История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря - Владимир Сарабьянов

Собор Рождества Богородицы. Рисунок П. Н. Максимова к реконструкции К. К. Романова

Уже в ходе работ многочисленные трещины, испещрявшие изнутри стены собора, были грубо замазаны раствором, а фрески в барабане и на парусах оказались забрызганными побелкой. Вероятно, в планы игумена Феофилакта после окончания ремонта входило поновить роспись, которая имела в то время самый неприглядный вид. Можно не сомневаться, что поновление было бы проведено в соответствии с теми варварскими методами, которые бытовали в XVIII в., – фрески оказались бы полностью записанными, а в худшем случае частично или полностью сбитыми со стены. Но по счастливой случайности росписи Дионисия избежали этой печальной участи – монастырь был упразднён, ремонт остался незавершённым. В таком виде, с многочисленными следами ремонта, живопись простояла до начала ХХ в. и была зафиксирована на разнообразных фотографиях, наглядно демонстрирующих их состояние до начала реставрации[164].

Собор Рождества Богородицы. Проект К. К. Романова «Реставрация применительно к середине XVI века». 1907

Благодаря ремонтным работам 1794–1798 гг. опасность разрушения собора была если не ликвидирована полностью, то по крайней мере отодвинута на значительный срок. На протяжении всего XIX столетия, на фоне довольно активной ремонтной деятельности в монастыре, в соборе Рождества Богородицы не проводится ни одного серьезного ремонта. В 1800 г. завершаются работы, на которые не хватило средств в 1798 г. В частности, на соборе Рождества Богородицы была обита «белым аглецким железом» глава и перекрыта тесом паперть[165]. В 1805 г. вновь перекрывается купол[166], в 1813 г. ремонтируется паперть[167], а в 1825 г. все здания монастыря, в том числе и собор, подвергаются «косметическому» ремонту[168]. В 1826 г. заменяется крыша алтаря собора[169], а в 1829 г. – остальная часть кровли[170]. На следующий год кровля выкрашивается ярью-медянкой[171]. В 1833 г., наряду с некоторыми работами в интерьере храма (об этом см. ниже), была частично перекрыта паперть собора и в ней же перестелен пол[172]. В 1861–1864 гг. в монастыре поновляются церкви преп. Ферапонта и Богоявления, а также придел Николая Чудотворца. В эти годы на соборе чинится кровля, а само здание подвергается «косметическому ремонту»[173]. Аналогичные работы проводятся по всему монастырю в 1867–1868 гг.[174] В 1880 г. ветром сорвало ветхую кровлю главы собора, что вызвало необходимость ее перекрытия[175].

Собор Рождества Богородицы. Проект реставрации А. Г. Вальтера. 1915

Из приведенного перечисления становится очевидным, что все ремонты собора касались либо замены его кровли, либо наведения «благолепия» на его внешний вид.

Объясняется это не прочностью собора, который к середине столетия вновь обветшал, а, вероятнее всего, представлявшейся причту Ферапонтовской церкви неоправданностью больших затрат на его ремонт. Нужды прихода вполне удовлетворялись двумя теплыми церквами Благовещения и Преп. Мартиниана, а в соборе богослужения совершались, скорее всего, лишь по большим праздникам. В результате такого небрежного отношения собор вновь оказался на грани разрушения, и в начале ХХ столетия при восстановлении монастыря богослужения в нём уже не проводились[176].

Пренебрежительное отношение причта Ферапонтовской церкви к собору становится очевидным из переписки с Кирилловским Духовным правлением. Еще в 60-х гг. епархиальное начальство обращало внимание на ветхость собора. В 1864 г., сразу же после поновления надвратных церквей и Никольского придела, причту было дано распоряжение «оштукатурить и отбелить наружные стены храма»[177], а в начале следующего, 1865 г. последовал указ об изыскании средств «для исправления ветхостей при церквах»[178]. В нём не оговаривается, какие конкретно церкви требовали поправки, но если учитывать, что все храмы Ферапонтова монастыря, исключая соборный, в период 1838–1864 гг. были поновлены или перестроены, то становится очевидным, что речь идёт о соборе Рождества Богородицы. В 1868 г. Консистория вновь указывала на необходимость «учинить поправки» в соборе[179], но это распоряжение так и осталось невыполненным.

В XIX в. незначительные работы проводились и по стенописи. Так, в 1833 г., в процессе поновления иконостаса, кирилловский мещанин И. В. Каменский получил 16 рублей «за крашение пола и крылосов и за мытье стенного писания в соборе»[180]. Судя по записи, промывка стенописи имела второстепенное значение и охватила незначительную площадь. По всей видимости, она свелась к удалению загрязнений в нижней части стен и вряд ли нанесла фрескам существенный урон.

В 1862–1864 гг. под руководством священника Арсения Разумовского были обновлены надвратные церкви и Никольский придел собора. Из описи 1856 г. мы узнаём, что обе надвратные церкви «назначены к возобновлению, на что уже имеется и епархиальное разрешение, именно: иконостасы перезолотить, иконы некоторые возобновить, а некоторые вновь написать, стены ж как в церкви, так и алтарях украсить живописью»[181]. В рапорте А. Разумовского от 29 марта 1862 г. говорилось о возобновлении указанных церквей и Никольского придела «с большими переменами, особенно в св. иконах»[182], из-за чего даже была задержана отправка в Консисторию описей церквей[183].

Расходная книга Ферапонтовской церкви указывает, что живописные работы в указанных церквах проводил Белозерский купец Александр Акинин, получивший за период с декабря 1861 по август 1863 г. 427 рублей[184]. К сожалению, остальные указания расходной книги слишком расплывчаты, на них невозможно опираться при построении выводов, однако вполне возможно, что вместе с иконами в Никольском приделе оказались поновленными и фрески. Отметим, что здесь, из-за постоянно стекающей воды с кровли церкви Преп. Мартиниана на стену апсиды, фрески довольно сильно пострадали, особенно в южной части дьяконника, и это могло послужить причиной их частичного поновления. Если принять эту гипотезу, то становится понятным, почему именно в Никольском приделе отмечалось столь активное произрастание водорослей и плесени, для которых связующее клеевой прописи вместе с повышенной влажностью в приделе оказались отличной питательной средой[185].

В 1892 г. фрески собора вновь оказались под угрозой поновления. Благочинный III округа Кирилловского уезда, в который входило Ферапонтово, заботясь о благолепии храма, послал в Новгородскую Консисторию рапорт, в котором испрашивал денег на возобновление настенной живописи собора Рождества Богородицы. К счастью, средств не нашлось и в Консистории, которая на эту просьбу ответила предписанием «причту Ферапонтовской церкви озаботиться приведением в должный вид настенной живописи в храме Рождества Пресвятые Богородицы, изыскав потребные для сего средства сбором с прихода и обращением к известным благотворителям»[186]. Но начавшаяся вскоре кампания по восстановлению монастыря и участие в ней Археологической комиссии исключили возможность бесконтрольных ремонтов собора и ремесленных поновлений живописи.

Состояние собора Рождества Богородицы и его фресок, с того момента, как на них обратил внимание общественности И. И. Бриллиантов, не переставало вызывать опасения в среде знатоков и любителей древнерусского искусства. Посетивший в 1902 г. Ферапонтово граф П. С. Шереметев отмечал, что в соборе царит полное запустение, «стены покрыты инеем»[187]. Очевидно, к этому времени богослужения в храме уже не совершались.

П. П. Покрышкин, обследовавший монастырь в 1904 г., в заключении о его состоянии говорил, что здания обители, и в первую очередь собор Рождества Богородицы, «сохранил так много остатков древней конструкции и древней архитектурной декорации, что представляется возможным восстановление их в первоначальном виде». Там же он обращал внимание на продолжающееся разрушение цокольных частей здания и настаивал на необходимости проведения скорейшего ремонта[188].

Интерьер собора Рождества Богородицы. Вид на север. Фотография И. А. Александрова. 1907

Интерьер собора Рождества Богородицы. Вид на восток. Фотография И. А. Александрова. 1907

Игумения Таисия, со своей стороны, пыталась обратить внимание епархиального начальства на бедственное положение собора. В своем рапорте она говорила, что «в храме совершать богослужения… невозможно: с внутренней стороны в куполе видны большие трещины, хотя, может быть, и не опасные для него, т. е. не угрожающие ему падением, но тем не менее требующие исправления», а кирпичный пол, лежащий на деревянном настиле, провалился[189].

Опубликованные в 1908 г. результаты обмеров, проведенных П. П. Покрышкиным и К. К. Романовым в 1905 г., вызвали еще большие опасения за судьбу Бого родице-Рождественского собора, оказавшегося в аварийном состоянии. Сильнее всего пострадали цоколи и фундамент здания, где кирпич перепрел и активно осыпался. Особенно бедственное положение было отмечено в северовосточной части собора, где кладка выкрошилась на треть толщины стены. Причину столь активного разрушения фундамента исследователи видели в подземном ключе, вода которого, подойдя к стене, подмыла и разрыхлила её. В результате ослабления фундамента и осадки собора в кладке образовались многочисленные трещины. «Собор треснул в двух взаимно перпендикулярных направлениях – по главным осям, минуя лишь барабан купола». Самая глубокая трещина, местами достигавшая шириной 8 см, начиналась в фундаменте северной стены, шла через северный портал, всю северную стену, затем свод и северную подпружную арку и, обходя барабан, через южный свод спускалась к южному порталу. Другая продольная трещина, начинаясь от западных дверей собора, поднималась через западное окно к подпружным аркам и резала среднюю апсиду по окнам. Кроме того, все арки собора дали трещины в замках, а боковые апсиды треснули по окнам[190].