Фрагменты сожалений - Сергей Блейк

И снова лодка, снова повсюду вода. Солнца как будто и не бывало, а почерневшее от тяжелых туч небо готово было поглотить все под собой; ветер раскачивал посудину, в которой сидел Александр, трепал его волосы, поднимающиеся брызги воды неприятно били по всему телу и лицу. Погода словно смеялась над ним, надругалась. Или же отражала его траурное состояние?

Он прикладывал все оставшиеся силы к тому, чтобы доплыть до последнего круга. Все остальные он, пусть не безболезненно, но благополучно преодолел, и теперь они со всех сторон окружали его какой-то неестественной и оттого невероятно пугающей чернотой. Даже оставшийся черный круг с числом 20 по центру на фоне всех остальных казался светло-серым, хотя и он, на самом-то деле, был настолько темным, что, не будь в нем выделяющейся красным дымком цифры, едва ли удалось бы разглядеть его в ночи.

Входя в круг, Александр рассчитывал получить в нем – или там, куда его перенесет, – ответы на вопросы и увидеть лица тех, кто мог быть причастен ко всему творящемуся вокруг. Теперь он сомневался в том, что пребывал в коме. По его мнению, ответственны за все могли быть те люди, с которыми он связался: за какую-нибудь провинность оглушили его и передали в руки не пойми кого. Или же вовсе прикинулись имеющими отношение к наркотикам, на деле же – некая подпольная организация, члены которой решили провести над ним странный опыт.

«Допустим, обкололи меня чем-нибудь и выбросили сюда, а я теперь галлюцинирую. А спохватится кто – „да, видели какого-то наркошу неподалеку, а что с ним случилось – черт его знает, не стоило ему с этим связываться“. А если и так, то не один же я такой!..»

Во что бы то ни стало он намеревался выяснить всю правду.

Это воспоминание было решающим. Александр внимательно наблюдал за каждым своим движением в собственном прошлом, за окружающей его обстановкой, намеревался не спускать глаз ни с кого из тех, кто приблизится к Саше, кто будет с ним контактировать.

Был поздний октябрьский вечер. Саша в черном драповом пальто стоял напротив давно заброшенного либо еще не оприходованного кирпичного построения, переминался с ноги на ногу, прислушивался к каждому звуку. Это был пустынный двор, вокруг – ни людей, ни бродящих собак или котов. Не было здесь и уличных фонарей. Вдалеке, через дорогу, – костлявые полуголые деревья, серые под светом луны, возвещающие о чем-то недобром. Через какое-то время – быть может минут через пять, – кто-то вышел из-за угла здания и, держа руки в карманах то ли куртки, то ли пальто – в такой темноте было не разобрать, – быстрым шагом направился к Саше, то и дело посматривая по сторонам. Подошедшим оказался среднего телосложения мужчина, одетый в темную куртку и черные брюки, в натянутой по самые брови шапке.

– Чего так долго? – вопросил он грубым, хрипловатым голосом, да таким наглым тоном, будто бы Саша был обязан ему еще с самых пеленок. – И нахрена мы здесь встретились, а не в условленном изначально месте?

– Я же говорил: не люблю с глазу на глаз, – ответил Саша раздраженно. – Заныкал бы товар как обычно, ты бы перевел на счет – и все. Нет же, надо было при личной встрече. Поэтому и изменил место. Извиняй, конечно, но мне так спокойнее – встретиться там, где я захочу. Если что, – понизил он голос, – тут рядом гуляют наши люди. Поэтому без лишних телодвижений. А долго потому, что надо было удостовериться в том, что ты тут будешь один.

– Ладно, ладно, – недовольно пробурчал мужчина, нахмурившись. – Не доверяю я этим закладкам. То говно подсунут в пакеты вместо нормального товара, то облапошат на несколько грамм, а потом попробуй узнать, кто именно это сделал и кому пальцы отрезать. А заказ-то, согласись, довольно солидный, не какой-нибудь там граммовый пакетик с солью. И под раздачу, кто бы ни был виноват, в первую очередь попал бы ты.

– Ага, ну да… в общем-то. Ладно, держи. – Саша залез в карман своего пальто, вынул из него завернутый в несколько пакетов товар, разбитый на десятки однограммовых пакетиков и протянул мужчине.

Тот в свою очередь из кармана вынул сложенную пополам пачку из множества однотысячных банкнот. И в тот момент, когда они должны были совершить обмен, Саша едва уловимым движением выудил складной нож, нажатием на кнопку оголил десятисантиметровое лезвие и по самую рукоять всадил его в шею покупателю, а затем тем же лезвием полосонул ему по яремной артерии. Той рукой, в которой продолжал держать сверток, отобрал пачку банкнот и все вместе затолкал в карман.

– Без обид, мужик, просто деньги очень нужны, – спокойно произнес Саша, пряча лезвие в рукоятку. – Товар я уже договорился другому клиенту впихнуть, а что до тебя – ну, если что, нарвался на шпану или что-нибудь в этом роде. Так что…

Но не успел юноша договорить, как мужчина наставил на его лицо дуло пистолета.

– Вот козлина, – прохрипел раненый, зажимая ладонью увечья, и изо рта полилась кровь.

– Эй-эй, постой, ты…

Прогремел выстрел, эхом разнесшийся по всему двору. Пуля насквозь пробила голову юноши, оставив в затылке большую дыру, и обмякшее тело рухнуло на землю, а траву заливало что-то темное. Сложенный нож так и остался лежать в его ладони.

Александр в который раз оказался в лодке, но теперь на него со всех сторон лился яркий свет, будто он стоял под лучами десятков прожекторов. А время словно остановилось, все вокруг замерло, не было слышно ни звука, как если бы он находился в звукоизоляционной комнате.

Из ниоткуда на противоположном конце посудины кто-то появился. Или же Александр из-за яркого света не смог увидеть его сразу. Прикрывая глаза предплечьем и, зажмурившись, выглядывая из-под него, юноша обратился к гостю:

– Кто вы? – спросил он громко и понял, что совсем не обязательно голосить, чтобы быть услышанным. Тут ему вспомнилось, как совсем недавно голову пронзила острая боль, во время чего он увидел чей-то силуэт. – Это ведь вы мне что-то заливали о прошлых ошибках, которые можно исправить? Где мы находимся? И что вы от меня хотите?

Молчание.

– Для чего я здесь? Я