Последний гвоздь - Стефан Анхем

заказал ланч на всех. – Цян покачал головой. – Одновременно работать и есть. Хуже не бывает.

– Кстати, Слейзнер как раз записал в календарь свой поздний ланч. – сказал Фарид, обернувшись к остальным. – Сегодня между 14:30 и 17:00 он отправится к «стоматологу».

Дуня ничего не понимала. Что они упустили? Что такое судьбоносное заставило Хеска прервать отпуск, а Слейзнера отменить все встречи и отправиться на дорогой ланч, притворяясь, что идет к зубному? С уверенностью она знала только одно – она ждала этого дня.

6

Темнота походила на большую глубокую дыру, появлявшуюся из ниоткуда. Так происходило каждый раз. Как будто внезапно срабатывал предохранитель, и вокруг него все гасло и останавливалось.

Замолкало.

А вместе с ней приходил холод. Холод, с груди растекавшийся по всему телу, которое начинало дрожать. Несмотря на это он потел. Так сильно, что капли превращались в струйки, из-за которых простыня под ним прилипала к спине.

Когда Фабиан испытал это впервые, он полагал, что ему просто приснился кошмар. Теперь он знал лучше. Здесь не было никаких жутких картин, которые пыталось побороть его подсознание. Никакого десятисантиметрового павлина, шагающего у него по руке в роли не поддающегося расшифровке символа.

Он не спал, бодрствовал, но единственное, что испытывал, – давящую на грудь, не дающую дышать темноту.

Так происходило каждое утро со вторника, когда он проснулся в холодном поту, запыхавшись, как будто только что пробежал много километров. Сейчас уже успела наступить пятница, но он все еще продолжал беспомощно проваливаться в эту бездонную дыру, обволакивающую его холодной и вместе с тем разъедающей тревогой.

Трое суток, превратившиеся в вечность.

Тогда, во вторник, в полшестого утра, когда он находился в разгаре той, другой, жизни, которая никогда не вернется, он понятия не имел, в чем дело. Откуда пришли черная дыра, нехватка воздуха и тревога.

Напротив, в целом после успехов последних лет все начало двигаться в том направлении, которое при сопутствующей удаче, прочило более светлое будущее – и для него, и для его семьи.

Прошел месяц, с тех пор как он задержал своего коллегу, криминалиста Ингвара Муландера, за пять убийств и два покушения на убийство. В тот же день, несколько часов спустя, с помощью игральных кубиков ему удалось поймать Хао Викхольма, в народе получившего прозвище Убийца с кубиками. Оба теперь сидели в надежном месте, ожидая пожизненного наказания.

Впервые с прошлой весны в отделе воцарилось спокойствие, а ему наконец удалось без угрызений совести взять отпуск. К тому же их с Соней отношения давно не были такими хорошими. Конечно, между ними сохранялась дистанция, но она уменьшалась с каждым проведенным вместе днем. С каждой ночью, которую они проводили лежа в обнимку.

Дела наладились и у Матильды, и она стала возвращаться к привычной себе, снова называла его папой, а не Фабианом. Даже ситуация с Теодором в датской тюрьме похоже шла к своему разрешению.

После того, как суд по делу об убийстве бездомной женщины по неизвестным мотивам раз за разом откладывался, сейчас, после выходных, он должен был наконец возобновиться. По словам адвоката Теодора, Ядвиги Коморовски, исход был непредсказуем. В то же время было ясно, что суд посчитает участие его сына крайне незначительным в сравнении с другими исполнителями, и в случае обвинительного заключения наказание составит максимум пару лет.

Это, конечно, сильно отбросило их назад, но здесь не было ничего, с чем они не могли бы справиться. Все-таки Теодор только стоял на страже, к чему его принудили остальные. В целом в текущих обстоятельствах дела шли как нельзя лучше. Несмотря на это он чувствовал боль в груди, как будто в комнате заканчивался кислород. С тех пор он чувствовал это каждое утро.

Он повернулся к Соне, которая скинула с себя одеяло и лежала на спине, дыша так спокойно, что, только близко к ней наклонившись, он мог почувствовать теплое влажное дыхание. Он осторожно поцеловал ее в щеку. Но, словно не желая ни при каких обстоятельствах рисковать заразиться его тьмой, она отдернула голову и оттолкнула его от себя.

Трое суток, и они никогда не были так далеки друг от друга.

Часы уже показывали без четверти десять, и если так будет продолжаться, то вскоре ночь и день поменяются у них местами. Как и три последних дня, он не стал ее будить и как можно тише покинул спальню.

Из-за адреналина сна не было ни в одном глазу, и он с тем же успехом мог сейчас выполнить тренировочную программу, которую получил от физиотерапевта. Она занимала не более получаса и состояла из равных промежутков с растяжкой, силовыми упражнениями и упражнениями на равновесие. Он никогда не любил заниматься дома, но все-таки в последний месяц ежедневно слепо выполнял все упражнения, что значительно ускорило заживление бедра.

Но он по-прежнему хромал, и как только отправлялся на более длительную прогулку, боль давала о себе знать и простреливала ногу. Однако он больше не пользовался коляской и уже две недели как не брал костыли. Это считалось хорошим прогрессом, учитывая, что Ким Слейзнер всего месяц назад выстрелил ему в ногу.

Выстрел этот был во всех смыслах немотивированным, в то время как он сам был невооружен и только что поймал одного из самых страшных серийных убийц Скандинавии. Из-за всей ситуации его шеф Астрид Тувессон связалась с комиссаром национальной полиции Швеции, чтобы составить официальное заявление на Слейзнера и датскую полицию. Но он отказался и не стал подписывать заявление, аргументируя это тем, что отношения с датчанами уже и так достаточно напряженные. Кроме того, результатом стали бы только официальные извинения.

В общем и целом, пуля у него в ноге являлась не чем иным, как местью за то, что он не стал помогать Слейзнеру в обнаружении Дуни Хугор. Учитывая, что он понятия не имел, где она находится, все становилось еще более абсурдным. Несмотря на это, он решил перечеркнуть случившееся и впредь, насколько возможно, не иметь дел с датским комиссаром полиции.

Проведя несколько минут у собрания пластинок, он решил поставить «Ancient Future» Кристофера Виллитса и Рюити Сакамото. Он заказал этот альбом на прошлой неделе, потому что алгоритмы были убеждены, что эта музыка ему подойдет.

О Виллитсе он никогда не слышал, а вот Сакомото он ценил со времен «Yellow Magic Orchestra» начала восьмидесятых, а когда они вместе с Дэвидом Силвианом записали «Forbidden Colours», то имя Сакомото навсегда заняло место среди звезд в его коллекции пластинок.

Сначала музыка зазвучала обволакивающе и атмосферно, точно как