Последний гвоздь - Стефан Анхем

он потянулся, так что хрустнули шея и костяшки, а затем встал и снова исчез из виду.

– Попробуй вернуться в режим реального времени, – сказала Дуня, и Цян щелкнул на одно из выпадающих меню.

Изображение на экране с люстрой в зеркале на потолке осталось прежним, но из динамиков послышалось, как Слейзнер возвращается в спальню.

– А теперь будь хорошим мальчиком и прихвати с собой мобильный, – сказал Цян.

Но единственное, что он увидел, – это тень, которая прошла мимо края кровати и так же быстро исчезла.

– Вот об этом я и говорю. Этот черт издевается над нами.

– Я отправлю от «TDC» СМС с информацией о новых настройках оператора, – произнес Фарид и приступил к делу.

– Разве у него не беззвучный режим? – спросила Дуня.

– Уже нет. – Фарид поставил громкость на мобильном Слейзнера на максимум и отправил техническое сообщение, которое заставило телефон издать прерывистый писк, напоминающий пожарную сигнализацию.

Вскоре Слейзнер вернулся в кадр и поднял мобильный, после чего весь монитор заполнило его сонное лицо, пока он читал сообщение. Закончив, он положил телефон на тумбочку и исчез.

Фарид вздохнул и повернулся к Цяну.

– Может, попробуем TC 5, чтобы удостовериться, что имеем дело не с обычной утренней йогой?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Цян. – Хуже точно не будет, сказал слон и сунул свой хобот в…

– Цян… – перебила его Дуня и многозначительно улыбнулась, после чего он, вздохнув, включил еще один компьютер и подключил модуль управления с двумя джойстиками.

На экране начало расти изображение, которое вскоре заполнило его целиком. Но единственное, что можно было разглядеть, – нечто бесформенное, серое, переходящее в голубое в верхней части монитора. Только когда все изображение начало сдвигаться вверх, а объектив камеры навел фокус, стало понятно, что серое – это рубероид на крыше дома в форме знака бесконечности с двумя возвышающимися стеклянными куполами посередине.

Перед зданием виднелась бирюзовая вода, а на другой стороне – разные офисные строения с фасадами из стекла и стали. За ними на горизонте вырастал силуэт моста Вестербро, а справа можно было увидеть позолоченную башню цепочной карусели в «Тиволи».

С помощью джойстика Цян повернул камеру обратно к зданию, одновременно с этим изображение опустилось к изогнутому фасаду дома и его верхнему этажу, целиком состоявшему из большого балкона с панорамными окнами от пола до потолка.

В окнах отражался дрон, но как только Цян изменил его позицию и четкость изображения, они смогли заглянуть прямо в гостиную Слейзнера, изысканно обставленную уютным мебельным гарнитуром по центру, обеденным столом и огромным плоским телевизиром рядом с картиной, наводящей на мысли о «давайте что-нибудь порисуем» в детском саду. Однако самого Слейзнера они не видели.

– Похоже, мы правы, – сказал Фарид, пока Цян вел дрон вдоль фасада. – Никаких приветствий голышом и нудистской йоги в поле зрения. Точно что-то случилось.

– Да, тут ничего интересного, – кивнул Цян. – Но вот он, хотя бы здесь.

В примыкающем к гостиной кабинете шторы были опущены и частично закрывали вид. Но сомнений не было в том, что там, наклонившись перед компьютером, сидел именно Слейзнер.

– И насколько я могу судить, – продолжал Цян и приблизил руки Слейзнера, которые не двигались, – Он не просто сидит и расслабленно лазает утром по интернету.

– Что-то в новостях? – Дуня села за один из компьютеров. – Что-то, что…

– Твою мать! – внезапно выпалил Слейзнер. – Долбаная гребаная херня! – И на экране они увидели, как он закрыл руками лицо и покачал головой. – Не может быть! Да такого блин не может быть!

4

Когда Ян Хеск впервые увидел женщину в машине, он об этом не задумывался. Но войдя в кабинет для осмотра отделения судмедэкспертизы и разглядев ее в ярком свете лампы, он поразился, насколько она красива. Густые кудрявые волосы, строгие, но вместе с тем мягкие черты, и золотисто-коричневая, почти сияющая кожа.

И все же внимание его привлекло тело, лежащее на соседнем смотровом столе. Тело, которое никак нельзя назвать красивым, смотреть на которое больно, хоть простреленная голова и закрыта зеленой тканью.

С Могенсом Клинге они оказались ровесниками. Всегда, когда Хеск видел интервью с ним по телевизору, Клинге выглядел бодрым и был в хорошей физической форме, одевался свободно, обычно в джинсы и пуловер. Теперь он лежал тут голышом, без джинсов, пуловера и смокинга, в которых его нашли, и в глаза бросалось разложение.

Тело было не просто бледным, оно было розоватым, поросячьего оттенка, и хоть Клинге точно старался удерживать вес в рамках нормального ИМТ, складки около талии свисали, словно свежее тесто. Вдобавок растительность на теле отросла неравномерно, но это было скорее всего связано с тем, что он неаккуратно поработал триммером. И словно всего выше перечисленного было недостаточно, еще и пенис съежился до невидимых размеров под густыми лобковыми волосами.

А сам он выглядел бы так же непривлекательно? Хоть он никогда не был толстым, но в последние годы у него появился живот, несмотря на то, что он бегал дважды в неделю. Купил домой и гантели, и доску для балансирования, и коврик. Будет ли он вот так же лежать, когда придет время, и вызывать у того, кто стоит и смотрит, тошноту?

Он повернулся к судмедэксперту Трин Блад, которая стояла, наклонившись над раздвинутыми ногами женщины, и в лупу разглядывала что-то на внутренней стороне ее бедер. Она так сконцентрировалась на работе, что не заметила его, стоящего тут уже около двух минут, поэтому ему в конце концов пришлось откашляться, приложив ладонь ко рту.

– А вы нетерпеливый, – произнесла она без малейшего намерения прервать осмотр.

– Простите, понимаю, что вы едва приступили к работе. Но я всего лишь хотел узнать…

– Ничего страшного. – Она повернулась к нему. – Нетерпеливость – это просто слово, придуманное теми, кто никогда ничего не доводит до конца.

Он кивнул.

– Понимаете, это первое расследование, которое я веду совершенно самостоятельно.

– Я знаю.

– Правда? Я разве вам говорил? Или кто-то другой…

– Единственные, кто что-то говорит, – капли пота у вас на лбу и ваш скованный, немного нервный тон.

– Я не нервничаю. Я просто хочу все сделать правильно.

– Конечно. И вы так этого хотите, что нервничаете, боясь ошибиться.

Она видела его насквозь.

– Вы мертвых так же хорошо анализируете, как живых?

– Посмотрим. – Она повернулась к телу женщины. – Надеюсь, вон тот шрам ускорит идентификацию.

Хеск шагнул вперед, наклонился к раздвинутым ногам женщины и стал изучать шрам на внутренней стороне правого бедра. Он был длиной в несколько сантиметров и представлял собой крест, Хеск подумал, что, должно быть, именно его Торбен