Загадочный материк - Лев Хват

Мичман не решался выговорить заветное слово; хотя ему казалось, будто и ветер нашептывает: «Берег, берег!» Чувство близости земли овладело моряками, они выбежали на верхнюю палубу. Слава ожидала того, кто первый заметит землю в этой, от сотворения мира никем ещё не виданной области нашей планеты. Мало думали матросы о денежной награде, обещанной начальством за «обретение» земли, хотя эти нескелько рублей были для любого из них сущим богатством.

Пробили рынду: 3 часа пополудни. Минут через сорок какое-то смутное пятно возникло вдали среди белизны льдов и снега. Офицеры не отрывались от подзорных труб.

— Пятно сие — берег, — изменившимся голосом сказал всегда спокойный и сдержанный Фаддей Фаддеевич.

— Да неужели?.. Земля!.. А откуда ещё возьмется пятно!.. — послышалось сразу несколько голосов.

Матросы старались без «стекляшек» разглядеть отдаленное пятнышко.

— Палицын! Пётра!.. Чего там? — кричали они товарищу, забравшемуся на площадку передней мачты.

— Не вижу, — загудел палицынский бас.

— Да ты сюда гляди, голова еловая!..

Егор Киселев схватил за плечо помора Мигалкина:

— Ей-богу, земля! Пятнышки махонькие, черные, а округ — снег… Видишь, видишь?!

Беллинсгаузен приказал передать на «Мирный» флажным телеграфом: «Вижу землю». Лазарев ответил такими же сигналами.

Выглянувшее солнце осветило гористую, покрытую снегом землю. Чернели прибрежные осыпи и обрывистые скалы.

Повсюду на кораблях слышалось: «Земля! Берег!..» Долго не остывало радостное возбуждение. А когда вокруг утихло, Киселев вытащил свою тетрадку и, вздохнув, принялся писать: «М-ца генваря, 10-го. Увидели новой остров, которой никаким мореходцем не просвещен, кроме наших двух судов, и остров пребольшой и высокой…»

Наутро экспедиция подошла ещё ближе к берегу. Беллинсгаузен и Лазарев приказали поднять флаги. Команды шлюпов выстроились. Прогремело дружное троекратное «ура».

Новосильский трепетал от горделивого сознания, что он стал участником исторического события. Русским морякам досталась честь первым приподнять угол завесы, скрывающей тайны Крайнего Юга, и доказать, что за Полярным кругом есть суша!

Лазарев прибыл на борт «Востока».

— Побережье и мысы обретенной земли обозрены весьма тщательно, — сказал он. — Сие есть остров. По наблюдениям — широта 68°57 , долгота западная 90°46 .

— Не мыслите ли вы, Михаил Петрович, что за сим обретением последуют новые? — спросил Беллинсгаузен. — Невероятно, чтобы сей остров существовал один.

— Согласен, что должны быть у оного соседи… А как полагаете именовать новое обретение российское?

— Назовем остров именем создателя флота отечественного Петра Первого…

Спустя сто девять лет, в 1929 году, экспедиция Ларса Кристенсена на судне «Норвегия» пробилась в море Беллинсгаузена к 69-й параллели, и люди впервые вступили на остров Петра I. Четырем его берегам были даны названия: Беллинсгаузена, Лазарева, Восток и Мирный, а трем мысам — Завадовского, Михайлова и Симонова.

Что же представляет собой остров Петра I? Длина его превышает 26 километров, ширина более 10, а вершины поднимаются до 1200 метров над уровнем моря. Почти весь он покрыт льдами. На западном побережье острова есть довольно обширная бухта с небольшой полосой суши.

Предвидение Беллинсгаузена и Лазарева, что в этой области имеются, кроме острова Петра I, еще и другие земли, сбылось. Миновала неделя, и радостным взорам русских моряков предстала за 68-й параллелью неведомая антарктическая страна, большая и гористая. На фоне ясного, безоблачного неба появилась как далекое видение величественная вершина, возвышающаяся на две с лишним тысячи метров.

— Будем именовать обретение наше берегом Александра I, — сказал Беллинсгаузен. — Я называю обретение сие берегом потому, что южный конец оного исчезает за пределы зрения нашего.

Он указал офицерам на карту Южного Ледовитого океана, где под широтой 68°43 и 73°10 з. д. появилось новое обозначение.

Беллинсгаузен торжественно продолжал:

— Почитаю, что все памятники, людьми и людям воздвигнутые, изгладятся с лица земли всеистребляющим временем, но остров Петра и Земля Александра I, памятники, современные миру, останутся вечно неприкосновенными от разрушения…

Северная оконечность Земли Александра I была названа Русским мысом, а крупнейшая вершина, высотой 2180 метров, — горой Георгия Победоносца.

Только через девяносто лет после похода «Востока» и «Мирного» людям удалось приблизиться к Земле Александра I и осмотреть её с моря. В 1928 году здесь впервые прошел самолет. Теперь принято считать, что Земля Александра I — большой остров, отделенный от Антарктиды узким, заполненным льдами проливом свыше 500 километров длиной. Известный советский ученый, академик Л.С. Берг писал в 1949 году: «Хотя окончательно не доказано, есть ли Земля Александра I часть материка или большой остров, но, во всяком случае, даже если это остров, то он тесно примыкает к материку».

На Родину

Широким проливом, отделяющим Южную Америку от ещё неведомой в то время крайней северной оконечности Антарктиды, «Восток» и «Мирный» вошли в Атлантический океан.

По пути, в Южно-Шетландском архипелаге, исследователи положили на карту цепь островов, которым дали наименования в память об Отечественной войне 1812 года: Бородино, Смоленск, Березина, Малый Ярославец, Полоцк… Здесь у русских моряков снова произошла встреча с промышленниками. Беллинсгаузена посетил американец Палмер. Он рассказал, что за четыре месяца добыл в водах архипелага 80 тысяч котиков, а капитан английского промыслового судна Смит — 60 тысяч…

Продвигаясь далее на северо-восток, русская экспедиция открыла острова: Трех братьев, Рожнова, Мордвинова, Михайлова и Шишкова.

В начале февраля 1821 года экспедиция пересекла путь, по которому более тринадцати месяцев назад двигалась к берегам Антарктиды. Кольцо высокоширотного кругосветного путешествия замкнулось; русские шлюпы обошли вокруг шестой части Света. Теперь их курс лежал на Рио-де-Жанейро, а оттуда к берегам России.

Огромный путь совершили корабли, держась один близ другого; только раз они разлучились, да и то по воле своих командиров. Около 92 тысяч километров составил маршрут «Востока» и «Мирного».

Сопоставляя результаты русской и английской экспедиций, выдающийся советский ученый Ю.М. Шокальский писал: «Плавание Беллинсгаузена замечательно по продолжительности и длине пройденного пути за Полярным кругом, удивительному обилию собранных физико-географических материалов… Кук провел к югу от 60° ю. ш. всего 75 дней из 1008 дней плавания вообще, а во льдах — 80 дней. Беллинсгаузен был в Южном полушарии всего 535 дней, то есть наполовину меньше Кука, но зато он плавал к югу от 60° ю. ш. 122 дня и 100 дней во льдах. Кук прошел южнее 60° ю. ш. 125 градусов по долготе, Беллинсгаузен к югу от 60° ю. ш. прошел 242 градуса по долготе, то есть совершил беспримерное плавание на слабых судах, непревзойденное и поныне… Большое протяжение пути в высоких широтах дало возможность обстоятельно описать эти воды. Поэтому и до сих пор плавание Беллинсгаузена не потеряло своего научного значения, да и никогда не потеряет».

По пути к родным берегам Беллинсгаузен и Лазарев начали готовить отчеты для морского министерства. Фаддей Фаддеевич предвкушал радость дней, когда он сможет заняться подробным описанием антарктического похода. Ему было о чём рассказать! Русские моряки-ученые положили начало научным исследованиям шестой части Света. Они провели наблюдения над температурой и прозрачностью воды, собрали материалы о строении и свойствах льдов, процессах их образования. Метеорологические наблюдения экспедиции проводились не только в дневное время, но и ночью; они доныне сохранили свою ценность для познания климата Антарктики. Один только И.М. Симонов сделал 1600 ежечасных наблюдений над колебаниями атмосферного давления. Трудно давались во льдах исследования морских течений, но экспедиция сумела провести их достаточно широко.

Нескоро удалось Беллинсгаузену осуществить свой план. Лишь через десять лет, в 1831 году, вышел из печати его капитальный труд об экспедиции «Востока» и «Мирного», вскоре переведенный на иностранные языки. В Англии эту книгу вторично издали в 1945 году. Её редактор Ф. Дебенхэм, директор Британского полярного института, подчеркнул, что нельзя было дать лучшего описания сотням миль антарктического побережья, чем это сделал Беллинсгаузен.

Прославленный Руал Амундсен, воздавая хвалу русской экспедиции, писал, что Беллинсгаузен по праву занимает место среди величайших полярных исследователей.

«Восток» и «Мирный» вступили в Северное полушарие. Офицеры и матросы приводили в порядок обмундирование. Художник Михайлов просматривал альбом своих редчайших зарисовок. Иван Михайлович Симонов делал заметки для будущего доклада, который намеревался прочесть в родном Казанском университете.