не затруднит, – буравя Семена, с расстановкой произнес Зильберман.

– Не кочевряжься, – Волков повернулся к Константину. – Не слушай его, выполняй мой заказ, мы здесь до обеда, креветок еще успеем заказать. – Повар ушел с невозмутимым видом. Семен продолжил.

– Все, хорош прикалываться, теперь о деле. Я вчера утром прозрел.

– Будешь меня агитировать в адвентисты сотого дня и заставишь продать родительскую квартиру? – вставил слово Илья.

– Ты не перебивать можешь?! – завелся Семен. – Уже четыре года бегаю по замкнутому кругу. Совсем непонятно, что делать. С бизнесом вроде все в порядке, но есть подозрение, что что-то не так, хотя это не главное. Понимаешь, мне сорока еще нет, а уже ощущение появилось, что я жизнь прожил, всего достиг. Мне никто, кроме Макса, не возражает.

– А Максу сколько сейчас?

– Шесть, осенью в школу пойдет.

– Костику тоже уже.

– Так вот, вспомнил я твои еврейские наставления и решил обратиться к старому другу. Нужно что-то менять в бизнесе, что – пока не знаю, но то, но менять надо, понимаю. Хочется чего-то этакого сделать.

– У нас уже было предприятие по изготовлению пуговиц. Хорошо, вовремя закрыли лавочку. Наших продолжателей по большей части закопали или они до сих пор ходят под себя, увидев малиновый пиджак. Ты хочешь мне предложить должность зицпредседателя[46]?

– Я похож на придурка? Пытаться провести еврея – анриал[47] полный. Илюх, давай посерьезней, – отблески солнца от пролетающих за окном автомобилей смешно подсвечивали голову оленя на стене, казалось, что он сейчас будет чихать. Что еще больше веселило Зильбермана.

– Сень, давай я пересяду, а то мне твой трофей рожицы корчит. А если серьезно, я еще не услышал, ради чего я должен отрывать свой зад от удобного кожаного кресла аналитика, чтобы перейти на работу к неудачнику, не умеющему кратко формулировать мысли? – пересаживаясь напротив Семена, произнес Зильберман.

– Коротко: мне нужно сделать полную ревизию моего бизнеса. Понять, где деньги генерируются, а где черные дыры. Параллельно с этим нужно будет провести кадровую реформу.

– Отлично, теперь моя задача понятна. Надеюсь, ты единственный учредитель всех своих фирм?

– Ты же не захотел быть со мной.

– Поэтому мы и остались друзьями и до сих пор живы. Я думаю, ты возьмешь меня на должность финансового аналитика. Поначалу зарплату установишь чуть выше секретарши. За руку со мной здороваться не будешь.

– Я вообще-то не со всеми сотрудниками за руку здороваюсь.

– С дамами это не обязательно, им руки целуют. Кстати, ты их по деловым качествам подбираешь или по фотографиям в купальнике, – поднял брови Илья.

– Я предпочитаю комплексный подход.

– Видишь, я уже нащупал положительные черты в твоем бизнесе. Слушай, я умираю – есть хочу, – Зильберман развернулся к двери, за которой исчез повар.

– Ты можешь не о еде думать?

– Как говорится, «доктор сыт и больному легче»[48]. – Появление дежурного повара с подносом, на котором стояло два стакана, на четверть заполненных водой, Илья воспринял с энтузиазмом. – Константин, Вы, наверное, готовили яичницу по какому-то особому рецепту, что подаете ее в стаканах? – и, повернувшись к Волкову, продолжил – Ты хочешь сказать, не верь глазам своим, кушай дорогой друг. Экономно! – повар невозмутимо поставил стаканы перед друзьями и произнес. – Я вам советую выпить чистой воды, а также пять раз повторить за мной: е’ф сюр ле пля[49]. Советую тщательно следовать произношению.

– Оп-ля, а что данное ругательство обозначает?

– Яичница-глазунья по-французски, – ответил повар. Семен подмигнул Константину.

– Илья Ильич, советую последовать советам Кости, и ты увидишь, что самая простая яичница, если ее правильно приготовить и правильно есть, может посоревноваться с самым изысканным деликатесом.

– Ты будешь старого еврея-холостяка учить, как есть яичницу?

– Не я, а Константин Петрович – повар-сказка. Давай, пьем воду, – оба завтракающих взяли стаканы и выпили содержимое.

– Костя, начинай камлать, – они начали повторять за баритоном Петровича – е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля.

Через несколько минут они уплетали яичницу с беконом, украшенную зеленью и посыпанную приправами. Закончив трапезу, Зильберман восхищенно произнес, вспомнив слово из школьной программы: «Действительно, парфэ[50]. Я, конечно, не могу отличать «Бордо» с южных склонов, собранных в 54-м, от красного другого года разлива. Но кое-что в кухне понимаю. Сэмэн, ты меня удивил.

– Скажи спасибо Петровичу. У него очень оригинальная теория кухни и то, как нужно все есть. Я следую его советам и, поверь мне, лучшего места, чтобы покайфовать, в Москве не существует. Приходишь в его смену, рассказываешь о своем настроении и летишь на крыльях вкуса. Я тоже кое-чего от него нахватался, поэтому и предложил яичницу с зеленым чаем.

– Сень, а как благодарить твоего повара? Сколько ему на чай давать?

– Хочешь оскорбить художника? Поверь, у него очень неплохая зарплата. Если будешь заходить сюда почаще и спрашивать советов, какими блюдами оттенить свое настроение, это будет лучшей наградой. Художнику необходимы настоящие ценители.

5 лет назад. Тяга к прекрасному

В понедельник Волков послал в отдел персонала заявку на вакансию – «финансовый аналитик». Через две недели Илья официально имел доступ ко всей информации. В вечером после первого рабочего дня он приехал к Семену домой в Ясенево. Присаживаясь на кухне спиной к окну начал бурчать: «Узнаю старого кукушонка. Не хочешь отпускать, чтобы не разболтал наши тайны?»

– Жаль, кнопку не сделали, чтобы можно было отключать по ночам. Орет как резаный. Бывает, начнешь перед сном о работе думать, а эта зараза через каждые полчаса вылезает и издевается.

– А часы останавливать не пробовал?