Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Мы победили!

Я задыхалась от счастья. И пусть я не забила трех очковый, я играла. Играла и не ударила в грязь лицом.

Это было настолько волшебно, что я обхватила себя руками, ощущение было, что вот-вот взорвусь. Что воспарю в небеса.

Правда вся радость уплыла на корабле разочарования, когда на Марка налетели несколько девчонок из группы поддержки и начали его на перебой поздравлять.

Контакт глаз был потерян, сердце ухнуло вниз, а глаза сильно зачесались.

Не буду я плакать. Не буду. Потому что не ждала, что он оттолкнёт всех и как в фильме закружит меня, поздравляя с победой поцелуем. Не ждала

Врешь.

Ну пусть и вру, пусть я дура, которая об этом мечтала. Зато теперь точно понятно, что эта затея, не потому что я ему нравлюсь. А потому что…

Не знаю. Не знаю. Лучше уйти. Прямо сейчас. Не мозолить ему глаза своей неидеальной персоной. Разворачиваюсь и врезаюсь в твердую грудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 16.

Отскакиваю и напрягаюсь, когда вижу лицо «Черепа» или по-другому Харитона Череповцова. От его улыбки веет холодом и у меня всегда было устойчивое впечатление, что я где-то его видела.

— Извини, — хочу пройти я мимо, но он снова мешает. Приходится посмотреть в это бесчувственное лицо. – Что?

— Ты отлично играла, — улыбается он одними губами и быстро посмотрев куда-то мне за плечо, притягивает и обнимает.

Никогда еще не ощущала себя хуже. Словно ко мне прижалась змея. И я давлю на его плечи руками, чтобы прервать контакт. Но это не легко.

— Поздравляю, Даша, — говорит он мне на ухо и вдруг обдает шепотом. – Держись подальше от Марка.

Я все-таки умудряюсь оттолкнуть его, смотрю немного ошарашено. Почему я должна держаться подальше от Марка? А самое главное, как бы сделать так, чтобы он держался ко мне поближе.

И словно в ответ на мои молитвы острый запах пота и одеколона меня обволакивает, а сам Марк появляется из ниоткуда. Отталкивает Черепа и тянет меня к себе за спину. Агрессивно шипит:

— Что за дела, Череп?

— Просто сказал девушке, что она отлично играет, правда, Даша? — хитрит он, а я ничего не отвечаю, только смотрю как вены на руках Марка вздулись, а руки сжались в кулаки. Как же он мне нравится в таком диком, необузданном состоянии.

Череп подмигнул и ушел, а Марк повернулся ко мне и буквально рыкнул:

— Что он от тебя хотел?

— Позвать в сборную России по баскетболу, разумеется, — проговорила я и тут же с самой себя рассмеялась. И Марк тоже расслабился, оттаял, улыбнулся так, что коленки задрожали, а ухнувшее сердце вознеслось до небес.

— У тебя есть все шансы, Малышева, — говорит Марк почему-то очень тихо. Интимно. Будто мы наедине. – У тебя есть все… Шансы.

И почему его губы так близко? И, почему вместо счастья, внеземной радости я, ощущая тошноту. Такую, когда внутренности узлом скручивает от страха. Словно мама уже ищет футболку, которую ты случайно порезала.

Марк взял меня за подобие талии и стал притягивать к себе все ближе. Еще ближе.

Настолько, что я могу различить капельки на его ресницах.

И что, удивительно, я меньше всего сейчас хотела, чтобы он меня поцеловал.

Не так. Не здесь. Только не здесь.

Но его глаза гипнотизировали, его губы приоткрывались, позволяя мне вдохнуть его горячее дыхание, и я плыла.

Знала, что не смогу противостоять соблазну ощутить на себе вкус любимого.

«Поцелуй меня» шептало сердце. «Не смей целовать меня на глазах у всех» — кричал разум, но и он отправился в долгое пешее, когда пальцы Марка нажали на какие-то точки на пояснице, окончательно меня расслабляя.

И делая готовой даже для эмоциональной встряски, какой наверняка являлся поцелуй Марка Синицына.

*****

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17.

И я прикрываю глаза, погружаясь в пряный аромат его тела, готовая к чему угодно, как угодно. Я просто готова унестись далеко… Далеко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но я жду, жду, а ничего не происходит.

Открываю глаза в недоумении и вижу его напряженное лицо. Скулы острые. Губы сжатые.

И я испытала смесь таких противоречивых эмоций как радость и разочарование, что стало больно. Все ведь хорошо, Даша. Он не поцеловал тебя у всех на виду, верно? Твой первый поцелуй не прошел как попало. А с другой стороны…

Почему у меня стойкое, отвратительное ощущение, что он постеснялся. Что я недостойна быть целованной на глазах у всех.

И я ищу в глазах ответ, напряженно всматриваюсь и вдруг замечаю, как его тело дернулось, когда прошли мимо девчонки из поддержки. Стройные, веселые хохотушки. Руки Марк от меня тут же убрал. Все понятно? Все с тобой понятно.

Я шагнула назад и рассмеялась. Горько так, надрывно, готовая в любой момент разреветься.

И мне захотелось кинуться на него фурией, а я только смотрела. Чувствовала, как во мне растет ненависть за обманутые иллюзии. Сама виновата. Люди редко оправдывают твои ожидания. Папа обещал сводить на настоящий реслинг, но не смог. Мама обещала научить красится, но не нашла времени. Брат… Он сам по себе, а я ведь так хотела, чтобы мы стали друзьями.

— Спасибо за игру, Синицын. Деньги за купальник, принесу завтра, — говорю резко и уже делаю шаг в сторону.

— Мне не нужны твои деньги. Это подарок.

— А мне не нужны твои подарки!

— Зажралась?

— Нет! — скотина! — Просто не собираюсь принимать их от того, у кого нет сердца, — шиплю, когда он приближается, нависает, подавляет энергетикой, становится самим собой, вводя меня в транс. И я стою, не могу пошевелиться, а он смотрит и уже не обращает внимания, как на нас все пялятся.

Но магия резко обрывается. Он опять лопнул мыльный пузырь фантазий.

— Это потому что не поцеловал тебя? Обиделась? – хитро усмехнулся он, явно издеваясь. А я как идиотка не могу понять, что я вообще могла найти в этом шуте? Почему, все мысли о нем. Почему?! — Ну так пойдем в раздевалку, там найдем укромненькое местечко…

— Не то ли, где тебе в прошлом году сосала Жиглова.  Мне знаешь ли неинтересно целовать парня, пихающего свой язык в любую доступный рот, а член в любую дырку, — сказала, как отрезала. Постаралась выглядеть гордой. И... самое главное верить в то, что говорю.

Хотя прекрасно знаю, что готова стать одной из тех, кто постоянно ждет. Сидит у телефона и выжидает, когда кобель навестить именно твою конуру. На негнущихся ногах иду мимо его онемевшего тела, надеясь, что он проявит уважение и не оскорбит меня в ответ.

Наивно, да?

И почти не вздрогнула, когда он прокричал.

— Зато твоя дырка не нужна никому.

Это было настолько грубо и унизительно, что мне хотелось развернуться. Кинуть в него что-то тяжелое, смотреть как его красивое лицо превращается в мясо!

Но я досчитала до трех, глубоко вздохнула и пошла в раздевалку. Надо стараться не думать, что он прав. Не думать, о том, что за девятнадцать лет у меня не было ни одного свидания. Что никто меня никогда меня не поцелует.

Мама ведь предупреждала, а я как идиотка, не верила. Зато Марк спустил меня на землю.

Спасибо, любимый.

Мне так этого не хватало. Просто понять, что никакой любви в моей жизни не случится. Мой удел учебники и вкусная еда. Пора, это понять, принять, и перестать мечтать о парне, который меня стесняется.

С этими мыслями даже не замечаю, как остаюсь одна. Сижу на скамейке, ощущая, как дрожащие руки мокрые от слез. Смотрю в одну точку и жду. Чего? Когда все уйдут, и я смогу спокойно снять купальник, переодеться и окунуться в жалость к самой себе?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это, нормальное состояние для человека. Он прибывает в нем большую часть жизни. Ноет, канючит, как у других все хорошо, а у него все плохо.

И я такая. И ничего не изменится.

Учеба и еда. Потом работа и еда. Потом работа, еда и кот. И конечно бои, на которые я буду ходить и смотреть на Марка.