Извините, что мне не жаль - Софи Ренальд

случае, я предположила, что темноволосый бородатый незнакомец на лестнице и есть Адам. Если только Тэнси не привела домой какого-то чувака – может, даже и таинственного Трэвиса. Розы уже давно завяли, Одета выбросила их в мусорку, а от него больше ни весточки. А может, к нам ворвался грабитель, который ходит в туалет с ноутбуком.

– Привет, – поздоровалась я, – меня зовут Шарлотта.

Они с Генри были двоюродными братьями, так что внешнего сходства можно было не ожидать. Его и не было. Адам был такой же долговязый, как Генри, и так же сутулился, как будто боялся задеть что-то головой, но на этом их сходство заканчивалось: у него не было и капельки самоуверенности Генри. Он щурился, краснел и сторонился меня.

– Ты же Адам, да? Рада наконец-то с тобой познакомиться. Я только что виделась с Мэдди и Генри. Они передавали тебе привет, – сказала я, хоть это и не было правдой.

– О, эм, ну тогда, наверное, им тоже привет.

Я так и не поняла, кому было адресовано это приветствие – мне или как-то мысленно Генри и его невесте. Да и слишком устала, чтобы стоять там и пытаться завязать разговор с этим немногословным незнакомцем.

– Я пойду спать, – сказала я, – завтра рано на работу.

И смотрела, как Адам повернулся, пошел к себе и закрыл дверь.

Глава 5

Той ночью я ужасно спала, да и следующей тоже. К беспокойству из-за работы и того, что я подвела Мэдди с ее свадебными планами, прибавились непривычные звуки от пребывания в доме Тэнси и Адама. Не громкие, просто непривычные. Иногда у Тэнси играла музыка по ночам, конечно, далеко не такая громкая, чтобы захотелось постучаться и попросить сделать тише, но ее тихие звуки все равно проникали через стену. Иногда я слышала, что Тэнси говорит по телефону. Я никогда не звонила друзьям так поздно просто поболтать, так что это казалось мне довольно странным. У нас были толстые стены, они не позволяли разобрать отдельные слова, но голос Тэнси становился то громче, то тише, выдергивая меня из полусна. Уверена, что и Адам ее слышал. До меня доносился скрип, скорее всего, от колесиков офисного кресла по деревянному полу. А еще иногда он очень громко ходил по комнате. «Такой худышка, а топает как слон», – думала я, закрывая уши подушкой и пытаясь заснуть.

Наверное, сработало, потому что в субботу я проснулась от кошмара: я ехала на свадьбу Мэдди и Генри, только почему-то пыталась добраться до юго-востока Лондона сначала на одном, потом на другом поезде, а потом еще и на автобусе. Потом поняла, что села на поезд до Брайтона, а мне нужно успеть забежать в магазин Кончиты Вилламоры и забрать свадебное платье для Мэдди. А времени-то все меньше и меньше, Мэдди нечего будет надеть, и она никогда меня не простит. Конечно же, когда до меня дошло, что это был просто сон, я уже не могла заснуть.

В жутком настроении и с красными глазами я спустилась вниз и поставила чайник. Для субботы ужасно рано – даже семи не было, – и мои соседи спали. Неудивительно: они, судя по всему, до утра бодрствовали.

Грядущие выходные казались безрадостными. Конечно, можно сходить на фитнес или пилатес. Я знала, что это поможет, но чувствовала себя настолько паршиво, что не могла себя заставить никуда пойти. А к дурацким «Бегунам из Хакни» я ни за что не вернусь. Можно пойти в офис и начать редактировать очередную презентацию от Пирса. Но от одной мысли о том, что мне придется снова часами смотреть в монитор, хотелось кричать. Или доехать на автобусе до торгового центра «Вестфилд» и походить по магазинам. Вот только вчера я уже купила в интернете уцененную, но все равно дорогущую обувь, и повтора моя кредитная карточка уже не переживет.

Я плюхнулась на кровать с чашкой чая и какое-то время переключала каналы по телевизору, копалась в интернете на телефоне и в то же время машинально съела четыре тоста с арахисовой пастой. И – ну это не новости – из-за этого почувствовала себя еще паршивей.

Стук дверного молотка вывел меня из ступора. Сначала я подумала, что лучше не открывать, никто бы не пришел, не договорившись заранее, и мне не хотелось выгонять какого-нибудь бедного свидетеля Иеговы или парня с чистящими средствами, который торгует ими, чтобы вернуться к нормальной жизни после тюрьмы (хотя я уверена, что они просто разведывают обстановку, чтобы потом взломать дверь и все унести).

Потом я вспомнила свои прекрасные туфли, поняла, что сейчас уже почти десять – в это время как раз приходит почтальон, – побежала к двери и открыла ее как раз в тот момент, когда он заполнял квитанцию «К сожалению, мы не застали вас дома». Минутой позже, почувствовав себя гораздо лучше, я уже вскрывала хлебным ножом картонную коробку.

В простую коричневую картонку была упакована блестящая белая коробка. Я немного притормозила, желая растянуть момент, прежде чем я сниму крышку и впервые почувствую аромат новой кожи. Но вместо моих уцененных туфель «Rag&Bone» под ворохом оберточной бумаги скрывался комплект нижнего белья «La Perla», наверное, вдвое дороже.

Черное кружево: бюстгальтер, легкий как перышко, в который никогда бы не поместилась моя грудь размера 32F, и малюсенькие трусики, которые я бы, наверное, выше колен не натянула. Очень жаль, потому что если бы «Амазон» захотел отправить мне что-нибудь по ошибке – ошибки красивее они бы не придумали. Хотя не то чтобы у меня был повод носить такое белье.

Хотелось бы сказать, что не помню, когда кто-нибудь последний раз видел меня в нижнем белье, но, к сожалению, не получится. Это также был последний раз, когда я свайпнула вправо на Тиндере. Парень по имени Ник лайкнул меня, написал «Привет» и даже не послал мне фото своего члена – и тем самым уже выделился на общем фоне. Пару недель мы общались в интернете, а потом решили встретиться. Ну знаете, как это бывает: сообщения стали все чаще, свидание приближалось, я настолько погрузилась во все это, что ко дню встречи уже фактически придумала имена нашим детям.

И когда секунд через пять после встречи с Ником я поняла, что между нами нет вообще никакой химии, я не позволила этому меня остановить. Может, мне просто нужно время, говорила я себе, слишком быстро глотая «Джин-тоник» и сразу же заказывая следующий. В голове вертелось: он хороший парень, с хорошей работой, он забавный. Сказал, что хочет остепениться.

Если бы он был обувью, это были бы ботинки Clarks [12]. Несмотря на то, что к вечеру никаких чувств не появилось, я пошла с ним домой. И, боже, это было