История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря - Владимир Сарабьянов

Опубликованные в 1908 г. результаты обмеров, проведенных П. П. Покрышкиным и К. К. Романовым в 1905 г., вызвали еще большие опасения за судьбу Бого родице-Рождественского собора, оказавшегося в аварийном состоянии. Сильнее всего пострадали цоколи и фундамент здания, где кирпич перепрел и активно осыпался. Особенно бедственное положение было отмечено в северовосточной части собора, где кладка выкрошилась на треть толщины стены. Причину столь активного разрушения фундамента исследователи видели в подземном ключе, вода которого, подойдя к стене, подмыла и разрыхлила её. В результате ослабления фундамента и осадки собора в кладке образовались многочисленные трещины. «Собор треснул в двух взаимно перпендикулярных направлениях – по главным осям, минуя лишь барабан купола». Самая глубокая трещина, местами достигавшая шириной 8 см, начиналась в фундаменте северной стены, шла через северный портал, всю северную стену, затем свод и северную подпружную арку и, обходя барабан, через южный свод спускалась к южному порталу. Другая продольная трещина, начинаясь от западных дверей собора, поднималась через западное окно к подпружным аркам и резала среднюю апсиду по окнам. Кроме того, все арки собора дали трещины в замках, а боковые апсиды треснули по окнам[190].

Из всех зданий обители собор Рождества Богородицы оказался в наиболее бедственном положении, поэтому неудивительно, что реставрация, проводимая под контролем Комитета по восстановлению Ферапонтова монастыря, началась в 1912 г. с укрепления фундамента собора, а также прилегающих к нему построек, составлявших с ним единый комплекс. Работы проводились согласно проекту, утвержденному Археологической комиссией[191], и к концу 1913 г. все фундаменты были укреплены. Кроме того, внутри собора был удален сгнивший деревянный пол, и начато устройство бетонного: к железным балкам, заменившим деревянные, крепилась металлическая арматура, но «за неимением цемента и средств пол был оставлен недоделанным»[192].

Поступившие в следующем году в фонд реставрации Ферапонтова монастыря средства позволили проводить ремонтные работы в более широких масштабах. В начале 1914 г. Комитет по восстановлению Ферапонтова монастыря разработал план работ на текущий год, который был передан в Археологическую комиссию на утверждение[193]. В него входило: «Окончить бетонирование черного пола, сделать кирпичный пол, существующую крышу снять, восстановить закомары, кровлю сделать из красной меди, главу сделать шлемовидную, остатки барабана над приделом св. Николая дополнить и перекрыть главкой слабо-луковичной формы, обе главы перекрыть желтой медью, апсиды покрыть конусовидными крышами из красной меди, окно в западной стене заложить, восстановить на западной стене пояс орнамента, разрушенный при пробитии окна, остальные окна восстановить в прежней форме, трещины в стенах расчистить и заделать»[194].

Портал собора Рождества Богородицы. Фотография начала ХХ века

При обсуждении этого плана выступил Г. И. Котов, который решительно высказался за сохранение четырехскатного покрытия, справедливо отмечая, что «самое важное в церкви – её роспись» и нельзя делать ничего, что в дальнейшем могло бы ей повредить, а позакомарное покрытие в ближайшем будущем может привести к протечке кровли. К его мнению присоединились М. Т. Преображенский, В. В. Суслов и Е. А. Сабанеев. Кроме того, по общему мнению, для полной реставрации здания, проект которой был выполнен К. К. Романовым и А. Г. Вальтером, «не было найдено достаточных данных»[195]. В принятом с учетом высказанных замечаний решении, о котором сообщалось князю А. В. Оболенскому, говорилось: «…Признано нежелательным покрытие собора Рождества Пресвятой Богородицы по закомарам, в виду технической трудности такого ремонта. Соборная глава должна остаться в существующем виде. Окна в соборе… не признано возможным изменять… К исполнению же прочих предложенных Комитетом работ со стороны Комиссии препятствий не встречается…»[196]. Иными словами, Комитету предлагалось ограничиться противоаварийными ремонтными работами, которые обеспечили бы сохранность храма и фресок, и не стремиться к воссозданию его первоначального облика. Надо согласиться, что такое осторожное решение, особенно в отношении сохранения четырехскатной крыши, оказалось весьма дальновидным.

Реставрационные работы, благодаря энергичному руководству А. Г. Вальтера, сразу пошли очень быстрыми темпами. Уже в июне было завершено укрепление фундамента, о чем В. Т. Георгиевский, посетивший Ферапонтово, с удовлетворением сообщал И. С. Остроухову[197]. За сезон 1914 г. А. Г. Вальтер успел полностью сделать кирпичный пол, восстановить орнамент, опоясывающий собор, вычинить участки разрушенной кладки, местами восстановить наружную облицовку стен, а также расшить и зачинить наружные трещины. Кроме того, вокруг собора, там, где это требовалось, был понижен уровень земли. Оставалось лишь укрепить четырехскатную крышу, но, несмотря на категорическое решение Археологической комиссии, Комитет продолжал настаивать на позакомарном покрытии собора. На очередном заседании в марте 1915 г. его члены постановили «по вопросу о покрытии собора по закомарам вновь войти с ходатайством в Императорскую Археологическую комиссию, представив технические соображения о возможности такого покрытия». Предполагалось также изменить форму главы собора[198]. По всей видимости, доводы членов Комитета оказались убедительными, так как на заседании 2 апреля 1915 г. Археологическая комиссия утвердила с небольшими поправками чертежи и проекты позакомарного покрытия и восстановления луковичной главы[199], и летом 1915 г. А. Г. Вальтер приступил к исполнению своего проекта. Крыша собора была приподнята и закреплена на подпорках, что дало возможность не только проводить работы, но и исследовать своды собора, полусбитые закомары и остатки малой главы[200].

За сезон 1915 г. А. Г. Вальтер восстановил первоначальную форму окон в барабане, а также начал вычинку закомар. На очереди стояли работы по проливке трещин в сводах и их укреплению, после чего должно было приступить к покрытию собора по закомарам. Но для этого необходимо было укрепить штукатурное основание фресок, расположенных в первую очередь на сводах, а с их реставрацией возникали задержки. 3 июля А. Г. Вальтер писал А. В. Оболенскому: «Для меня очень важно скорое исполнение работ по заделке трещин на фресках сводов, потому что до заделки этих трещин я не могу пролить раствором своды сверху и не могу готовить покрытие по кокошникам»[201].

Еще в 1904 г. П. П. Покрышкин поднял вопрос о реставрации фресок[202], но она не могла начаться, пока само здание собора находилось в аварийном состоянии. Теперь, когда реставрация архитектуры была близка к завершению, необходимость консервации фресок, и в первую очередь их штукатурной основы, стала очевидной. Для реставрации грунта фресок Комитет решил пригласить Н. Я. Епанечникова[203] – реставратора-подрядчика, уже известного своими работами в Успенском соборе Московского Кремля, храме Христа Спасителя и церкви Спаса-Нередицы. Он посетил Ферапонтов монастырь в конце июня 1915 г., «осматривал трещины и обещал немедленно по приезде в Москву прислать свои цены»[204]. И действительно, уже 6 июля А. Г. Вальтер получил смету на работы и пространную «пояснительную записку», которые вскоре переслал А. В. Оболенскому на утверждение, сообщая в пояснительном письме, что цены Н. Я. Епанечникова на этот раз несколько дороже тех, по которым он работал в Успенском соборе[205]. А. В. Оболенский, извещая Н. Я. Епанечникова о своем согласии, просил вместе с тем немного сбавить цены, на что тот ответил отказом, ссылаясь на трудности военного времени. Уже 15 июля он отправил в Ферапонтово свою бригаду, а на следующий день выехал сам[206].

Работы по укреплению грунта фресок и заделке трещин начались в середине июля 1915 г. В бригаду Н. Я. Епанечникова входило не более 4–5 человек, а сам он бывал лишь наездами. Н. Я. Епанечников планировал завершить заделку трещин на сводах и в барабане в конце августа 1915 г.[207], но реальная дата завершения работ на сводах, и вообще в соборе, неизвестна. Надо думать, что его бригада пробыла в Ферапонтове до глубокой осени, т. к. помимо сводов те же работы предполагалось провести на значительной части стен собора и в алтаре. Сам Н. Я. Епанечников не говорит в смете об объеме работ, но А. Г. Вальтер ещё до приезда реставраторов промерил трещины, нуждавшиеся в заделке. Согласно его подсчетам, оказалось «на вертикальных стенах… около 75 погон. сажень» (около 160 м) и «по аркам и по сводам около 70 погон. сажень» (около 150 м). В укреплении, по его мнению, нуждалась незначительная часть штукатурки[208]. По всей видимости, к концу 1915 г. Н. Я. Епанечников завершил большую часть работ, т. к. в смету М. О. и Г. О. Чириковых, составленную уже в марте 1916 г., вошел, в частности, пункт по удалению брызг раствора, оставшихся после укрепления грунта и заделки трещин[209].