Извините, что мне не жаль - Софи Ренальд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я была здесь в первый раз, дом был завален картонными коробками, и у каждой стены стояли упаковки с составными частями будущей кухни. А сейчас это уже дом. Настоящий дом. Сквозь открытые стеклянные двери, что выходили в сад, в дом проникал теплый вечерний воздух. На только что уложенных каменных плитах стояли горшки с розами и травами. Над камином висела гирлянда с огоньками, повсюду стояло множество свечей, а на икеевский кухонный стол, за которым мы все сидели, даже постелили скатерть.
Мы все – это я, Генри и его сестра Бьянка со своим мужем, я была с ним знакома, но совсем забыла его имя. Мэдди стояла у плиты и что-то помешивала, а за ней крутился Магнус, мой «парень» на сегодняшний вечер.
Сводить своих неженатых друзей совсем не просто. И, наверное, это прозвучит неблагодарно, но он точно не покорил меня при первом же знакомстве. Тем более что это знакомство сопровождалось поцелуем. Правда, он промазал, и в итоге я осталась с мокрым ухом. И ладно бы, если на этом все кончилось, но он решил повторить то же с другой стороны. В итоге мне пришлось дождаться, когда он отвернется, чтобы вытереть уши о свитер. Светловолосый и розоволицый, он казался каким-то помятым, несмотря на пушистую бороду, которая явно должна была придать ему «богемный» вид, но в итоге почему-то сделала его похожим на одного из семерых гномов – на Чихуна, судя по цвету носа. Звучал он чопорно, сразу видно, что из престижной школы. Говорил чуть громче и чуть больше, чем нужно, и в данную минуту критиковал рис Мэдди. Да, рис Мэдди.
– Конечно, арборио – идеальный выбор для ризотто, – говорил он, – но, на мой взгляд, с карнароли получается утонченней, сливочней. В «Локанда Локателли» используют только его. Последний раз, когда я там был, я заказал на ланч ризотто с лобстером и летним трюфелем – и это было просто неземное блаженство.
– Ну, в нашем будет курица и горошек, насчет «блаженства» – я работаю над этим, – ответила Мэдди, уверенно помешивая ризотто.
– «Био-», надеюсь, – сказал Магнус, – из искусственно выращенной курицы приличного бульона никогда не выйдет. А ризотто целиком зависит от качества бульона – на мой взгляд, это даже важнее самого риса. В книге Анны Дель Конте написано, что…
Я перестала его слушать, повернулась к Генри и спросила, как у него дела на работе. Так странно: я бы никогда не спросила его об этом, если бы мы жили в одном доме, ведь тогда я бы и так знала. Догадалась, если бы он вернулся хмурый или позднее обычного, или весь вечер отвечал на звонки по телефону. А теперь приходилось спрашивать. Так же и с Мэдди. Если бы мы жили в одном доме, я бы и так знала, как проходит ее подготовка к свадьбе – она бы хлопнула дверью, плюхнулась на диван и начала ныть, что во всем Лондоне нет ни одного флориста, который не обобрал бы тебя до нитки, и сказала бы, что ее будущая свекровь собирается пригласить всех в Суррей.
К тому времени, когда Генри уже успел рассказать мне обо всех последних инновациях в сфере графического дизайна и открыть еще одну бутылку белого вина (под аккомпанемент Магнуса: «Как по мне, так “Гави” весьма переоценивают»), Мэдди поставила на стол блюдо с ризотто и миску с салатом и стала предлагать всем тертый пармезан. Я заметила, что сама она почти ничего не ела, но хорошенько принялась за «переоцененное» вино. Я тоже сделала большой глоток из бокала – кажется, это был единственный шанс пережить вечер в компании Магнуса.
– Как вкусно, Мэдди, – хвалила ее Бьянка, с капелькой ризотто на краю вилки, – ты настоящий профессионал.
– Да ты просто счастливчик, Генри, – сказал Магнус, уставившись при этом в декольте Мэдди, – что будет в меню на главный день? Каких вкусностей нам ожидать? На прошлых выходных я был на свадьбе в Пемброк-Парке и, должен сказать, еда оставляла желать лучшего, для места такого-то уровня. Мясо пережаренное, а мусс из лосося слишком пресный.
– Какой кошмар, – сказала я, глядя на Мэдди, которая сидела с другой стороны стола, и надеясь, что она засмеется. Но нет: она пристально и хмуро на меня посмотрела.
– Хотим сделать что-то в стиле «уличной еды», – сказала она, – знаешь, тележки или палатки разной тематики с едой со всего мира. Мини-бургеры, энчилады, свежие устрицы, лапша и все такое.
– Звучит здорово! – сказала я.
– Смело, – встрял Магнус, – ну и, конечно, маловероятно, что хотя бы что-нибудь из этого окажется аутентичным. Когда я последний раз был в Чунцине, я пробовал малу [14] в разных – дилетант, наверное, назовет их палатками с уличной едой, а вот местные считают их ресторанами. Удивительная вещь. Между настоящим мала и суррогатом, который они выдают за него здесь, огромная разница. Настоящий готовят из утиных кишок – такой насыщенный вкус, что-то невероятное.
– Представляю, – сказала я, чуть закатив глаза, и взглянула на Мэдди, но она снова нахмурилась в ответ.
Казалось, другого выхода нет, кроме как выпить еще вина. И когда мой бокал опустел, я налила еще, а потом выпила и этот.
Вслед за ризотто был тирамису, и у Магнуса появился новый повод просветить нас насчет разницы между настоящим итальянским маскарпоне и фигней, которую Мэдди купила в супермаркете и из которой, собственно, и готовила, и прочитать нам лекцию о превосходстве свежемолотого кофе над капсулами «Неспрессо».
И как только я подумала, что уже наконец-то пора расходиться по домам – точнее, что скоро все остальные разойдутся по домам, а я смогу нормально посплетничать с Мэдди и Генри о… да обо всем, на самом деле, – Магнус сказал, что он принес кое-что особенное в подарок Мэдди. И мало того, что он успел разрушить все планы на свадебный ужин, так он решил, что ни один ужин не обойдется без кусочка сыра, и вытащил огромный кусок пекорино и банку меда, добавив, что он со вкусом черного трюфеля.
