Ящик Пандоры - Анастасия Игнашева

– Или она сама догадается. – добавил Феликс.

Я взяла листки с расшифровкой и стала читать дальше. Оксана оказалась девушкой старательной, но даже для неё задача оказалась сложной. Расшифровать и перевести она смогла не всё:

«Встреча с с человеком, которого рекомендовал Филипп была организована довольно быстро. Я пришёл по адресу на салфетке. Там нас уже ожидал автомобиль у подъезда дома, потом была быстрая езда по улочкам, затенённые окна авто, пропуск, проверка личности, обыск на наличие оружия – всё было сделано быстро и по-армейски чётко. Правда, для меня это оказалось довольно непривычно. Не приходилось мне попадать на секретные объекты. Я даже не могу до сих пор вспомнить, где находится это место, куда мы приехали.

До кабинета, где была организована встреча, мы с Филиппом добирались длинными коридорами. Точно помню, что я входил в небольшое двухэтажное здание, а по коридорам пришлось пройти не меньше двух, а то и трёх километров, постоянно сворачивая и встречая вооруженную охрану, которым предъявляли пропуска.

Наконец мы вошли в кабинет. Интерьер потрясал своей эклектической загруженностью. Везде стояли какие-то реторты, предметы старины, какие то ящики, на стенах висели карты, схемы, рисунки.

За столом сидел человек в чёрной военной форме с волевым лицом, чуть навыкате глазами и шикарными усами. При нашем появлении он вскочил и радостно объявил:

– Наконец то вы почтили меня своим присутствием. Проходите, садитесь. Филипп, попрошу вас, налейте вина. Разрешите представится, называйте меня Вирт…

После того, как мы познакомились, выпили по бокалу вина и перешли к теме нашего визита я услышал о создании в Берлине отделения «Исследовательского института праистории духа». Отделение будет заниматься поиском различных артефактов и доказательств нордического происхождения человечества. Данная тема исследований отчасти пересекалась с моими работами о скандинавской письменности, поэтому мы довольно быстро нашли общий язык.

Скоро я заметил, что Филипп откровенно скучает от наших «учёных» разговоров. Поэтому решил задать главный вопрос:

– Уважаемый герр Вирт. Будьте так любезны, объясните мне причину нашей встречи.

Вирт вздохнул и, чуть помедлив, ответил:

– Кадры. Я испытываю кадровый голод. Нам, Германии нужны учёные, которые не побоятся участвовать в экспедициях по всему свету. Но не просто экспедициях. Это секретные поездки, тайный сбор артефактов. Очень мало учёных готовы куда-то ехать без поддержки своих коллег и не объявляя об этом всему учёному миру. Я знаю, что вы можете быть именно таким специалистом, я много собрал о вас информации. Если вы согласитесь на моё предложение – мы продолжим разговор более конкретно. Если же нет – то вынужден буду вас предупредить, что всё, что вы услышали от меня, является государственной тайной и за разглашение может последовать возмездие.

Услышав всё это, я внутренне похолодел. Видимо эмоции проступили на моём лице и Вирт сказал:

– У вас есть время подумать до завтра… при этих словах глаза его были жесткими и холодными…

Когда мы возвращались обратно по коридорам, Филипп неожиданно остановился и тихо произнёс:

– Похоже, я втравил тебя в историю. Прости меня, если сможешь… и совсем тихо прошептал – Не вздумай отказываться… После этого чётко, по-военному развернулся и быстро зашагал по коридору. Я с трудом смог догнать его уже на улице. Но Филипп козырнул мне и, посадив в автомобиль, остался стоять под весенним небом Берлина.

После встречи с Виртом и сделанного им предложения, а по сути ультиматума, я чувствовал себя опустошённым. Водитель спросил меня куда отвезти. Подумав, я попросил отвезти к дому отца и назвал адрес.

Как всегда, отец встретил меня радушно и пригласил в кабинет. По уже давно устоявшейся традиции мы сели за журнальный столик, где пару лет назад мы начали шахматную партию. В те редкие мои посещения мы иногда двигали фигуры, большую часть времени посвящая разговорам. Настроения играть у меня не было. Увидев моё состояние, отец налил в бокалы вина и сказал:

– Рассказывай.

Я в двух словах рассказал о предложении стать сотрудником института и заняться научной работой в командировках. Причём в командировках, о которых не рекомендовано извещать никого.

Отец задумался. Выпив бокал до дна он, наконец, сказал всего одно слово:

– Соглашайся.

Ещё немного помолчав он произнёс:

– Не волнуйся о нас с матерью. Мы с ней, скорее всего, переедем поближе к Альпам. Берлин, все-таки, не для наших старческих костей.

Видимо, на моём лице опять проступило изумление. Отец пояснил:

– Меня тревожит то, что происходит в Германии. Очень тревожит. И если ты ближайшее время будешь подальше от Фатерлянда – мне будет спокойней…

И сколько я ни пытался заставить отца пояснить свои слова – он упорно молчал, или отговаривался незначительными фразами.

Шахматы так и не были переставлены на доске. Я засобирался домой.

Решение было принято…»

«Я дал согласие на предложение Германа Вирта. Позвольте представиться: тайный сотрудник Исследовательского института праистории духа. Поначалу такое моё состояние мне даже понравилось. После краткой беседы с офицером, который занимается кадрами, я получил красивое удостоверение, некоторую сумму денег, пропуск, табельное оружие и полувоенную форму, в которой обязан был появляться в Институте.

Началась учёба. Да, да. Именно учёба. Из меня стали готовить тайного специалиста по поиску артефактов. Моими преподавателями…

…неразборчиво…

…курсантов. Двадцать человек – вот и весь наш курс. Один из первых. И готовили нас очень и очень основательно. Хотя я и был не старым, но всё равно мне было тяжело. Тяжело и непривычно ощущать себя шпионом…

…неразборчиво…

…именно так меня и стали называть – falsche deutscher. Скоро так меня стали называть и преподаватели. А ещё через некоторое время моим позывным так и стало – Falsche.

Как давно это было! Всё происходящее со мной на тот момент вызывало улыбку. Кто же мог знать…

…неразборчиво…»

На этом записки обрывались. Негусто. И почти ничего не ясно.

Глава 5. Охотники за артефактами

«Подходил к концу период обучения. Наши инструкторы уже отчислили половину курсантов по разным причинам. По показателям я был где-то в середине группы. С одной стороны – это радовало. Но всё больше и больше я задумывался о правильности сделанного весной выбора.

Кроме умения стать незаметными в любой точке мира, умения слиться с толпой, выживать в любых условиях, мы прошли курс искусства убивать. И не просто стрелять из винтовки или пистолета, но и применять нож. А это довольно кровавое дело. Большинство курсантов покинуло группу именно после занятий по рукопашному. Помню, после иных занятий весь зал, где мы обучались, был залит кровью.

Правда, я обнаружил, что совершенно равнодушен к виду крови и даже попытался помочь одному из товарищей остановить кровотечение. Но… к большому сожалению…

Итак, скоро выпу…

…неразборчиво…

…получил конверт с персональным заданием.

Ночь перед отправкой на экзамен прошла спокойно. Только мой сосед по палатке скрипел зубами. Я вышел подышать воздухом. В этот момент…

…неразборчиво…

…знакомо. Я поздоровался с герром Виртом. Он отпустил дежурного офицера и предложил присесть за стол.

– Читал задание?

– Да.

– Хочу сказать несколько слов о том, что не пишут на бумаге. Вы будете заброшены на территорию Финляндии. Почти на самую границу с коммунистами. В тех краях нет границы, как таковой, будь осторожнее. Но, думаю, даже повстречавшись с их ОГПУ, ты не пропадёшь.

Далее…

Поскольку ты, все-таки, учёный, то помимо общего задания выполни одну просьбу. Артефакты, которые вы будете обследовать, невозможно перенести куда-либо. Они обладают некой силой только в том месте, где находятся. Мне уже привозили подобные вещи, только толку от них ноль. Обрати внимание на руны. Постарайся их зарисовать, фотография не всегда передаёт правильно нюансы. И самое главное – не произноси эти руны вслух. Ни при каких обстоятельствах. Ни при каких!!!

У меня сразу возникло много вопр…