Горькая правда - Дэвид Лодж

— Думаю, вам сначала придется прослушать всю запись, — размышляет вслух Адриан.

— У меня будет расшифровка.

— Вы правите на компьютере? — интересуется он. — Или сначала от руки?

— Вы хотите вывести меня из себя?

— Нет! Нет! — протестует Адриан.

— Все это словно взято из пособия для журналистов-дебилов, — иронизирует Фанни. — "Сто бессмысленных вопросов писателю": "Вы работаете ежедневно? Вы пишете от руки или на компьютере? Вы продумываете сюжет до конца, прежде чем сесть за работу?"

Адриан подхватывает с понимающей улыбкой:

— "Ваши романы автобиографичны?"

— Нет, это не бессмысленный вопрос, — не соглашается Фанни.

— Ну, не знаю. Зато ответы я всегда давал бессмысленные: "Мои романы — смесь пережитого, личных наблюдений и работы воображения. Хочу надеяться, что мои читатели не могут отличить одно от другого, а порой — не могу и я сам".

— И ответ тоже не бессмысленный, — снова не соглашается Фанни и делает пометки в блокноте.

— Зачем записывать, если у вас работает магнитофон? — удивляется он. — Дополнительные меры предосторожности? На случай, если сядут батарейки?

— Магнитофон регистрирует ваши слова, — объясняет она, — а блокнот — мои комментарии.

— Ага, — откликается он. — Можно мне взглянуть?

Он тянет руку к блокноту.

— Нельзя, — отрезает она. — Ваше первое детское воспоминание?

— Первое воспоминание… м-м-м. — Он на мгновение задумывается. — Но оно не настоящее. Я смотрю в небо на летающие крепости.

— Бомбардировщики? — догадывается она.

— Да. Американские Б17… Я сижу в прогулочной коляске. Мама вывезла меня подышать воздухом в местный парк — мы жили в то время в Кенте — в городке Фэвершем, там часто летали самолеты, но это, видимо, был какой-то особенный, массированный рейд — тысяча машин, выстроившихся в боевом порядке. День стоял ясный, солнечный, и вдруг все вокруг содрогнулось от мощного раскатистого гула — словно исполинский мотор сотряс небеса. Люди в парке застыли и, заслонив глаза рукой, устремили их вверх. Я заплакал. А мама сказала; "Не бойся, Адриан. Это просто летающие крепости". Я прищурился, посмотрел на небо… Самолеты поднялись так высоко, что разглядеть их было невозможно, видны были только белые полоски: меловые линии на голубой доске неба. Но я все же внушил себе, что видел аэропланы. Вернее, как я полагал, крепости: квадратные, массивные, каменные, с подъемными мостами, зубчатыми стенами, бойницами и развевающимися флагами — волшебным образом все это плыло по небесному своду. Несколько лет я носил в себе этот образ, пока не пошел в первый класс и не нарисовал на уроке мои летающие крепости. Учительница посмеялась, когда я объяснил, что изображено на моем рисунке.

— Замечательный рассказ, — бросает Фанни.

— Спасибо.

— Загвоздка лишь в том, что вы родились через два года после окончания войны.

— Совершенно верно, — поддакивает Адриан.

— И воспоминания эти принадлежат герою вашего второго романа.

— И это верно, — не спорит Адриан. — Я просто проверял вас.

— Раз я выдержала испытание, может, мы перестанем играть в игры и вернемся к интервью?

— А может, мы сначала перекусим?

— Перекусим? — переспрашивает Фанни без тени энтузиазма.

— Да. Элли оставила нам в холодильнике холодное мясо и салат. Можно еще открыть банку супа.

— Я обычно в это время не ем, но, если вы проголодались, посижу с вами, поклюю что-нибудь, и мы продолжим.

— Не едите ленч? Но Сэма особенно возмутило, что вы стерли его в порошок, после того как откушали изысканную пошированную семгу, Которую он специально для вас приготовил.

— Он и съел её почти всю сам, — язвит Фанни. — И выпил почти все вино. Но будьте добры, раз вы хотите есть — приступайте.

— Да нет, это неважно. Правду сказать, я и сам нередко пропускаю ленч. Сижу на диете. С тех пор как я бросил писать романы, я стал больше заботиться о своем здоровье.

— Любопытно. А почему, как вы сами думаете?

— Наверное, пока я гонялся за литературным бессмертием, меня мало заботила моя смертная плоть, — рассуждает Адриан. — Когда я был романистом, я целыми днями не выпускал изо рта трубку, ел на завтрак жареное, выпивал за обедом чуть не бутылку вина и практически не вспоминал о физических упражнениях. Теперь я проверяю каждую этикетку: ищу, нет ли там знака генномодифицированных продуктов, ограничиваю себя в употреблении соли и сахара, отмеряю в граммах спиртное и бегаю трусцой каждый день. Единственная моя слабость — сауна.

— По-моему, трудновато числить сауну среди слабостей, — не может удержаться Фанни.

— Но какое чувство потом — как на седьмом небе, вы не находите?

— В тот единственный раз, когда я там побывала, это была гадость.

— А где это было?

— В гостиничном водном комплексе.

— Наверное, вы парились в купальном костюме.

— Само собой.

— Но в сауне нужно сидеть без всего, — со страстью произносит он. — Чтобы ничего не сжимало тело, не мешало потоотделению. Иначе это профанация.

— Выбора не было, — объясняет она. — Это была сауна для мужчин и женщин, и выходила она прямо в бассейн.

— Знаю-знаю, — поддакивает Адриан, кивая. — Держу пари, она была битком набита людьми, которые вылезали из бассейна, плюхались прямо на лежанки, а вокруг стояло разящее хлоркой облако пара…

Фанни не отрицает, что все именно так и было.

— У англичан нет ни малейшего понятия о том, как пользоваться сауной. Хоть плачь, — сокрушается Адриан.

— И как же это нужно делать? — любопытствует Фанни. Отвечая, Адриан подается всем телом вперед и говорит с жаром истинного адепта:

— Начать нужно с теплого душа. Насухо вытереться. Затем подержать стопы и лодыжки в горячей ножной ванночке — чтобы улучшить кровообращение, затем войти в сауну, забраться на полку — чем выше, тем будет горячее, побыть там минут десять-пятнадцать, пока пот не начнет стекать струйками. Затем нужно долго стоять под холодным душем или нырнуть в ледяное озеро, если оно рядом, пройтись слегка по воздуху, закутаться в махровый халат и полежать в теплом месте. — Он говорит со вздохом: — Нет ничего лучше.

Фанни явно заинтригована.

— И где вы все это проделываете?

— На заднем дворике.

— Вы хотите сказать, что у вас тут есть собственная сауна?

— Ну конечно, — подтверждает он. — Увы, рядом нет озера, но я сделал пристройку с душевой кабинкой и поставил ванну — для холодного погружения. Хотите взглянуть?

Он делает приглашающий жест в сторону заднего двора.

— Может быть, позже, — уклончиво говорит Фанни.

Адриан смотрит на нее и по его глазам видно, что у него родилась идея.

— Впрочем… вы можете попробовать сами. Раз уж я не могу угостить вас ленчем, я могу вместо этого угостить вас сауной.

Тут уж Фанни смотрит на него во все глаза.

— Простите?

— Вы сами можете узнать, что такое настоящая сауна.

— Ну нет, спасибо.

— Почему же?

— Я обычно не интервьюирую людей нагишом.

— Но кто же разговаривает в сауне! — восклицает Адриан. — Вы общаетесь с горячим воздухом. Разговаривать следует потом.

Фанни замолкает и смотрит на него так, словно пытается угадать, что он задумал.

— Чего вы боитесь? — спрашивает Адриан. — Вряд ли я рискнул бы появиться на страницах "Сентинел ревью" в качестве сексуального маньяка, верно?

— Вы же знаете, что я могу сделать из подобного предложения? — осведомляется она.

— Еще бы не знать, — кивает он: — "Адриан Ладлоу пригласил меня в собственную сауну таким тоном, каким обычно предлагают гостю рюмку вина. И предупредил, что купальный костюм мне не потребуется. Я вежливо отклонила его предложение и покинула его дом".

— У меня нет ни малейшего намерения покидать ваш дом, — заявляет Фанни. — Я не закончила интервью. У меня еще куча вопросов.

— Забудьте о них, — советует Адриан.

— В каком смысле?

— Выбросьте из головы. Начнем сначала. После сауны. Но это будет не интервью. Не заранее заготовленные вопросы и отрепетированные ответы. А общение без притворства, без всяких игр. Просто разговор, который идет своим чередом. Что вы на это скажете?

Фанни пристально смотрит на Адриана. Он спокойно выдерживает ее взгляд.

Затем встает со словами:

— Я принесу вам купальный халат и полотенце и покажу, где переодеться.

— С чего вы взяли, что я согласна?

— А разве нет?

Фанни медленно поднимается.

— Я завернусь в полотенце, — предупреждает она.

— Как вам удобно.

Фанни задумчиво берет в руки магнитофон, выключает и возвращает на кофейный столик.

Адриан распахивает дверь на кухню.

— Это сюда, — говорит он.

Фанни явно приняла решение. Выпрямившись, она направляется к двери и, не глядя, проходит мимо Адриана. Он идет следом и прикрывает дверь.