Роксолана. Королева Османской империи (сборник) - Сергей Плачинда

Это известие молниеносно облетело напуганную янычарами Европу. За неделю посланцы венецианских дожей принесли в золотую беседку девять серебряных ваз, наполненных зеркальной водой, в которой плескались красные рыбки. На серебряном подносе к ногам Роксоланы положили символическую золотую корону повелительницы и спасительницы Европы.

На другой день Настя говорила султану:

— Заря Аллаха, тебе надо оставить Венецию в покое. Этим ты покажешь миру свое великодушие… История прославит тебя.

Всемогущий завоеватель, тиран, повелитель тридцати государств послушно склонял голову перед своей мудрой Роксоланой и готовился принять послов Венеции.

Сегодня Настя принимает венгерских послов. Она хорошо понимает причину их посещения: только что турецкие янычары опустошили Венгрию, бросили ее к ногам Сулеймана Великого. В яростной битве у Могача погиб сам венгерский король Людовик I.

Теперь на престол Венгрии местная знать выдвинула храброго венгерского дворянина и полководца Яна Заполия, но неожиданно вмешалась Австрия, которая доказывала свое право на престол: покойный Людовик I был ставленником Вены. Австрийская знать без особых усилий сделала королем Венгрии своего вице-князя Фердинанда.

Яна Заполия скинули с престола. В обескровленной, ограбленной дотла стране начались распри между дворянами, возмущался и народ.

…Роксолана была уверена: к ней должны прийти именно сторонники Яна Заполия.

В прихожей беседки четыре гигантских евнуха-негра снимали уже сапоги с послов, мыли им ноги, окуривали душистым зельем. Наконец послы надели легкие сандалеты и вошли в волшебную беседку.

Шесть раз низко поклонились послы султанше, их было двое. Один — Настя снисходительно улыбнулась — знакомый уже ей венецианец: он взялся хлопотать за Венгрию, очевидно, потому что знал дорогу к золотой беседке. А второй — высокий, стройный, с лихими черными усиками, тонкими чертами лица, холодными серыми глазами. Что-то очень знакомое Насте. Он как раз и начал:

— Приветствую тебя, преславная и волшебная султанша, поздравляю от имени венгерского народа и короля нашего Яна Заполия и его жены Изабеллы…

Роксолане понравилось, что посол признает своим королем славного венгра Заполия. Она сама больше симпатизировала Яну Заполию, потому что понимала, в какие страшные лапы попадает венгерский крестьянин: будут брать турки, сдирать и свои господа, а тут еще и Австрия загребущую руку протягивает…

Настя пристально присмотрелась к послу. Наконец перебила, взволнованно воскликнула:

— Вы Эрнст Тынский? — Посол побледнел.

— Да, это вы… Садитесь, — она показала на подушки. Венецианец сел, а Тынский продолжал стоять. — Однажды вы проявили слабость духа…

Тынский присматривался к султанше и через покрывало узнал… бывшую желанную свою невесту. Упал на колени.

— Вы… вы…

— Ничего. Забудем о прошлом, — вздохнула. — Только то, что вы пришли сюда, в грозное гнездо всесильного повелителя, которого может рассердить ваша просьба и… вы рискуете головой, одним словом… И то, что вы добились встречи со мной, говорит, что вы стали, Эрнст, гораздо храбрее. И я ценю… Более того, я сочувствую… Я за то, чтобы Венгрией правил венгр…

Дрожащими руками Тынский разворачивал какой-то подарок. Он, кажется, потерял дар речи. Он молча протянул Насте небольшую золотую икону. Образ Богоматери.

Быстро схватила ценный подарок. Встала на колени. Откинула голубое покрывало, взволнованно поцеловала икону. Прижала как что-то дорогое-дорогое. И будто услышала голос матери:

— Помолимся Господу… Отвратит и поможет…

Тихо стало в золотой беседке… Через несколько дней королем Венгрии стал Ян Заполия.

— Хватит завоевывать Европу, — говорила Настя султану. — Обрати свой взор на Восток… Там много твоих врагов…

…Пир устроил Сулейман в честь победоносного завершения похода турецкой армии во главе с Ибрагимом-пашой в Азию. В этот поход великий визирь брал с собой старшего сына Сулеймана, шестнадцатилетнего Баязида, от первой жены султана Фатимы.

Заметила Настя: Баязид со злобой смотрит на нее после похода, Ибрагим-паша делает свое дело.

Пир бушевал. Звучала восточная музыка. На коврах танцевали пленницы. Султан не скупился на дорогие подарки своему визирю. Но тот сидел мрачный.

— Почему мрачен лоб у моего друга? — спросил ласково Сулейман. — Мало золота я подарил? Или кто обидел славного полководца?

Ибрагим-паша только и ждал этого вопроса.

— Нет, солнцеликий, — начал он, — никто меня не обидел, и щедрость твоя несравненная. Но не устраивает меня этот поход, хотя и расширил я твои владения и привез много богатства.

Он говорил правду, этот воин почти сорок лет провел в седле боевого коня.

— У меня такое впечатление, что я гонялся за мышами. Это же курам на смех: у меня были противники, не достойные моего меча. Я думаю, что мы делаем совсем не то, государь. Ты забыл наши планы. Мы должны взять Украину — сказочный край. Какие там земли, там люди крепкие и здоровые! Нет лучшего янычара, как выходца с Украины. А сады, а хлеб, который нам так нужен! А еще мед, леса вдоль Днепра — они как нарочно растут для наших галер. А женщины, которые там — их кровь оздоровит нашу Порту: моим воинам нужны здоровые женщины, а тебе, султан, хорошие ребята, хорошие солдаты. Имея покоренную Украину, мы удвоим наше могущество. Не забывай, что Украина — это ворота в Варшаву и Москву…

Блестели глаза великого визиря, он горячо доказывал, размахивая своими огромными руками. Задумчивый сидел Сулейман.

— И все-таки возьми их, мой султан… Я не могу забыть обиды, нанесенной мне запорожскими казаками. Я спасся от них позорным бегством. Я бежал, как серый волк. Тогда запорожцы перехитрили меня. А их было в четыре раза меньше, чем нас. Такие ободранные, почти голые, одетые в лохмотья… И перехитрили! Два дня отражали наши атаки, показывая, что их совсем мало. А потом, истощив нас, ударили свежими силами. Полегло много янычар, повелитель. Разве мы имеем право перед Аллахом не отплатить за тот позор и кровь?

Сулейман молчал. Он глубоко уважал великого визиря. Это он, Ибрагим-паша, собственноручно учил юного Сулеймана сидеть в седле и ловко орудовать саблей. Он учил тактике, военной хитрости, как сейчас учит Баязида. Он, Ибрагим, еще маленького Сулеймана брал с собой в походы, закалял его. Наконец, Ибрагим был великим визирем еще при отце Сулеймана, и слава выдающегося воина пришла к Ибрагиму еще во времена деда Сулеймана. Да и сам султан во всех походах и сражениях имел лучшего друга — Ибрагима-пашу.