Дорога к убийству - Энн Грэнджер

— Местная полиция осматривала сад, искала, обо что она могла удариться? — спросил Маркби.

— Видимо, нет.

— Наверняка никто ничего не осматривал, — неожиданно заявила Фиона. — Сразу решили прищучить Элисон. — Она воинственно посмотрела на Маркби. — Снизить уровень преступности, такая задача? Закрыть дело…

— Милая… — пробормотал смущенно отец.

Его шокирует грубость дочки по отношению к гостю, решила Мередит. Сам уже намекал на нечто подобное, хоть и не так прямо.

Маркби встретил вызывающий взгляд Фионы с улыбкой.

— Не могу судить. Я не знаком с деталями проведенного следствия.

Фиона вспыхнула и отпарировала:

— Я тоже. Вы ведь это имели в виду? Так вот: незнакома. Просто кое-что слышу. Вы сами слышали, что говорит Элисон про того самого Барнс-Уэйкфилда. Он был против нее настроен, хотел пришить ей дело.

Дженнер ловко вмешался в беседу:

— Вот какая история, Маркби. Как вы говорите, автор писем легко мог ознакомиться с фактами.

— Да, тем более что это был один из первых успешных процессов сэра Монтегю Линга. После любого очередного триумфа газеты ссылаются на прежние его победы.

— Все равно, — упрямо возразил Тоби, — ни у кого не было никаких оснований увидеть в обвиняемой Элисон Дженнер.

— Этим нам и надо заняться, верно? — сказал Алан. — Что ж, постараемся как можно скорее вычислить автора. Однако надеюсь, вы понимаете, что на это нужно время. Если получите очередное послание, немедленно доставьте мне вместе с конвертом. — Он улыбнулся Элисон. — А тем временем nil desperandum,[5] ладно?

— Спасибо, — кивнула она.

— Нельзя ли нам перед отъездом осмотреть сады? — обратился Маркби к хозяину. — Мередит хотелось бы увидеть озеро.

— Ну конечно! — Дженнер поднялся, за ним все остальные, атмосфера сразу изменилась. Явственно почувствовалось облегчение, словно закончено тяжкое неприятное дело и теперь можно подумать о более приятных вещах.

— Если пойдете к озеру, — сказала Фиона, — на меня не рассчитывайте. Терпеть не могу ту птицу. Совсем дурная. Я к лошадям пойду.

Мередит заметила, что Тоби колеблется. Явно хочет пойти с Фионой, хотя быстро передумал, понимая, что гости здесь по его настоянию и нельзя их оставить. Поэтому лишь проводил девушку скорбным задумчивым взглядом.

Осложнение, подумала Мередит.

— Помню эти сады, — сообщил Маркби Дженнеру, шагая с ним рядом по старательно расчищенной граблями дорожке, — с тех пор, как здесь жили Грейсы.

Дорожка круто шла вниз между кустами живой изгороди. Трудно ухаживать за садом на таком склоне. Птицы вспархивали при их приближении. Вокруг царил полный покой.

— Мы тут кое-что переделали, — ответил Дженнер. — Элисон знает толк в садоводстве. У нее масса всяких идей.

Прошли мимо грубого деревенского стола с расставленными вокруг стульями.

— Чудесно, — похвалила Мередит.

— Отличная работа, — одобрительно кивнул Дженнер. — Двое здешних парней открыли в технопарке «Уотерсмит» мелкое предприятие по изготовлению мебели. И назвали его «Деревенская простота», — фыркнул он. — Видимо, клиентам нравится.

— У нас при доме викария есть запущенный сад, — сказала Мередит. — Когда все расчистим, хорошо бы поставить там такие стулья.

Элисон услышала и подсказала:

— Мастеров зовут Тед и Стив. Цены вполне разумные, любой заказ выполнят.

Спустились в долину с журчащим ручейком, питающим озеро. Оно оказалось не только больше, чем Мередит ожидала, но и поражало всем своим видом. По прозаическому описанию Алана и взгляду издали казалось, что это чисто формальное утилитарное водохранилище. Однако, в отличие от вида сверху, очертания водоема неправильные, его окружают ивы, березы, высокие декоративные кустарники. У самой воды растут камыши, дальше стелются широкие плоские темно-зеленые листья кувшинок. Картину старательно создал викторианский садовник, придав ей естественный романтический вид. В центре озера даже есть маленький островок. Чтобы добраться до него или просто отдохнуть на воде, к деревянному причалу привязана весельная лодка, легонько покачивающаяся на поднятой ветром ряби, шурша в камышах. Настоящая идиллия.

Между озером и посетителями возникло неожиданное препятствие, не слишком крупное, но целеустремленное.

У воды стояла канадская казарка, расправив крылья и предупредительно шипя.

— Разрешите представить вам Спайки, — сказал Дженнер. — Сначала была почти ручная, а теперь превратилась в сплошную досаду.

— Но где остальная стая? — осведомилась Мередит.

— Спайки покалечилась, — объяснила Элисон. — Мы нашли ее с перебитым крылом. Непонятно, как это случилось. Другие улетели, она топталась на берегу с несчастным видом. Поэтому мы доставили ее в питомник для диких животных неподалеку. Там крыло залатали, привели в порядок, а когда выпустили, она сюда вернулась. Видно, ей здесь понравилось. Возможно, мы напрасно с ней нянчились. Теперь она считает озеро и подходы к нему своей собственной территорией. Неохотно признает меня и Джереми, а с чужими фокусы выкидывает. Мы ее увозили в разные места, выпускали, она каждый раз возвращается. Хватит, Спайки, уйди, кыш отсюда! — Элисон хлопнула в ладоши, казарка хлопнула в ответ крыльями, однако отошла на небольшое расстояние, наблюдая за компанией желчным взглядом.

— Сумасшедшая птица, — буркнул Тоби.

— Ах, бедняжка, — улыбнулась ему Элисон и обратилась к Мередит и Алану: — Тоби хотел прокатиться по озеру в лодке с Фионой. Спайки на них набросилась, оба бежали. Очень жалко. Собирались на остров.

— Чертова птица! Я бы взял ружье, сбил с нее перья. Если желаете, отловлю, увезу подальше и выпущу, — проговорил позади хриплый голос. — Всем сразу лучше станет.

Все вздрогнули и оглянулись. Шагов в траве никто не слышал, и Мередит с Маркби определенно не ожидали увидеть высокого угловатого мужчину, производившего впечатление неимоверной силы, не обладая могучей мускулистой фигурой. Длинные седеющие волосы взлохмачены, борода не подстрижена, нос торчит между глубоко посаженными глазами, сверкающими на загорелом лице. На нем старая мешковатая водонепроницаемая куртка и крепкие рабочие ботинки. Либо рукава куртки обрезаны, либо руки необычно длинные. Кажется, что костлявые запястья и огромные узловатые пальцы болтаются, как у марионетки. Мужчина поднял руку, словно вздернутую за ниточку невидимым кукловодом, и ткнул пальцем в Спайки, пребывавшую, по мнению Мередит, в хорошо понятном замешательстве. Птица красноречиво махнула крыльями и попятилась, издав с безопасного расстояния презрительный крик.

— Знаю, Гарри, нам ее не удалось переселить, — сказала Элисон. — Только это единственный выход. Завтра утром позвоню в Королевское общество защиты животных, может, что-нибудь посоветуют.

— Все равно, лучше мне разрешите ее пристрелить, — настаивал Гарри.

— Нет! Ни в коем случае! Мы что-нибудь придумаем.

Мужчина — воплощение Немезиды — хрюкнул, повернулся, зашаркал прочь, болтая руками.

— Это Стеббингс, — пояснил Дженнер. — С виду странноватый, но в целом неплохой малый.

Гости ничего не ответили и направились обратно к дому, оставив Спайки праздновать победу. Алан, Тоби и Джереми пошли вперед, а Элисон замедлила шаг, и они с Мередит отстали.

— Кое о чем при Джереми не могу говорить, — тихо и торопливо сказала Элисон, — но страшно беспокоюсь, как все это на нем отразится. Знаю, благодаря долгой практике он вполне убедительно делает вид, будто держит ситуацию под контролем. А на самом деле страшно злится. Все ведь выйдет наружу, правда? Будет во всех газетах?

Подошли к столу со стульями, Элисон кивнула, и они уселись. Мужская компания уже скрылась из вида.

— Всегда трудно разъяснять семейные проблемы, — вздохнула Элисон, нервно разглаживая ладонями блузку. Склонила голову, светлые волосы завесили лицо. — Ужасно выслушивать обвинение в убийстве. Словами не опишешь.

— Могу себе представить, — сочувственно вздохнула Мередит.

Элисон резко вздернула голову.

— Нет. Не можете. Извините… грубить не хотела. Но вы просто не можете. Не бывали в таком положении и, надеюсь, никогда не окажетесь. Злейшему врагу не пожелаю. А судебный процесс — настоящий кошмар. После такого почти невозможно жить дальше. Грязь липнет. Газеты изображали меня бессердечной расчетливой охотницей за деньгами. Правда, тетка несколько раз ссужала мне деньги. Помогала без возражений, охотно. Обиделась бы, если б я отказалась. Барнс-Уэйкфилд не понял. Вновь и вновь расспрашивал о деньгах, которые мне много лет давала тетя Фреда, и о завещании. Знала ли я, что являюсь единственной наследницей? Да, сказала я, знала. И как к этому относилась? Что можно ответить?