Проповедник - Юлия Латынина

Политическая программа нового учения, — сказал я, — разбудила прирожденное свободолюбие народных масс. Лозунг превращения пустыни в сад покорил сердца людей, а хозяйственно-экономические преобразования, намеченные в пункте о четырех урожаях, и финансовая реформа, связанная с превращением скал и холмов в золотой песок, побудила народ к героической революционной борьбе.

Сектанты начали резать чиновников великого царя так же усердно, как их легендарный вождь резал его врагов. Правительство перепугалось. В столице поставили Исинне статую и пересмотрели официальную версию истории. Они согласились, что Исинна погиб в полной покорности великому царю, и стали пропагандировать его как идеального верноподданного. Огласили письма, которые Исинна послал своему войску, умоляя не бунтовать после его казни, ибо иначе его жертва станет бесполезной. Половину бунтовщиков повесили, а другая половина публично осознала, что они вели себя противу заветов вождя, и на этом дело кончилось. Уцелевших родичей Исинны вызвали в столицу и держали заложниками на высоких постах.

Лет через пятьдесят на планету явились земляне. Мы заинтересовались сначала пушниной в горах, а потом и вирилеей. Дасак XI заинтересовался нами и прогрессом. Он расспросил землян, как ему лучше всего получить ссуду под прогресс, и вскоре после этого отрекся от трона, назначил всеобщие выборы и был избран президентом. Пользуясь безграничной любовью народа, он переизбирался президентом каждые четыре года.

Заметим, что за все это время об исиннитах никто не слышал.

Через десять мирных лет на севере страны случилось небольшое восстание исиннитов. Их хозяйственно-политические идеи были теперь не столь радикальны. Они утверждали, что после отречения Дасака XI и гибели его правнука трон сам собой перешел к потомкам Исинны, который, как вы помните, тоже был царем. Они также учили, что Земля — это замечательное место, где после смерти возрождаются души последователей Исинны. Они указывали, что их предки, уже возродившиеся на Земле, посылают своим сыновьям радиоприемники, зажигалки, сигареты и прочие чудесные предметы, но «звездные дьяволы», которые живут в летающих кораблях, и правительственные чиновники грабят эти посылки по дороге.

Восстание не стоило выеденного яйца, но сектанты повесили какого-то землянина, случившегося некстати в деревне, а там, где есть повешенный землянин, непременно окажется неповешенный репортер. Репортер рассказал изумленной Галактике о Президенте, ведущем свою страну по пути прогресса, и фанатиках-изуверах, мечтающих восстановить деспотизм.

Это была ошибка, которой воспользовалось и правительство, и компания.

Президенту развязали руки. Начался террор. Как всегда бывает в таких случаях, половина окружения Президента воспользовалась этим не для того, чтобы расправиться с террористами, а чтобы расправиться с другой половиной. Ведь согласитесь, что помощник министра полиции ничего не выгадывает, повесив нищего повстанца, но многое выгадывает, повесив своего непосредственного начальника. Люди в правительстве начали резать друг друга, и те, кого недорезали, бежали к повстанцам. Ситуация изменилась коренным образом: повстанцы обрели опытных чиновников. Нынешний их лидер полковник Дар Исинна — сын одного из генералов Президента и, действительно, потомок того самого Исинны. Кстати, сам генерал бежать не успел, его зарезали прямо на глазах Президента. Генерал Бассар возглавлял дворцовую стражу. Человек номер три — Сай; говорили, что это был единственный умный человек в министерстве финансов. У всех этих людей были друзья за границей. Не прошло и пяти лет, как о фанатиках-изуверах уже никто не писал, Начали писать о диктаторе-кровопийце, которого поддерживают хищники из транснациональных корпораций, сосущие кровь бедняков Асаиссы, и о повстанцах, сражающихся за демократию, свободу предпринимательства и национальное согласие, против продажных чиновников и международных монополий.

Мы остановились у гостиницы.

— И это все, — сказал я.

— Как все? А выборы?

— Ах да, — сказал я, — полгода назад прошли очередные выборы, и на них, согласно иностранным наблюдателям, победил полковник, а согласно главной избирательной комиссии — Президент. Дело тянулось по инстанциям и комиссиям, и наконец неделю назад арбитры ООН не нашли ничего лучшего, как признать террориста главой правительства.

— Насколько я понимаю, — осторожно сказал ван Роширен, — они всего лишь признали результаты демократических выборов.

— Демократия, — сказал я, — это не когда партия приходит к власти через выборы. Это когда партия, пришедшая к власти, предоставляет оппозиции свободу высказывания, а не варит ее в кипящем масле. Если бы к власти пришел полковник, то а) были бы расстреляны все чиновники и родственники Президента, б) местные князья распоясались бы совсем, в) имущество казненных было бы роздано народу, который бы его и проел.

Народ же голосовал за полковника по двум причинам: а) от общего любопытства черни, которой нравится, когда казнят сильных мира сего, б) из надежды на конфискованное богатство и в) по приказу князей, могущество которых тем больше, чем больше в стране бардака.

— Не очень-то вы любите демократию, — сказал ван Роширен.

Помолчав, я сказал:

— Я заеду за вами в двенадцать часов. Мы отправимся на обед к старому Идару Хасу.

Разворачиваясь перед гостиницей, я заметил под загнутым козырьком храма темную фигуру. Это был молодой террорист, он жался к кирпичной кладке и жадно глядел на освещенное окно ван Роширена. Какого черта этот ван Роширен вздумал заступаться за демократию? Чудо — самая недемократическая процедура.

По пути домой я все думал о террористе, целовавшем ему ботинки.

Но мы так и не побывали у старого Идара Хаса, бывшего народного вожака и вице-префекта столичной полиции.

Днем я заехал в гостиницу: ван Роширен сидел на террасе в виноградной тени и кушал яичко. В руках у меня была «Daily Express», а в ней — интервью фанатика, убившего вице-префекта на пороге его собственного дома: «Я мечтал об этом два месяца, но сомневался в успехе. Вчера, однако, попросил благословения у приезжего святого. Мы молились вместе. Он благословил меня и сказал, что праведное дело всегда удастся».

Террорист, одетый горцем-охотником, упал перед своей жертвой на колени, вопя о справедливости и протягивая прошение, когда тот утром выходил из автомобиля. Вице-префект ласково его поднял и получил удар ножом прямо в сердце.

— Вы и ваши молитвы, — сказал я, шваркнув газету ван Роширену на стол.