Загадочный материк - Лев Хват

Киселев обмакнул перо в чернильницу-самоделку и дописал: «На оной остров ездили для узнания. На сем острову есть премножество птиц, особливо пендвин… ходит, как человек, кричит похоже на гагару, крылья маленькие, не летает…»

Ещё не раз упомянет Киселев о диковинных «пендвинах». Они заинтересовали всех участников экспедиции, а в альбоме художника Михайлова появилось несколько изображений наиболее распространенных пингвинов Адели и хохлатых красавцев, которых наши моряки называли «мандаринами».

Пожалуй, ни один антарктический путешественник в своих описаниях не позабыл рассказать о занятных птицах. Через несколько десятилетий после похода «Востока» и «Мирного» зимовщикам Антарктиды довелось наблюдать поразительные особенности жизни пингвинов. Оказалось, что самцы и самки поочередно насиживают яйца и выводят потомство. За пищей обычно отправляются большими группами во главе с предводителем. Если в группе обнаруживаются слабые и отстающие, их не бросают, а дожидаются, чтобы совместно продолжать путь. Видели, как одного больного пингвина, задерживавшего шествие, его спутники оставили под надзором пяти здоровых птиц, которые медленно и с продолжительными остановками довели своего подопечного до места.

Бывало, что группа, достигнув крутого обрыва у моря, останавливалась в нерешительности; пингвины шумели, жестикулировали, словно совещаясь или споря, пока какой-нибудь смельчак не бросался в воду, и тогда все следовали его примеру, прыгая, как пловцы с вышки.

Насытившись рыбками, моллюсками и всякой морской мелочью, они возвращаются в гнездовье, захватив корм для птенцов. Необыкновенно прожорливые, пингвинята требуют столько пищи, что за ней уходят одновременно и «папы» и «мамы». Покидая гнездовье, они оставляют группу птенцов на попечение какого-либо взрослого — «воспитателя» и «сторожа», который защищает маленьких от птиц-хищников; самые опасные враги пингвинов — поморники: они разоряют гнезда, поедают птенцов и яйца, не боятся нападать даже на взрослых, чтобы отнять еду. Доставив пищу, «папы» и «мамы» кормят маленьких, не делая различия между собственными и соседскими.

Любопытство пингвинов безмерно. Они появляются в лагере исследователей, заглядывают в палатки, пытаются даже взобраться по сходням на судно. Одна супружеская пара, увидев автосани, некоторое время покрутилась возле машины, оглядывая её, и заторопилась в гнездовье, откуда вскоре привела большущую компанию. Кто-то из путешественников завел на снегу патефон, и пингвины тотчас сбежались к поющей машине.

Много нелётов поплатилось за свое бесстрашие и несообразительность, став жертвами ездовых собак.

Пингвины — самые характерные и многочисленные представители птичьего мира высоких широт Южного полушария. «Если бы для Антарктики потребовался герб, то на нем следовало бы поместить изображение пингвина», — пишет советский ученый, профессор С. В. Калесник.

На шлюпе «Восток» завелось несколько пингвинов. Десятки пар глаз наблюдали, как они ходят по гладкой палубе, переваливаясь с ноги на ногу. Убедившись в непригодности этого способа, птицы стали передвигаться прыжками, но частенько, потеряв равновесие, шлепались на палубу.

— Буде живую тварь мучать! — вступился барабанщик Леонтий Чуркин. — Небось, им воля тоже дорога…

Его огорчало, что милые и смешные нелёты тоскуют и ничего не хотят есть. Не только матросские харчи, но даже господскую пищу, выпрошенную барабанщиком у кока, пингвины упрямо отвергали.

— Чего же тебе надобно, Васька? Не будешь есть — захвораешь, дурашка! — говорил он, сидя на корточках перед пингвином, глядевшим на него блестящими черными глазами.

Вдруг Чуркина осенило. Он притащил лохань с морской водой, накрошил в неё солонины, и «Васька», а за ним остальные стали глотать кусочки мяса и пить соленую воду. Чуркин же открыл, что «пендвины» очень любят, когда их обливают забортной водой, и с тех пор его питомцам несколько раз в день устраивали душ.

В кольце гибельных айсбергов

Всё дальше на юг продвигались русские корабли. Хотя уже началось антарктическое лето, температура держалась ниже нуля. Команда не успевала освобождать палубу от снежных завалов и очищать паруса. Снасти, удерживающие мачты, и весь остальной такелаж обледенели, управление парусами затруднилось. Непрестанно меняя курс, корабли лавировали между пловучими ледяными островами. Малейшая оплошность, нерешительность грозила гибелью.

В день Нового года офицеры «Востока» собрались в кают-компании, радостно и торжественно поздравили друг друга. Потом все пошли к Беллинсгаузену:

— Поздравляем вас, Фаддей Фаддеевич, и желаем вам новых успехов и громкой славы!

Растроганный начальник экспедиции ответил:

— Трудно она достается, а скоро ещё трудней нам будет. Поэтому я пожелаю вам благополучного возвращения в любезное отечество, а добрую славу будем заслуживать терпением, трудами и усердием. Вперёд!

— Вперёд, вперёд! — подхватили все.

На грот-салинге, высоко поднятой площадке второй мачты, стоял матрос Максимов, считая встречные ледяные горы и белые поля.

— Много ли, Елизар? — крикнул снизу Егор Киселев.

— Да уж пальцев нехватает…

— Ишь ты! — удивился Киселев, которому было известно, что после каждой сотни «счетчик» загибает один палец.

— Сколько насчитал, Максимов? — спросил мичман Демидов.

— Так что на одной стороне тыщу, а с другой ещё не начинал.

— Спускайся, скажи баталеру, чтобы дал чарку рома сверх новогодней…

Праздничное настроение было и на «Мирном». Как-то не думалось об опасности, таящейся в ледяных островах, о стихийных силах, подстерегающих людей. Баталер Давыдов подал к офицерскому обеду несколько бутылок отличного вина, настроение ещё более повысилось.

— Всех наверх! — донесся тревожный голос с бака.

На верхнюю палубу сбегались настороженные, озабоченные люди.

Перед самым носом «Мирного» выросла ледяная гора, она была по крайней мере вчетверо выше, чем шлюп с его мачтами. «Мирный» медленно отворачивал от страшного айсберга…

— Хорошо, что сейчас светло и нет тумана, а то не сдобровать бы нам, — с облегчением вздохнул Куприянов.

— Не думаешь ли ты, Иван Антонович, что обилие пловучих ледяных гор доказывает существование где-то к югу неведомого миру острова, а быть может, и материка? — спросил Новосильский.

— Любопытно, что лед у этих громад не морской, а пресный…

— Вот-вот! В море они не могли возникнуть, так откуда ещё им взяться, если не с суши… Но как достигнуть сих заповедных берегов?

В разговор вступил лейтенант Обернибесов, старший офицер шлюпа, участник трех морских сражений:

— Отважные наши начальники сделают всё, что в силах человеческих, и ещё сверх того, дабы проникнуть к югу…

С каждой вахтой теснее смыкалось кольцо айсбергов, окружавших корабли. Русские моряки очутились в фантастическом городе ледяного царства. Проплывали колоссальные ледяные замки и дворцы с массивными колоннами, башнями, полуразрушенными мостами, с гротами, арками, коридорами и пещерами, в которые с гулом врывались волны. Симонову некоторые айсберги казались похожими на доисторических гигантских ящеров и чудовищных тритонов, одна льдина напоминала турецкий диван, украшенный резьбой. Под лучами полярного солнца сказочный архитектурный ансамбль сверкал и переливался огнями, принимая самые разнообразные оттенки — от нежноголубого до изумрудного.

Где же зародились эти ледяные гиганты? Много лет пройдет, пока нога человека вступит на берег шестого континента и ученые выяснят природу пловучих белых островов…

Мертв и безмолвен замерзший мир Антарктиды, страны величайших ледников, покрывающих почти весь материк. Только горные хребты и вершины, вознесшиеся на 4–5–6 километров, да кое-где участки побережья свободны от мощного ледяного панцыря толщиной в несколько сот метров, а местами даже более двух километров. Ледовая площадь Антарктиды в полтора раза больше территории Соединенных Штатов Америки. Если бы весь этот лед растопить, уровень Мирового океана поднялся бы. на 15–20 метров, множество крупных городов и селений скрылось бы под водой; понятно, такая катастрофа невозможна. Английский адмирал Маунтэванс определил вес ледников Антаркгиды в тоннах «сверхастрономической» цифрой: 24 с двадцатью четырьмя нолями…

Природа творит свою титаническую работу. Движимые собственной тяжестью, с трехкилометровой высоты сползают по горным склонам и ущельям к океану белые колоссы. Незримо для глаз они движутся со скоростью до 3–4 метров в сутки. У побережья ледники незаметно переходят с суши на море, вытягиваясь пловучими «языками» длиной несколько сот километров. Внезапно с мощным гулом, напоминающим залп десятков артиллерийских орудий, обрывается часть языка — родился новый пловучий остров, новый айсберг. А там другой, третий, десятый…