Золотая крыса. Новые похождения Остапа - Алексей Козлов

Лицо идиота налилось кровью.

– Дурак ты, я вижу! – прошипел Кеша, – Ничего не понимаешь! Как тебя зовут, ты говоришь?

– Шура! Я же сказал!

– Говорю здесь я! Ты моженшь подать прошение по команде! И не резон, что оно будет удовлетворено! Ну и так, Шурчок! Шурчишка! Шурчок! Шуряк! Запомни, как тебя зовут! В конце работы, я тебе гарантирую, ты забудешь и это!

– Нам главное, чтобы платили!

– Заплатить? – кепка водилы даже подпрыгнула при словах Шуры, – Заплатить??? Я вам так заплачу, что вы всю жизнь у меня вспоминать будете, как я вам заплатил! Всю жизнь! Я добрый! Моё слово крепкое!

Когда Кеша выплёвывал изо рта не то угрозы, не то обещания, Шура пытался понять, где тут угрозы, а где обещания вечного блаженства. И не понял.

Лицо Остапа приняло примирительное выражение. Он взял Кешу за пухлую лапу и проворковал:

– Кеша имеет в виду, что в работе у нас – Норвежская модель, а во всём остальном – Шведская!

– Ну, типа! – мерзким голосом ответил Кеша и, вырвав руку, вытер её о потный живот.

На этом разговор надолго прекратился. Шура выслушал водительскую отповедь, удивлённо переглянулся с соседом и замолк. Видно было, что ни у кого из находившихся в машине нет никакого желания после такой вводной лекции разговаривать о чём-либо. Кеша так не думал. Его тянуло на общение.

– Так я тебя, Шурка, спрашиваю! Что, таки математика Иловайского не понравилась? – снова хрипло хохотнул крепыш, которого явно распирало желание гуторить с кем и как угодно, – Тебе надо учиться понимать то, что я говорю, с полуслова! Каждое слово – это золото, если жить захочешь! Молчание – серебро!,Твой понос от страха – медь! Это надо зарубить на носу! Иначе тебе со мной будет очень плохо! Очень тяжело! Очень! Так тяжело, что ад покажется раем! Я уже тебе, кажется, говорил об этом, да ты меня не слушал! Ты не слушаешь ни …! Ты трудяга, а не… собачий! Лови всё на лету! Понял? Словил?

– Да, словил!

– Не понравилась, я спрашиваю?

– Да не понравилась! Вернее понравилось, но не очень.

– Дурак ты, я вижу! Ничего не понимаешь! Как тебя зовут, ты говоришь?

– Шура!

– Ну и так! Вадик! Запомни, как тебя зовут! В конце работы, я тебе гарантирую, ты всё на свете забудешь и это тоже!

Балаганов удивлённо посмотерл в сторону водилы. Эта странная особенность повторять одно и то же по нескольку раз насторожила его. Было видно, что водила не шутит, а просто бессознательно крутит всё время прокручивающуюся платинку, которая вероятно грохочет в его голове. Пластинка эта явно не была хитом поп-культуры.

На этом разговор снова надолго прекратился. Шура выслушал водительскую отповедь, ещё ра удивлённо переглянулся с соседом и замолк. Видно было, что ни у кого из находящихся в машине нет никакого желания разговаривать о чём-либо.

Щура ещё раз посмотрел на своих приятелей и незаметно покрутил пальцем у виска. В мозгу в водителя явно была вставлена шарманка, которая раз за разом крутилась, выдавая одну и ту же песню. Остапу стало вслед за Шурой смешно, но на первый раз он решил не показывать и виду.

Тут Остапа предательски разморило, и он внезапно заснул.

Ему сразу приснился удивительный город, плоский, как блин, разнесённый на тысячи километров в какй-то чахлой пустыне. Единственной видной издалека приметой его был чудовищный шпиль прямо посреди центральной площади. Люди были странные, в каких-то шароварах и тюрбанах. Машины были странные, похожие на инвалидные коляски былых времён. Шпиль тоже был странный, если не сказать более. Он как будто состоял из рыбьих рёбер, покрыт серебряной чешуёй и терялся в кучевых облаках, словно цеплявшихся за его крючковатую вершину. Внезапно нестерпимо блиставшее тело башни потемнело, налилось чем-то зелено-красным, стало раздуваться. Потом башня громко квакнула и с диким треском лопнула.

«Следующим в этот день вышел из строя Остап" – сообщил незнаемый голос. Он врал. Остап сражался до последнего. Едва он схватил железного монстра под уздцы, как закричал:

– Шура! Идите на замену! У меня понос!

И Шура бросился спасать Остапа, и снизу видел волосатые ляжки гиганта. Жёлтой волной, обрушившейся сверху его сорвало с мягкого холма и пронесло мимо горшка, о котором теперь мечталось как об очаге стабильности и тепла. Мутный горячий поток вынес его через горную долину и бросил на цветущий луг, где сидели зеленоглазые мухи и комары. Они о чём-то чинно беседовали, и два кузнечика держали над головами шпильку, изображая Золотые Ворота. На востоке вставало мутное квадратное горячее Солнце».

Огромная красная волна понеслась над кровлями хижин прямо на Остапа и он, дико вскрикнув во сне, проснулся.

Глава 3. Под крышей «МММ», или Первый масленичный дроч Алёши

Итак, вернёмся к нашим баранам.

Итак, 19 сентября 2014 года по совершенно пустой в утренние часы дороге в направлении города Бучурлиговки, более напоминающего, как мы мотом убедимся, бескрайнюю совершенно безнадёжную деревню, и в самом деле неслась старая, грязная и пыльная машина – пикап неизвестной модели. Человек с чувством юмора мог бы назвать машину каким-нибудь «Лорен-Дитрихом», «Испаной Сюизой», «Малюткой Жу», «Антилопой Гну» или даже «Детройтским Адом» – это всё равно ничего бы не изменило. Как ни назови старую развалину, юной красоткой ей всё равно не быть! И было неизвестно, сможет ли она доехать до Бучурлиговки, куда нашей компании нужно было попасть кровь из носу.

Город Бучурлиговка, неизвестно даже, помещённый ли на мировые карты, и уж точно отсутствовавший на поисковых картах Гугла, по какой-то непонятной причине был вожделенной целью компании, передвигающейся сначала по широкому Старо-Клюевскому шоссе, потом по узкому Павловскому тракту, а потом по неизвестной просёлочной дороге, петлявшей между сёлами и холмами.

Это был день, когда на Украине взорвали очередной автобус, во Франции – перестреляли весь состав юмористического журнала «Шарли Птикуй», что было воспринято французами, как самая классная шутка за прошедшие полвека, в Сирии – прорыли самый длинный подземный тоннель к центру Дамасска, дабы взорвать ненавистную городскую комендатуру. Да, ещё в Америке вынули из морозильника знаменитого философа Збигнеффа Бжезинского, который, даже толком не оттаяв, стал снова, как попугай Попа, верещать о русской угрозе, а также стал призывать залезть в подбрюшье великой страны, с тем, чтобы взять её стальной империалистической клешнёй за медово-сметанное вымя.

Таковы были основные новости мира к десяти часам утра того приснопамятного дня.

Однако все эти великие события совершенно не интересовали обитателей машины. Они находились в эйфории. Они были захвачены по-настоящему великой идеей – мгновенно обогатиться за счёт медлительных и ленивых дураков, которые, как казалось, ожидали их в пункте назначения с открытыми настежь кошельками и душами. Их не интересовали ни великие искусства прошлого, ни великая любовь настоящего, ни страдания малых народов будущего, они не вспоминали о зулусах, теснимых империалистами, им было наплевать, подумать только, даже на холокост, теракты и поджоги обошли стороной их возвышенные мысли, им были по… балет и космос. Плевать им было на великую литературу и дизайн – их интересовал более насущный предмет – деньги. Вдохновенная речь вождя, полная циничных реминисценций из популярных голливудских гангстерских фильмов и неизбежных цитат Дейла Карнеги поселила в мозгах невероятную, светлую детскую надежду, а появление в их рядах наёмного менеджера, в честности которого, по словам Остапа, мог сомневаться только безумец, привела компанию в неистовый восторг. Они не задавали себе вполне уместных вопросов, почему их новый менеджер, столь превозносимый по неизвесным причинам Остапом, так похож на какого-то мерзкого бандита и отбитка, выкинутого машиной времени из самого горнила девяностых. Он и одет-то в общем был, как персонаж бандитского фильма, в грязную майку и синие штаны «Адидас» с классическими пузырями на коленках. И усы его были мерзкие. Почему он так грязно ругается, почему он не слушается даже Остапа, таких вопросов в тот день никто почему-то не задавал.

Машину то и дело сотрясал богатырский хохот – водитель рассказывал матерные афганские байки. Надежда была столь основательна, что на время пригасила чувство голода, вот уже две недели мучившее путешественников.

Даже скорый крах благотворительной фирмы «Зачатие на дому» не был теперь так актуален, как новая инициатива Остапа.

Читатель поневоле спросит, а какие же деньги интересовали людей, устремившихся из горнила большого богатого города в неизвестные, аборигенские дали, туда, где, по мнению большинства, обретаются только грязь и бедность? Вот то-то и то, знай, читатель, что деньги на блюдечке с золотой каёмочкой находятся не в больших городах, а как раз там, где шастают бедность и грязь. Этот парадокс был замечен ещё знаменитым французским философом Монтенем, вы случайно не знаете такого?