Роксолана. Королева Османской империи (сборник) - Сергей Плачинда

Настя вздыхала, вспоминая, как отец Петр хвалил ее при родителях, удивлялся ее памяти и уму. «Она гетманом смогла бы стать «, — не раз повторял отец Петр. «Немного не угадал мой учитель, — вспоминала теперь Настя. — Я почти гетманша. А может, и больше «.

А европейские послы быстро разнесли весть о высокой культуре в Украине. Заговорили и о ней, о Роксолане.

«Для его величества султана, — писал посол Венеции в Стамбуле Доменико Травизано — Роксолана настолько желанная жена, что как только он ее узнал, не захотел брать никакую другую женщину. Так не поступал еще никто из его предшественников, потому что у турков есть обычай менять жен».

Французский дипломат отмечал: «У нее милый и скромный вид…»

Сам Сулейман Великолепный называл свою жену Хюррем — радостная. И действительно, она была особенно очаровательна, привлекательна, когда улыбалась или радовалась.

А улыбка все чаще появлялась на лице Насти: она радовалась тому, что понемногу укрощает султана. Ее радовала клятва Сулеймана о ненападении на Украину.

«Многим тысячам украинцам сохранит жизнь клятва Сулеймана, — думала Настя. — Как же расцветет, окрепнет моя Запорожская держава, когда на нее прекратит нападать Турция! Нет, сжигать дворец султана не стоит, лучше взять его как следует в свои руки. И следить за Ибрагимом. У него самая большая армия в мире. Чует мое сердце: Ибрагиму не нравится клятва Сулеймана. Надо следить, чтобы проклятый визирь не переубедил султана. Надо окружить визиря моими верными слугами…»

Но султан держал свое слово: вскоре он послал великого визиря с войском в поход на Восток.

Джулио Розати. «Турецкие наездники»

…Вечерами Настя читала. У нее появился еще один учитель древнегреческого языка. Очень быстро она овладела этим языком и могла читать в подлиннике Гомера. Этим очень гордился султан, хвастался перед всеми иностранными послами.

Почти ежедневно к ней заходил Иван Кочерга со своим сыном Али. Тогда Настя провожала евнухов и служанок прочь, и разговор с драгоманом и его сыном затягивался допоздна.

Иногда они переходили на шепот…

Нет, Настя не довольствовалась одной лишь клятвой султана. Она хотела большего. У нее было достаточно ума для этого.

Шли соревнования. Молодые наездники, конники султана демонстрировали свою ловкость, смелость, силу. На плацу, в тени большого белого шатра сидел Сулейман. Рядом с ним — Настя. Здесь же Хусейн-паша, беи, шейхи, паши, эфенди, послы.

Сильнее всех переживала Роксолана и драгоман Иван Кочерга: среди претендентов на золотой приз падишаха был и Али. Пока он шел впереди вместе с четырьмя молодыми. Но их ждал сюрприз: с султанской конюшни должны были вывести дикого коня — аргамака. Победит тот, кто дольше продержится на нем. Пока победителей не было — почти все погибали под копытами.

Но Али кое-что посоветовала сама султанша. Он садится последним. Перед тем как запрыгнуть в седло, глянет в глаза лошади — это обязательно. Затем похлопает ее по шее, скажет несколько слов. Все это должно помочь.

Вот уже закончили рубить лозу, скакать наперегонки. Лишь трое сумели перепрыгнуть большой ров с водой. Среди них — Али на чистокровном арабском жеребце, подаренному ему султаншей.

Конюхи подводят закованного в цепи дикого жеребца…

Летит на землю один всадник, второй. Замерли зрители.

Но вот подходит Али, похлопывает по шее жеребца, заглядывает в глаза и быстро вскакивает в седло. Спущенный c цепей конь сразу встает дыбом. Падает. Встает. Бросается в аллюр. Прыгает. Но сбросить наездника не может. Еще немного времени — и лошадь идет красивой рысью перед султаном. Затем — шагом. Али полностью управляет лошадью.

— Приз отдать этому воину — он достоин моего внимания! — Восклицает в восторге темпераментный Сулейман. Юноше преподносят позолоченную саблю с драгоценным эфесом.

— Сулейман, — обращается к султану Настя на латыни, — Али стоит того, чтобы его поставить начальником над другими воинами. Он покажет хороший пример, он научит своих янычар хорошо держаться в седле!

— Да, моя Хюррем, — говорит султан, — ты больше заботишься о мощи армии, чем мой глупый старик сераскер…

Напрягали слух паши и шейхи и никак не могли понять, о чем говорит султан с султаншей.

— Назначаю Али агой, — объявил Сулейман, и все почтительно склонили головы, хотя во взглядах многих — зависть: редко какому молодому воину удается сразу стать начальником над янычарами.

…А молодой ага с отцом все чаще посещал султаншу. И не напрасно.

Долго, слишком долго этим утром не выходил из спальни Роксоланы великий султан. Явился в свои покои веселый, радостный, возбужденный.

Только сел завтракать, как вбежал сераскер, все утро карауливший султана.

Упал на колени министр, затряслась его огромная черная борода.

— О, ве… ве… — не мог ничего произнести военный министр.

Веселый Сулейман понял, что сераскер хочет сообщить ему какую-то скверную новость.

— Чем хочет огорчить меня слуга в это волшебное утро, когда я узнал, что моя жена, великая султанша Роксолана-ханум, подарит мне ребенка? Говори, не запинайся, я выслушаю тебя.

— О тень Аллаха на земле! Этой ночью три галеры с рабами с оружием снялись и… ушли в море, на север. С ними сбежали более тысячи плененных. Почти все с Украины, есть и из Московии. Убиты около ста янычар — охранников и надзирателей. Прошу высокого разрешения отправить за ними погоню. Может, догоним…

Султан молчал. Наконец сказал:

— А когда бежали гребцы и рабы? В полночь? На рассвете?

— Никто не знает, повелитель Вселенной. Утром мне доложили. Очевидно — около полуночи, о сердце Вселенной.

— А что делал в это время мой сераскер?

Министр опустил голову.

— Ну?

— Спал, о улыбка Аллаха!

— Ага, спал! — перебил его султан. — Я давно заметил, что мой сераскер очень любит спать. Что же, надо это учесть и позаботиться, чтобы слуга спал дольше.

Султан кивнул охранникам, едва заметно провел ребром одной ладони по другой. Этого было достаточно. Хмурые крепкие охранники схватили своего министра, любое слово которого до последнего момента было для них законом, потащили во двор и там обезглавили.

Нет, любовь к Роксолане не сделала Сулеймана мягче к подчиненным. Он оставался тираном.

Глаза его горели яростным огнем, который погас мгновенно, как только в покои вошла Роксолана. Улыбающаяся, радостная она сказала, что хочет позавтракать вместе со своим дорогим мужем.

Султан велел подать изысканные блюда.