Тасмин - Александр Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старый сад, разбитый когда-то давно во дворе перед домом, весь в красоте. Трава и цветы в ожидании ветра. Стволы красного клена и дуба тянут ветки к далекому небу. Кусты можжевельника вдоль дорожки, которая ведет к маяку, сыплют на землю мелкие листья-иголки, роняя их будто слезы о прошлом.
Тасмин прошла через сад к дому и упала без сил рядом с порогом.
3
Она не смогла вспомнить, как оказалась в спальне.
Дом молчит.
Что с него спросишь?
Брошенный много лет назад на краю Вселенной, он все еще хранит обиду. Девора редко здесь появлялась. Переходы между мирами отнимали у нее много сил. Она брала сюда Тасмин лишь затем, чтобы кто-то мог вколоть писателю инсулин.
Интересно. Что бы сделала Девора, если бы дочь отказалась?
Может быть тогда весь этот сюжет не смог бы случиться.
Тасмин пожимает плечами.
Призрачный свет Луны проникает сквозь окно рядом с кроватью.
Все вещи в комнате выглядят ненастоящими. Картина с кипарисами на стене, платяной шкаф, полка и книги.
Но труднее всего поверить в кровать.
Простыня и одеяло.
Запах свежевыстиранного и высушенного на солнце белья. Стиральный порошок «альпийское утро». Настоящее чудо. Магия этого мира.
Тасмин села в кровати, свесив ноги на пол. Мышцы болели. Она почувствовала на секунду как дом качнулся и встал на место. Может быть, так приходит смерть? Боль и усталость сменяются чувством падения. Все кружится. Стены и потолок сваливаются в одну воронку и тянутся, как жевательная резинка.
Тасмин глянула в окно.
Океан мыл берег.
Лунный свет тянулся дорожкой на поверхности воды от берега к небу и исчезал в непроглядной тьме где-то там в бездне. Мерцание. Всполохи. Тысячи маленьких огней. Водная гладь поднимается вверх и опускается вниз. Вдох и выдох.
Чужое дыхание.
Горячее и сухое. Словно хамсин.
Кто-то хрипит и бормочет.
Тасмин вскочила на ноги и включила в комнате свет.
Незнакомка лежит на кровати под стенкой. Она похожа на мертвую птицу. Маленький журавлик, который запутался в простыне. Ее глаза закрыты, но бегают под веками так быстро, будто ищут выход, чтобы выбраться из кошмара и наконец-то взглянуть на настоящий мир. Сухие, треснувшие губы девочки шепчут молитву.
Тасмин присела на край кровати и положила ладонь незнакомке на лоб.
Девочка горит.
Вся постель на ее стороне пропитана потом.
Вот из-за чего ты проснулась.
Кожа горячая и липкая. Волосы мокрые, спутаны так будто, кто-то специально крутил и вертел их полночи. Лицо бледное, исхудавшее.
Тасмин отбросила простыню и перевернула девочку на живот. Быстрыми движениями она расстегнула корсет ее платья и задрала вверх сорочку. Пятна крови уже высохли и теперь в тусклом свете казались черными разводами грязи. Широкий розовый рубец от зажившей раны тянулся по всему левому боку. Он дошел почти до бедра и совсем чуть-чуть свернул к животу.
Тасмин провела по шраму кончиками пальцев. Девочка вздрогнула и застонала.
Боли здесь нет. Только воспоминания. Их так просто не излечить.
Тасмин погладила незнакомку по голове и вдруг вспомнила о стрелах, которые вытащила еще в Затонувшем лесу. Она стянула с девочки сорочку и швырнула ее вместе с корсетом на пол. Это уже не отстирать. Только выбросить, а лучше сжечь. Зачем хранить воспоминания о смерти. Ничего хорошего в таких вещах нет. Они приковывают к себе человека и висят тяжким грузом. Куда ни пойди всюду боль.
— Нужно жить… — шепчет незнакомка в бреду.
Тасмин замирает.
Она впервые слышит ее голос. Низкий, совсем не похожий на детский. В нем присутствуют властные нотки. Так звучала Девора. Нет. Это все из-за внешнего сходства. Если бы не белый цвет волос, то их можно было бы назвать сестрами. Мать Тасмин и эту девчонку. Подбородок и скулы, линия рта, брови и голубые глаза, только нос у Деворы другой.
Свет в комнате мигает.
Неясные тени пробегают по стенам.
Порыв ветра швыряет песок в окно, и он сыплется будто шепот.
Гул океана становится ближе, чтобы тут же уйти вместе с волной.
Все стихает. Все становится прежним.
Тасмин осмотрела раны от стрел, но оказалось, что они затянулись еще в Затонувшем лесу. Она перевернула девочку на спину и взглянула с другой стороны.
Какая маленькая грудь. Разве такие бывают? Это просто соски. И ничего. Слишком розовые. Такие у всех девушек со светлыми волосами?
Мысль привела Тасмин в смущение. Кровь прильнула к щекам. На секунду стало тяжело и невыносимо дышать. И еще что-то билось под пальцами. Словно птица в клетке, в мечте о свободе.
Тасмин глянула вниз. Ее ладонь лежала на груди незнакомки.
Пальцы жгло. Сила шла сквозь время и пространство. Жизнь перетекала из одного тела в другое. Их судьбы сплетаются. Память и сознание. Чувства и разум.
Вся рука будто в огне.
Если ее не убрать немедленно, жар пойдет дальше и Тасмин вся обратится в пепел. Но она не спешит. Все слишком тяжелое. Пальцы, кисть и локоть. Весь этот мир. Планета. Галактика. Вселенная.
Какое-то время ничего не происходит. Только шум волн.
Тасмин поднимает глаза и встречается с океаном.
Незнакомка смотрит на нее из-под копны упавших на лоб волос. Белые и красные от крови локоны, сквозь которые призрачным светом горят голубые осколки.
— Пить, — шепчет девочка.
Шелест волны. Скрип песка.
Тасмин отдергивает руку и вскакивает с кровати. Она выбегает из комнаты прочь.
Дверь грохает так, что весь дом трясется в испуге. Стены крутанулись на месте, пол заскрипел. Сердце Тасмин едва-едва удержалось в груди.
На кухне вода из-под крана слишком горька. Вкус ржавчины и хлора. Пить эту дрянь можно только в самом безвыходном положении. Но Тасмин выкручивает напор на всю мощь. Она подставляет голову под струю холодной воды и чувствует облегчение.
Вода затекает в уши и шум океана остается где-то там за пределами слуха. В темноте ночи лишь его образ мелькает у Тасмин перед глазами. Два голубых осколка.
Она выключает воду и выкручивает волосы. Кухонное полотенце лежит в ящике под раковиной. Оно слишком маленькое, чтобы вытереть голову на сухо, но этого и не нужно. Прохлада приятна. Она дарит покой. Тасмин вновь может мыслить рационально.
Две баклажки с чистой водой стоят рядом с чайником на столе.
Сколько им лет?
В последний раз Тасмин была здесь, когда ей исполнилось четырнадцать. Почти годовщина. Девора купила ей торт и желтое платье. Опоздала на несколько дней. Могла бы просто сделать вид, что забыла. Но нет. Где-то в доме валяется открытка с днем
