Извините, что мне не жаль - Софи Ренальд

но при других называли враньем, притворяясь, что верят во всю эту историю с галстуком, – было то, что Колин нашел Светлану через какое-то элитное эскорт-агентство с особыми услугами. С этого момента история размывается, да и честно говоря, мне никогда не хотелось услышать всю эту (якобы) правдивую историю целиком. Этот человек – мой босс, и мне меньше всего хотелось представить его перевязанным, как рождественского гуся, и… Хотя иногда мне кажется, что эта сумасшедшая картинка очень помогла бы его подчиненным, окажись они в «аквариуме» с вопящим Колином наедине.

Из своей прошлой карьеры у Светланы осталось – или всегда было – умение запугивать всех, кто имел с ней дело, но при этом с почти магнетическим шармом. Я знаю это, потому что вскоре после того, как начала работать в фонде, Брайони ушла в декрет и я присоединилась к другим помощникам Колина и помогала Светлане организовывать вечеринку-сюрприз в честь его пятидесятилетнего юбилея. Знаю, звучит безумно, но так все и было. Фонд принадлежал Колину, но Светлана и к тому же их четверо детей (а также трое детей Колина от прошлого брака и двое от позапрошлого) могли рассчитывать на его подчиненных и свободно ими распоряжаться. Конечно, мы знали и заранее согласились на то, что организуем эту вечеринку в тайне от Колина, но в итоге нам пришлось заниматься всем этим одновременно с ежедневным объемом работы.

Это было жестко. По сравнению с этим хаос и «статья 50», когда объявили дату выхода Великобритании из Евросоюза и никто не знал, что теперь ждать от биржи, а я работала с ночи до утра, заказывала надувные матрасы, чтобы нам было где спать, и бесконечные сашими из «Нобу», было просто уик-эндом с походом на педикюр.

Поэтому я ответила Брайони:

– Конечно, без проблем, предоставь это мне. Скажи, если понадобится помощь с вечеринкой. – Мы посмотрели друг на друга с сочувствием, и она поспешила прочь. И тогда я посмотрела на Ксандера: – Чем могу помочь?

Как я уже и сказала, в чем состояла работа Ксандера, я не знала. Он был экономистом и работал во Всемирном банке, пока Колин не выманил его обещаниями более заманчивых задач и гораздо более заманчивых денег в обмен на его опыт работы с развивающимися рынками. Он объездил весь мир – работал в Южной Америке, Азии, на Среднем Востоке и совсем недавно – в Вашингтоне (я все это знаю, потому что несколько недель назад Пирс скинул мне его резюме со словами: «Вот, добавь все это на сайт, ладно, дорогуша?»).

Через пару дней после того, как его резюме оказалось у меня на столе, Ксандер появился в «Колтон Кэпитал» собственной персоной, и с того времени бегает туда-сюда со своим ноутбуком – сегодня он с аналитиками, завтра с количественными аналитиками или трейдерами – и повсюду сеет за собой хаос. Если вдруг сработала пожарная сигнализация, это точно значит, что Ксандер забыл свой тост на кухне (он вегетарианец и сторонится высококачественного белка). Когда он мне об этом сказал, я тут же предложила организовать регулярную поставку дорогого и вонючего сыра «Пакстон энд Уитфилд». Но он отказался, сказав, что во время ланча лучше погуляет по Лондону, потому что раньше никогда здесь не жил. Я взглянула на него, как бы подразумевая «ты что, правда надеешься, что успеешь выйти куда-то на ланч?» Но в ответ он просто улыбнулся и пошел заварить себе чашку чая. Правда, по пути налетел на стол Павла, почти смахнув банку «Ред Булла», и даже не заметил убийственного взгляда нового коллеги.

– Я опять потерял свой пропуск, – виновато сказал Ксандер, – наверное, оставил где-то в метро. Уверен, что утром, выходя из квартиры, взял его с собой. Купил круассан в «Прэт»; наверное, там его и оставил. К счастью, Ренцо пришел сюда одновременно со мной, иначе я стоял бы у двери, как дурак.

Мысленно я напомнила себе предложить Марго, моей начальнице, когда мы переедем в новый офис на два этажа выше, в котором сейчас проходит дорогой ремонт, попробовать заменить карточную систему на пароли. Хотя я знаю, что даже тогда Ксандер, несмотря на то, что у него мозг размером с планету, забудет пароль. К тому же он будет меняться каждую пару дней, чтобы не нарушить систему безопасности. Может, лучше предложить биометрику? Отпечатки пальцев даже Ксандер не забудет.

– Хорошо, сделаю тебе новый, – сказала я, – это какой, уже четвертый за два месяца? Ты в ударе.

– Прости, Шарлотта.

Я улыбнулась.

– Да ничего. Только придется заплатить.

Ксандер поднял брови. Я заметила, что у него красивые глаза за очками. Раньше я не особо обращала внимание на его внешность. В своем поношенном твидовом пиджаке он терялся на фоне своих коллег с их стильными костюмами и дорогущими стрижками.

– А что случилось, почему Ренцо и Колин были в аквариуме? – понизила я голос.

Я заметила еще кое-что в Ксандере. Несмотря на то, что он начал работать в «Колтон Кэпитал» совсем недавно, он словно держит руку на пульсе всех событий. Ему все рассказывают. Только недавно я видела, как они с Брайони говорили на кухне о ее дочке, которой всего лишь годик и которая все время будит ее в три часа ночи – и как Брайони от этого устает. Я вошла на ее словах: «Хоть бы она оставила мою грудь в покое и дала мне выспаться». А Брайони вообще никогда не говорила в офисе о своем материнстве, считая, что такое на рабочем месте не обсуждают.

Я подумала, что уж Ксандер-то точно будет знать, в чем Ренцо прокололся, что бы это ни было.

– Ах да, Ренцо свозил клиента в «Газлайт», – ответил он.

Настала моя очередь поднять брови, ну или хотя бы попытаться, не уверена, что у меня получилось.

– И?

Не то чтобы я это поддерживала, но развлекать клиентов в стрип-клубах – или «Клубах джентльменов», как говорилось на их сайтах, когда я бронировала вип-комнаты для Пирса, – было самым обыкновенным делом для «Колтон Кэпитал» (хотя не вижу ничего «джентльменского» в том, чтобы платить за то, чтобы уткнуться в накачанную силиконом грудь какой-то стриптизерши).

– Новые правила, – сказал Ксандер, – судя по всему, управляющая портфелем, которая недавно уволилась, кажется, ее звали Ларисса, подала в суд и обвинила компанию в дискриминации по половому признаку. Тогда всем сказали завязать с подобными развлечениями. Ну а Ренцо, видимо, не врубился.

Так вот почему Ренцо подмигнул мне по пути из «аквариума», этим он как бы говорил: «Смотри, какой я плохой мальчик – нарушаю правила ради голых женщин, извивающихся на шесте за деньги. И он даже уволить меня не может, потому что я так