Sans toucher (Не касаясь) - Алексей Алексеев

Технически задача превращения свинца в золото возможна, но экономически совершенно бесполезна, это скажет любой физик. Современные «алхимики» решили ее изящно, с помощью ювелирных пустот, которые увеличивают кажущуюся массивность изделия. Этому приему более 3000 лет. Данный вид обмана считался преступлением только при подделке денег. Во всех остальных случаях вы просто получаете изящное ювелирное изделие. Кажется, что его размер соответствует большему весу. Чистота сделки в том, что вы платите за вес золота, находящегося в изделии, плюс за авторский дизайн, так выгодно пускающий пыль в глаза окружающим. До сих пор летом на побережье Черного моря вы без труда встретите важных мужчин, позирующих в плавках с прилипшей семечной шелухой и массивной цепью из «дутого» золота, дизайном напоминающем строгий ошейник бультерьера. Кажущийся вес украшения, по мнению обладателя, добавляет сексуальности и привлекательности. Он стоит как скала, о которую разбиваются потоки загорелых продавщиц южной экзотики, орущих: «рыбАнька, семАчки, рыбАнька, семАчки !»…

Маркетинговая и организационная задача по сбыту заключалась в сегментации клиентов. Ведь невозможно обмануть профессионального ювелира, подсунув ему вместо золотого изделия анодированную подделку, даже и с клеймом пробирной палаты. Поэтому пуговицы разделили на две партии: из золота 750-й пробы с клеймом пробирной палаты и анодированные со свинцовым наполнителем плюс одна настоящая пуговица.

Золотые наборы распространял Илья по своим каналам вместе со стандартной продукцией турецко-китайского производства. Ателье с удовольствием брали уникальный товар. Советовали своим клиентам.

Юрик реализовывал альтернативу «плюс один» на другом рынке, где малиновый пиджак сочетался со стоптанными ботинками. О свойствах наборов клиенты знали. Все было без обмана. Одна полновесная пуговица позволяла им чувствовать себя падишахами, бросать золотую пыль в глаза доступным поклонницам.

Семен отвечал за производство, которое переехало с проспекта Вернадского в подвал гаража рядом с «Лосиноостровской».

Четырнадцать лет назад. Золото

Запах вылезал из щелей гаража, манил, сбивал мысли прохожих с привычного течения. Старый гараж хвалился всем на свете: «Посмотрите, что у меня лежит внутри!!!». Запах закручивал вокруг себя невидимый смерч, засасывающий жадность в воронку. Золоту не мешала сила камней, гасящих жажду крови. Ювелиры поколениями подбирали безопасные сочетания, экспериментировали с расположением и огранкой. Иногда результат был прямо противоположным. Сейчас жажду золота ничто не сдерживало. Оно упивалось своей мощью. Магнитом легкой наживы цепляло за струны инстинктов, сбивая городских шакалов в стаи, рыскающие вдоль километров лосиноостровских гаражей, взламывая замки, откручивая колеса, отрывая с мясом магнитолы, беспокоя кошельки прохожих. Запах быстро не развеять.

В тайнике гаража остались пятнадцать пуговиц – земляков в далекой стране. Кровавое прошлое родины тянуло друг к другу. Ученые скажут, что это чушь, но Семену было не до теорий, он кровоточил на газоне недалеко от клада. С ним обошлись без голливудских вступлений. Труба прошлась по голове, разорвав несколько кровеносных сосудов. Газон жадно впитывал жертвенную кровь. Угасающий гул барабанов отбивал ритм в голове: «По́том и кровью, по́том и кровью, по́том и кровью, по́том и кровью…». Тело сковывал холод, предвещая скорую развязку. Кожаная куртка с ключами от «золотого» гаража ушла вместе со стаей. Из железного сарая вынесли все, включая электросчетчик. Все, кроме золота, напившегося и уснувшего в тайнике.

Октябрьский ветер пытался укрыть Семена листвой, выдувая последние джоули жизни. Пота было пролито немало, и невидимый контролер направил Юрика отметить с Волковым завершение бизнес-проекта. Басистый блондин, нащупав пульс, не стал ожидать скорую и милицию, упаковал друга на заднее сиденье «шестерки», рванул в 20-ю больницу. Благодаря его настойчивой убедительности Семена положили на операционный стол без очереди.

Ждать окончания операции пришлось в гудящем коридоре, где перебинтованные люди наблюдали, как наркоману пытались оказать первую помощь: два хлюпеньких охранника держали придурка за руки, а невысокий доктор старался обработать голову ушибленного под одной полноценной люстрой дневного света. Юрик, за неимением другой передачи в эфире, включился в общее созерцание.

Какими же опасными могут быть наркоманы и алкоголики, если вместо приятных глюков к ним приходят зеленые чертики. Начинают бороться за жизнь с утроенной силой. Укусив одного из стариков, наркоман выхватил у доктора пузырек с перекисью водорода и разбил о голову эскулапа. «У вас что, каждый день так весело?!», – пробасил Юрик, быстро подлетая к куче-мале. – «Так на калек и докторов не напасешься», – прямым в челюсть вырубил любителя кайфа. Тут же прибежала медсестра, профессионально обработавшая рану доктору. Приковылявшая старушка, ворча, убрала осколки и замыла пятна крови на потертом линолеуме. Охранники, взявши больного за руки – за ноги, выбросили отказавшегося принимать первую медицинскую помощь на асфальт перед приемным покоем. Премьерой в этом театре и не пахло, все знали свои роли. Как бывает в хороших постановках, актеры второго плана делают спектакль намного сочнее. Юрик был великолепен и техничен. Правда, вместо аплодисментов в коридоре зазвенела тишина. Кто их знает, современных актеров. Могут и на зале эксперименты ставить, приводящие не только к утрате душевного равновесия, но и к вполне ощутимым последствиям: одни тырят бумажники любителей прекрасного, другие залезают под юбки поклонниц, третьи для усиления эффекта ставят синяки. Юрик тянул на третью категорию. За дверью операционной звякали инструменты, матерился перекисный доктор. Сероглазый герой сел в темный угол на ободранную скамейку.

Через час ожидания к нему вышел хирург.

– Мы оставляем вашего друга в больнице. Ничего угрожающего жизни нет. Он уже в сознании. Рефлексы в порядке, но с сотрясением мозга не шутят, придется ему полежать две недели. Советую приносить домашнюю пищу. Потерял много крови, нужно мясо и витамины.

Две банкноты[29] чужой страны с изображением Российского академика[30] перекочевали из могучих лап в чистые руки хирурга. – Спасибо, доктор. Это Вам на молоко, за вредность.

На следующий день переполненную палату с сине-серыми стенами и желтым потолком озарил двумя авоськами апельсинов Илья. Запах медикаментов забил самый лучший дезодорант – аромат, вырывающийся из двухлитровой банки с вареным мясом, водруженной на тумбочку рядом с Семеном. К шуму в ушах и грохоту «там-тамов» в голове добавились звуки псевдоодесских ноток.

– Привет выздоравливающим! Надеюсь, до твоей починки этот храм эскулапов не развалится?

– Привет, ты хочешь, чтобы я пупырышками желтыми покрылся?

– Юрик сказал купить тебе витаминов и мяса, все четко по инструкции, – ответил Илья, приземляясь на пустую кровать, стоящую рядом с больным. – Как же тебя угораздило? – Внимание других ушибленных переключилось на друзей.

– Сам не знаю, и чего я туда пошел?

– Чего туда Юрик поперся, вот ведь вопрос? Ладно, выздоравливай, чувствую – спать хочешь, при сотрясении все лекарства в сон клонят. Как выйдешь, обсудим, что делать дальше…

Через три недели состоялся «совет в Филях», в шестнадцатиэтажке рядом с магазином «Ясенево», не раз менявшим хозяев и ассортимент предлагаемой продукции. Местоположение на площади имени лучшего друга советского народа Ле Зуана[31] плачевно сказывалось на всех коммерческих начинаниях, магазин постоянно вял, так же, как и стоящая напротив громада кинотеатра «Ханой», давно переставшая показывать новинки Голливуда из-за опасности обрушения конструкций в зрительном зале. Дух старого коммуниста не переносил ни американских фильмов, ни коммерции в любых ее проявлениях в радиусе 200 метров от своей стелы. Только одному заведению приходилось неплохо. Ветеринарная клиника с левого торца кинотеатра более пятнадцати лет исправно приносила владельцам доход. Видимо, дух вьетнамского коммуниста очень любил животных и ветеринаров.

Три бизнесмена сидели на кухне за сервированным консервами и пивом столом. Разговоры о женщинах и футболе прервал Илья.

– Предлагаю обсудить на трезвую голову дальнейшие перспективы нашего предприятия. А уже после того как примем решение, будем употреблять «Хайнекен». Что скажет служба безопасности? – Сразу ответить Юрику не дала кукушка, вылетевшая из ходиков. Двенадцать раз громко прокричав, удалилась лечить горло и приводить в порядок глаза, ослепленные солнцем, отраженным от дома напротив.

– Ребята, стали появляться подделки под наши пуговицы. Отличаются от наших очень плохой гальваникой и весят в два раза меньше. Я сообщил всем, кого знаю, чтобы были осторожны. Но боюсь, что проблем не избежать, если не свернем проект. Пока все верят клейму, но скоро пуговицы перестанут принимать в залог. Предлагаю либо поделить все деньги, полученные от пуговиц, поровну, либо вложить в автомобильный бизнес. Схема очень похожая. Одни машины толкаем «пацанам» с золотыми цепями, другие – бизнесменам в начищенных ботинках. Машины можно «заряжать», угонять и перепродавать еще раз.