Бегство из рая. Emigration.ru (сборник) - Ирина Цыпина

На вечер Этель пришла с мужем, известным композитором Львом Коганом, с которым прожила много красивых и счастливых лет. Она была в зале среди публики, но магнетизм актрисы – это «такая химия», как говорят в Израиле.

Все взгляды все равно были прикованы к ней. Я сразу вспомнила когда-то услышанную фразу: «Актриса – это больше, чем просто женщина… это почти Богиня». Только настоящий талант и интеллект способны создать такой выразительнейший портрет, когда на точеном, тонкой лепки лице светятся аквамарином молодые глаза, и ты начинаешь представлять её в эпоху Орловой и Марлен Дитрих: изысканной, аристократичной, неземной…

Знаменитый композитор, высокий благородный господин, держал её за руку, и это было удивительно трогательно и красиво.

Вечер проходил в виде вопросов и ответов. Полина Капшеева рассказывала о своих встречах со знаменитыми писателями, политиками, музыкантами, актёрами. Когда речь зашла о театре, то, конечно, Полина представила всем Этель Ковенскую. А потом живая легенда сама рассказывала о своей жизни, о своем творчестве, с потрясающим артистизмом, юмором и предельной искренностью. А ведь за глянцевой обложкой состоявшейся карьеры актрисы были и драмы, и тяжелейшие испытания.

Еврейская звезда актрисы зажглась в годы сталинской инквизиции. На глазах молоденькой дебютантки еврейского театра началась публичная казнь еврейской культуры, предательское убийство Михоэлса, уничтожение еврейского театра, преследования «безродных космополитов», выжигание национальных чувств, национальной памяти, национального достоинства. Какой же сильной и талантливой надо было быть, чтобы выстоять, не сломиться, а идти вверх по театральной лестнице с гордо поднятой головой. Когда Этель попросили рассказать об Орловой, какой она была в жизни, на сцене, то после некоторой паузы актриса ответила: «Она была Звездой…», а потом с недоумением добавила: «Была скромным и порядочным человеком в жизни, но от неё исходило какое-то неземное свечение, и окружающие это чувствовали даже на физическом уровне…»

Точно так я бы характеризовала восприятие окружающими самой Этель Ковенской. На современном языке это называется харизмой, когда все на каком-то подсознательном уровне понимают, что перед ними человек другого порядка, из других высот, талант, отмеченный сверху. Ведь недаром бессмертная Любовь Орлова подарила Этель в знак признания свою бесценную реликвию – атласные туфельки, в которых снималась в фильме «Цирк» и в которых взошла на вершину артистической славы своего времени.

У меня в руках новый музыкальный компакт-диск Этель Ковенской. «FROM SONG TO SONG». Идиш, иврит, русский. Черно-белая фотография в профиль. Строгое, даже аскетическое, оформление. Ничего лишнего, вычурного. И что мне особенно дорого – это слова, обращенные ко мне, написанные летящим почерком от руки: «Дарю с радостью свои песни. Этель».

Сильный, молодой голос. Чарующий бархатный тембр. Прекрасное музыкальное оформление. Изысканный вкус и безупречное чувство перевоплощения в каждой песне, в каждой мелодии, в каждом ритме. Песни на идиш в исполнении Этель Ковенской – это целое направление в возрождении восточно-европейской еврейской культуры.

Нет, это не еврейское местечко Ефима Александрова с его тёплым и не всегда грамотным исполнением задушевных песен на мамэ-лошн. И это не мир странных полотен Марка Шагала, его исчезающих образов, летящих обреченно в Вечность, неразгаданных и ритуально прекрасных. Это не эпатажный модерн Якова Явно и не чистый вокал Светланы Портнянской, где идиш выполняет функцию языка, но не более. Ведь у молодых артистов идиш, – выученный язык, а у Этель Ковенской это сама жизнь, заполненная переплетением ассоциаций и образов, первых слов и открытий раннего детства, это органичное присутствие родного языка на уровне генной памяти каждой клетки. Безусловно, её язык, её интонации уникальны и неповторимы. Актриса своим пением открывает нам абсолютно другой еврейский мир: ослепительный, нарядный и изысканно-утонченный в чарующих джазовых ритмах с потрясающим благородным звучанием современного языка идиш. Я вспомнила классику исполнения еврейских песен сестёр Бери, тот же стиль, то же утверждение самого высокого профессионального уровня, аристократизм, лёгкость, свобода и обжигающая волна ностальгии по тому Времени, когда всё это БЫЛО.

Когда был язык, на котором жили, любили, творили, на котором страдали и умирали в гетто; язык, который столько раз незаслуженно убивали и которого так боялись все наши враги, считая суеверно, что Слово обладает высшим, магическим свойством мести за все наши унижения и страдания, за наши безвинные жертвы, за кровавые наветы, за всю нашу историю и боль на этой Земле. Песни Этель закружили меня непонятным образом и повели вдаль, по улочкам и лабиринтам сюжетов гениального Исаака Башевиса Зингера. Через ткань живого языка идиш проступили силуэты утраченного еврейского мира на пороге Катастрофы, где переплелись реальность и мистика, трагизм и одухотворённость, простые человеческие чувства, предрешенность общей Судьбы и чудо Воскресения народа, языка, культуры, страны. Казалось, что этот язык уже отзвучал, что он оставлен и забыт навсегда в покинутых, безлюдных аллеях «под старыми княжескими липами Бернардинского парка», описанного с такой тоской и горечью Григорием Кановичем. А ведь в каждом городе огромной послевоенной страны были такие «парки забытых евреев».

Возможно, кто-то вспомнил их?

На фотоплёнке моё далёкое детство: Харьков 50-х, Парк Горького, центральная аллея, старики, похожие на стаю диковинных птиц, в белых макинтошах, фетровых шляпах, испуганно говорящие почти шепотом на идиш. Их язык был тогда под запретом, и только самые любознательные внуки смогли запомнить отдельные слова и фразы.

Но всё возвращается на круги своя, и живой язык идиш возрождается, наполняясь новым смыслом и новым звучанием. Утраченный мир наших предков возвращается к нам обновлённым, многогранным, ярким и живым. Спасибо огромное замечательной Актрисе Этель Ковенской, чья творческая жизнь посвящена Ренессансу еврейской культуры, утверждающей вечные, общечеловеческие ценности. Низкий поклон и самые искренние слова благодарности и признания!

Вечная Память…

Накануне

(Прогулка дилетантов по Запретной Теме)

«Кто мы? Откуда? Для чего?»

Дорогой читатель, я живу в Израиле уже много лет и понимаю всю сложность и неоднозначность темы моего эссе. Больно об этом писать и говорить, но синтез двух подходов даёт видение Настоящего. Мой очерк посвящен интеграции человеческого опыта и взаимопроникновению самых противоречивых страниц, придуманных человечеством.

Пасхальные каникулы. Дни, в которых так много тайного, непонятного, пугающего и влекущего. Именно в эти дни мне так хочется пригласить тебя на экскурсию в Старый город, подвести к стене Плача, оглушить тысячелетиями и пройти по кругу тех, еще не разгаданных, событий, которые наполнены смыслом противоречий и откровений. Всё будет, как Тогда: не жарко, но уже лето; еще не выцвели изумрудные травы, еще воздух не выжжен беспощадной жарой, еще пьянит эвкалиптовый аромат, и стрекозы шуршат своими прозрачными крыльями, как в Раю. Еще может ничего не случиться, не произойти, еще может вся история пройти по абсолютно другому сценарию, но… Случилось! И история прочла свой приговор.

Мы пересечем узкий Армянский квартал, похожий на коридор тюремных казематов; слева от нас останется старая Армянская церковь, затаившаяся в глубине каменного дворика с разросшимися тысячелетними оливами, пройдём, не задерживаясь, по скользкой холодной брусчатке до поворота, войдём в выветренную столетиями каменную арку и найдём храм Марии-Магдалины, где с Тех времён сохранился лишь тёмный, мрачный зал с неровными шершавыми стенами, где Он впервые признался, что вскоре будет предан одним из них: самых близких, верных, надёжных.

Этот Зал стал свидетелем самого сакрального действа на Земле. Его изображали столько раз на своих полотнах самые выдающиеся мастера живописи и иконографии. Но так до конца и не постигнув всю важность и глубину случившегося на Земле, нарекли эту неразгаданную ночь «Тайной Вечерей».

И эта ночь великого озарения стала Началом новой эпохи человечества. Впервые Добро и Зло, Гениальность и Злодейство, Логика и Абсурд, Грех и Добродетель навечно переплелись в нашем сознании, морали, поступках отдельных людей и народов, в восприятии и оценках… В этом зале во времена «Тайной Вечери» была Центральная синагога и раз в год на Праздник Избавления от египетского рабства (Песах) Он приходил пешком из далёкой Нижней Галилеи, из города Назарета, в Ирушалаим (сейчас это три часа езды по скоростной трассе), чтобы свершить молитвенный обряд в первую ночь Праздника. Этот обряд ночных молитв, который у иудеев всего мира называется Первый Седер («Пасхальный порядок»), с обязательным красным сладким вином (4 бокала) и торжественной трапезой, проводят в кругу самых близких; у Него их было 12.