Записки облакам - Тина Телегина

Я стояла неподвижно, мечтая лишь о том, чтобы это все как можно скорее закончилось. Ни эта близость или сегодняшний вечер, нет. Чтобы завершилась пытка безразличием.

Пока Илья целенаправленно шел к своей цели, мои мысли вдруг снова обратились к сегодняшнему инциденту в ресторане. То была смесь непонятных мне чувств. Сожаление об утраченном взаимопонимании с Ильей, возродившаяся вдруг страсть к Виталию, эпизоды воспоминаний, обрывки надежд. Я так хотела бы сложить этот пазл, чтобы понять, что есть что. Но частички картины бессмысленно перемешались и были безнадежно разбросаны по самым дальним уголкам моего мироощущения.

Илья уже практически достиг кульминации, но его рука вдруг сорвалась и, снова возвращая ее на место, он провел ладонью по линии моего силуэта. Я отвлеклась от раздумий и поймала себя на мысли о том, что сейчас перед моими глазами был Виталий. Я вспомнила наш танец. Илья все крепче сжимал меня в тисках своих пальцев, причиняя незначительную боль. Но я этого не замечала. Я снова и снова мысленно переживала наш танец… секунда, вторая, еще и еще… Я закрыла глаза, чтобы картина стала более насыщенной. Я увидела перед собой улыбку Виталия, на моем теле вдруг зачесались места его поцелуев, будто он выпустил туда каплю яда, чтобы пометить свою территорию и не подпустить к ней больше никого. Илья сделал последнее усилие, и я будто просыпаясь от наваждения, снова ощутила его в себе, в то время как перед глазами у меня неизменно оставался Виталий. В этот вечер впервые за столь долгое время мы с Ильей достигли вершины чувственного наслаждения одновременно. Хотя пик ощущений у каждого был свой.

Когда все закончилось, он привычным жестом похлопал руками по карманам в поисках сигарет, а затем, отыскав свою пачку на столе, так и не проронив ни слова, закурил.

В этот самый момент с невероятной четкостью я вдруг ясно осознала, что произошло. Только что мы проводили наши отношения в последний путь. Finita la commedia1. И не важно, сколько дней или лет мы еще будем жить под одной крышей, деля общий кров над головой. Мне стало страшно. Я ощутила себя невероятно беспомощной. Я потерялась в суете одинаковых дней. Заблудилась, как ребенок, родители которого перестали держать его за руку. Хотелось зарыдать.

Илья, сделав затяжку, выпустил изо рта сизое облако. Едкий дым застрял у меня в горле, не давая эмоциям выйти наружу. Заметив влагу в моих глазах, Илья рукой развеял остатки дыма и отошел к окну.

Я все еще не верила в безысходность. Хотелось обратить на себя его внимание. Я подошла близко-близко и, сев на подоконник, достала для себя одну сигарету из его пачки. Я не курила вот уже много лет. Илье это не нравилось.

Мы научились курить вместе с Виталием. Просто в один прекрасный день нам захотелось понять, что же это такое. Первая затяжка не удалась, дым заполнил каждый уголок пространства внутри наших ртов. Вторая затяжка, и мы раскашлялись, а затем, засмеявшись, решили покончить с этим. Мне не понравилось. Пустая трата времени, да и к тому же никакого удовольствия. Но когда Виталий всерьез решил закурить, бравируя перед дворовыми пацанами, мне со стороны казалось это таким изящным, вольным атрибутом самостоятельной жизни. Он курил так, как не умел это делать никто. Когда нам пришлось расстаться, я время от времени покуривала в кругу подруг. Не от скуки и не в угоду моде. Просто мне казалось, что так, с каждой сигаретой я становлюсь немного ближе к Виталию. Такому уверенному в себе, такому непобедимому.

Когда в моей жизни появился Илья, он напрочь отверг все оправдания и аргументы, раз и навсегда запрещая мне курить. Он доставал сигареты у меня изо рта и чуть больно бил по губам. Но затем всегда неизменно горячо целовал, прося прощение. И все же угрожал расправой. Я на него не обижалась. Мне даже нравилось, что он заботится обо мне. Еще пару раз я пыталась закурить, единственно из желания разозлить его. Но потом мне надоело играть в игры, и я покончила с глупой затеей и этой, так и не укоренившейся в моей жизни, вредной привычкой.

Глядя в темноту ночного города, я закурила. Сделала затяжку и задержала дыхание в ожидании реакции Ильи. Но он, казалось, не обращал на меня никакого внимания.

– Ты не хочешь спросить, как я провела этот вечер? – злясь на саму себя, поинтересовалась я.

– Наверняка, интереснее, чем я, – поцеловав меня в макушку, Илья потушил свою сигарету. – У нас завтра гости, ты не забыла? Приготовишь что-нибудь из своих коронных блюд.

Честно говоря, я забыла, что у нас на завтра была назначена встреча с партнерами Ильи – дурацкая демонстрация семейного благополучия, которой время от времени принято хвастаться перед окружением. Но меня это ничуть не тревожило. Сейчас я бы хотела забыть намного больше. Начиная с сегодняшнего вечера и заканчивая тем днем, когда между нами с Ильей что-то пошло не так. Ужасно захотелось уснуть, чтобы забыться.

– Прости, я устал, – даже не взглянув в мою сторону, произнес Илья. – Спокойной ночи, дорогая.

Ничего не ответив, я затушила сигарету и, решив ликвидировать ее, как ненужного свидетеля, выбросила окурок в окно. Я не была сейчас ни хорошей, ни плохой. Я была ненужной. Меня не заругали, меня не поощрили. Мне не оставалось ничего, кроме как проигнорировать собственные переживания и идти чистить овощи к завтрашнему приему гостей.

7

Дослушав рассказ Агнии, я вдруг ощутила нахлынувший со всех сторон приступ тоски.

Накануне развода я тоже остро нуждалась в вере. Испытывала эту потребность как жизненно важную необходимость. Но бывают такие моменты, когда кажется, что верить больше не во что.

Развод на первый взгляд протекал без каких-либо происшествий. Мы не били посуду, не оскорбляли друг друга, не упрекали и не пытались отыскать признаки чего-то, что могло бы уличить нас в измене. Мы просто приняли решение какое-то время побыть наедине с собой. Хотя, согласитесь, фраза «какое-то время» в контексте развода звучит нелепо.

Все то время, пока длился бракоразводный процесс, я еще как-то могла держать себя в руках. Супруг, безусловно, понимал, что каждому из нас приходится нелегко. Думаю, мы все еще могли бы утешить друг друга. Но, не имея желания говорить в браке, мы как-то не пытались высказаться и при разрыве.

До тех пор, пока у нас еще оставались какие-то обоюдные заботы, пусть и связанные с погребением нашей семьи, мне удавалось заполнять свои мысли и время спешкой и стараниями, необходимость в которых неизбежно возникала в процессе организации развода. Все должно было пройти непременно на высшем уровне.

Но как это бывает всегда, пришло время, и наступил момент, когда рубеж оказался позади. Документы подписаны, на журнальном столике пред нашими глазами лежало свидетельство о расторжении брака.

Не знаю почему, но я настояла на том, чтобы до последнего момента мы жили вместе в нашей с ним квартире. Смирившись с необходимостью развода, супруг принял решение избежать раздела имущества. Квартиру он оставил мне. В качестве прощального подарка.

Когда все формальности были соблюдены, мы решили еще один вечер провести вдвоем. Предполагалось, что на следующий день он съедет. Чемодан с вещами уродливо нарушал интерьер прихожей. Нет, мы не смотрели кассету со свадебным видео, не предались прощальному сексу. Мы просто раскрыли бутылку виски, подаренную нам на свадьбу (я почему-то приняла это решение и не желала его менять, несмотря на кратковременные возражения супруга), и провели вечер за обсуждением повседневных мелочей.

Будто ничего между нами не произошло. Ничего бесповоротного. Ничего рокового.

Когда он уснул, я поправила на нем одеяло, выключила свет и сев в углу комнаты в мягкое кресло у небольшого торшера, где любила проводить вечера за чтением книг, ожидая его с работы, принялась писать.

Время от времени я пыталась посмотреть на теперь уже бывшего супруга. Но вначале мешали слезы, а затем просто не хватало духа.

Я помнила, как много лет назад, делая мне предложение, он сказал:

– Я обещаю сделать тебя счастливой! Верь мне!

И я поверила. Честно говоря, продолжала верить и тогда, ибо в тот вечер я больше всего нуждалась в вере.

Даже остаток ночи, который нам с Ильей предстояло провести вдвоем, казался мне целой вечностью. К слову, странное совпадение имен наших с Агнией бывших супругов изрядно меня позабавило.

Илья мирно посапывал у стены, а я изредка поглядывала на него, сидя в сторонке.

Вне зависимости от того, насколько сильно ты веришь в Бога, он не спустится к тебе с небес. Точно так же и Илья завтра должен был уйти не оглянувшись. Это решение мы приняли обоюдно. Обижаться было не на кого. В тот вечер я впервые была благодарна ему за молчание.

Если бы я была уверена в том, что он меня выслушает… Если бы он попросил меня сказать ему хоть что-нибудь напоследок, я бы сказала, что все еще продолжаю верить в наше счастье. Одно на двоих.