Ящик Пандоры - Анастасия Игнашева

…неразборчиво…

…на аэродром. Так началась одна странная история…»

– А что за руны? – сразу же спросил Феликс, словно мы знали ответ на этот вопрос.

– Понятия не имею. – ответила Марго.

– А может, это не руны, а петроглифы? – предположила я, – На Русском Севере много таких. Лет десять назад мы с мужем, помню, ездили в отпуск в Карелию и там видели рисунки на камнях. А после возвращения как-то так совпало, что по телику передача была именно о северных петроглифах.

– Но здесь же ясно написано – «руны»! – возразил Феликс.

– Ладно, руны, петроглифы – не суть важно. Важно другое. Этот фриц что-то искал в нашей стране. Вопрос – что?

– Осталось у него спросить. – фыркнула Марго.

– Артефакты. – сказала я, – Там же ясно написано. А что если в бабулином ящике тоже хранились некие артефакты?

– Вполне допускаю. – согласилась Марго.

– Тогда можно предположить… Кстати, вам знакомо такое название «Анненербе»?

– Слышал про такое. – кивнул Феликс, – В Германии было при Гитлере.

– Нет, не знаю. – ответила Марго.

– А организация была серьёзная. Подчинялась СС, занимались ребята самыми разными вещами. От серьёзной науки до магии и оккультизма. Говорят, даже в космос пытались что-то запускать.

– «Диски Белонце». – поддакнул Феликс.

– После войны практически весь архив «Анненербе» попал в руки наших. И там было очччень много интересного.

– Да?! – иронично переспросила Марго.

– Ты зря иронизируешь. – поддержал меня Феликс, – Я тут задумался – а что вообще это было такое? В смысле – нацистская Германия.

– Да, это был весьма своеобразный феномен, который многие свои тайны унёс с собой. – кивнула я, – И потом – унёс ли? И откуда они всё это брали? Явно ребята открыли дверь в потустороннее. Потому что, когда начинаешь всерьёз заниматься историей и вникать именно в те события – просто мороз по коже. Просто дьявольщина какая-то.

Марго взяла у меня листы и стала читать дальше

«После того, как планер был отцеплен от самолёта наступила тишина. Вокруг была какая-то мгла, только где-то на западе что-то алело, скорее всего, – это было солнце. Впереди была темнота. Наконец…

…неразборчиво…

…разгрузка. Группа быстро выкидывала наши вещи из люка фюзеляжа планера. Нам предстояло быстро уйти как можно дальше от места посадки. Планер будет облит бензином и сожжён.

Наконец все ранцы, скатки и оружие были распределены, наш капитан отдал команду на отход. Охранение заняло свои места в головном дозоре. Группа взяла направление на восток. Сзади ещё долго был виден огонь…

…неразборчиво…

…тишина. Она давила. Не было слышно криков птиц, только монотонное чавканье сапог по низкорослому мху впередиидущего…

…неразборчиво…

…привал. Быстро поставили палатки. Свалился и сразу заснул. Но через два часа подошла моя очередь заступать в караул…

…неразборчиво…

…вторые сутки. Судя по карте, нам предстоял ещё один переход, около десяти километров. В это время прибежал дозорный – впереди была замечена какая то группа людей. Мы сразу получили приказ занять круговую оборону. Капитан ушел вперёд. Стало тревожно. Кто это – просто охотники? Местные жители? Из Финляндии или нет? Пограничники СССР? Или того хуже – ОГПУ, о котором предупреждал Герман Вирт? Я терялся в догадках…»

– Что там неразборчиво? – спросил Феликс.

– Я так поняла, что эта Ваша Оксана не смогла разобрать, что там написано. – ответила Марго, – и где не смогла – честно написала, что неразборчиво. Значит, немцы давно интересовались нашей страной. И готовились к войне.

– Конечно. – кивнул Феликс, – Только Гитлер не хотел воевать с Советским Союзом, его заставили…

– Ну, это бабка надвое сказала! – возразила я, – У Алоизыча аппетиты были – мама, не горюй! А на Россию особенно. Наша страна никому покоя не даёт. А что до этих «копателей», или как их там, то, скорее всего – действовали они именно под прикрытием «Анненербе».

– А что такое «Анненербе»? – спросила Марго.

– Организация. В переводе означает – «Наследие предков». Поройся в сети на досуге – найдёшь там немало интересного. – ответила я, – В конце войны и сразу после неё, пока ещё в Европе царил хаос и неразбериха, очень многие нацисты, кто занимал высокие должности, да и не только, смогли убежать от возмездия. Многие осели в Америке. И в Штатах, и в Южной Америке – в Аргентине, в Бразилии. Кто его знает, чем они там занимаются!

– Хочешь сказать, что про этот ящик знали? – спросила Марго.

– Возможно. Каким-то образом – нам надо узнать – каким! – вышли на бабулю.

– Тогда кто прислал письмо?

– Вот это тоже надо выяснить. Феля, ты хоть запомнил этого мужика, который письмо принёс? – повернулась я к Феликсу.

Разумеется, не запомнил.

– Но ты же его два раза видел! – воззвала я.

– Ну… такой. Никакой. Лысоватый. Среднего роста. Куртка какая-то светлая. Никакой.

– Исчерпывающие сведения. – ухмыльнулась Марго.

На следующий день после работы я поехала в больницу к бабушке. Там уже оказался Феликс, который сидел в коридоре и трепался с постовой сестрой. Он поведал мне, что бабушке уже лучше. Она вышла из комы, но пока ещё очень слаба и к ней пока не пускают. Ещё Феля сказал, что бабушка спит, что он нашёл лечащего врача и тот его всячески обнадёжил.

– А к вашей бабушке мужчина приезжал. – сказала медсестра, – Ну как мужчина, дедушка уже. Сказал, что её боевой товарищ, воевали вместе.

Мы переглянулись. Бабушкины боевые товарищи уже все умерли. Она осталась последняя из их группы. Её командир – Костя Гладков, – Константин Георгиевич, умер лет 7, или 10 назад, как раз на 9 мая. Собрался идти на встречу ветеранов, надел китель, больше похожий на кирасу из-за обилия наград, у него закружилась голова, он сел в кресло и умер. Так рассказывали его дети потом.

– А как он выглядел? – спросила я.

– Седой, высокий такой, подтянутый. Похоже, что иностранец, но по-русски хорошо говорил. Наверное, прибалт.

– Наверное. – машинально сказала я.

– Женщина ещё с ним была. Молодая такая. Наша явно. Ну, с лица, вроде, татарка. Или еврейка. Брюнетка, смуглая и глаза такие, как буравчики. Сказали, что ещё придут. – охотно рассказывала медсестра.

– Спасибо. – поблагодарил Феликс.

Мы вышли на улицу.

– Интересное кино. – сказала я, – Кто бы это мог быть?

– Кто угодно. Может, эти самые «Дети Единорога». – предположил Феликс.

– А может, за ящиком ещё кто-то охотился?

– Не знаю.

На следующий день Феликс притащил ещё одну порцию переведённых отрывков. Качество перевода оставляло желать лучшего, но смысл был понятен:

«Не зря нашего командира мы прозвали Капитаном. Именно капитаном, а не гауптманом. Он служил капитан-лейтенантом морской пехоты. В нашу группу попал за какое-то дисциплинарное происшествие. Сразу показал себя уверенным и знающим воякой. Многому научил курсантов. Свои боевые заслуги никогда не озвучивал, но все догадывались, что боевой опыт у него есть. Потому слушались в рейде его беспрекословно. И это правильно. Как глубоко гражданский в прошлом человек, я за время обучения осознал, что все уставы написаны кровью. Дисциплина превыше всего. Особенно в таких рейдах, как наш. Если что, помощи ждать неоткуда…

Капитан вскоре вернулся, дозор остался наблюдать

– Это по нашу душу… негромко произнёс капитан

У всех в глазах был немой вопрос

– Идут нам наперерез, наверняка уже побывали на месте высадки. Военные. Налегке. В количестве отделения, принятого у советов в пехоте. Два офицера. Значит, – где-то группа обеспечения. Вооружены. Вооружены качественно. Кроме как за нами, больше им некуда идти. Скорее всего, – сзади нас, по следам, так же поджимает группа преследования. Возможно ещё пара-тройка отделений… Будем принимать ряд контрмер.

Капитан развернул карту и указав на какой-то объект сказал:

– Сворачиваем на восток. Уходим быстро вдоль ручья.

Кроме этого были оставлены два человека для устранения всех оставленных нами возможных следов. Я вошел в число этих двух смертников, как тогда мне казалось. Кто мог знать, что в живых… Но все по порядку. Дозоры начали движе…

…неразборчиво…

…испортилась погода. Туман сгущался…»

Что же они там искали? – подумала я.

– А что они там искали? – озвучил мои мысли Феликс.

Я стала читать дальше:

«…догнать группу мы должны были уже давно. Но впереди был всё тот же туман. Известно, что в тумане звуки разносятся очень далеко. Несколько раз мы останавливались и слушали. Вокруг была мёртвая тишина. Ни звука. Казалось, что никогда нам уже не догнать своих товарищей. Внезапно мне пришла в голову мысль, что компас, по которому держали азимут направления движения, показывает неправильное значение. Я покрылся холодным потом.