Дорога к убийству - Энн Грэнджер

— Ничего нельзя сказать по шрифту и прочему?

Алан ей улыбнулся:

— С тех пор, как пишущие машинки ушли в прошлое, ничего, к сожалению. Понимаю, о чем вы говорите. Шрифт старых машинок стирался со временем, возникали характерные особенности. Конечно, по письмам с наклеенными вырезками из газет можно установить издание. Но мы живем в компьютерном веке, наш автор имеет доступ к компьютеру с принтером. Бумага стандартная, продается в каждом канцелярском магазине. Самоклеящийся конверт из такого же магазина. Марка тоже самоклеящаяся, лизать ее не надо, в отличие от старых марок. У детективов много претензий к почтовым конторам. Никакого материала для анализа ДНК, никаких отпечатков, потожировых следов и прочего.

— На окраине Бамфорда есть один канцелярский магазин, — подсказал Дженнер.

— Верно. Нынче повсюду есть. Все это можно купить в любом месте по всей стране. Даже если конкретный сорт поставляется в конкретную торговую сеть, подобные магазины продают тысячи пачек в неделю, часто в больших коробках по две с половиной тысячи листов. У меня дома такая стоит.

— Но автор очень осторожен, правда? — задумчиво проговорила Мередит. — Не оставил никаких следов… Все обдумал заранее. Купил самоклеящиеся конверты и марки. Обыкновенную писчую бумагу, которая закупается оптом. Методично, не правда ли? Все спланировано.

Наблюдавшая за ней Элисон содрогнулась при последних словах.

— Да, он осторожен, — кивнул Алан. — Не собирается нам помогать.

— Значит, по-вашему, это мужчина? — уточнил Дженнер, насупив косматые брови.

— Я бы не сказал. Мы говорим «он» просто для удобства.

Фиона, накручивая на палец длинную светлую прядь, неожиданно спросила:

— Чего он хочет?

Истинная дочь своего отца, заключила Мередит. За проницательными глазами кроются проницательные мозги. Догадывается, что причина кампании против мачехи — не только злоба. Тоже подозревает шантаж?

— Не узнаем, пока сам не скажет, — ответил Маркби. — Возможно, единственная цель — испугать и расстроить вас. Возможно, он за молчание потребует денег. Возможно, еще обдумывает варианты.

— Не пойму, — совсем тихо проговорила Элисон, — за что меня кто-то так ненавидит. И откуда обо всем узнал.

— Ну, к несчастью, любой уголовный процесс подробно освещается, — мягко объяснил Алан. — Есть много способов ознакомиться с деталями.

— Но связать дело с Эли! — с силой подчеркнул Тоби. — Все это было чертовски давно. У нее тогда была другая фамилия!

Маркби развернулся в кресле, обратившись к Элисон Дженнер:

— К сожалению, я не успел ознакомиться с подробностями дела. Без этого…

Дженнер с женой переглянулись. Элисон выпрямилась и твердо сказала:

— Расскажу все, что желаете знать.

— Ты уверена, дорогая? — спросил Джереми, дотянувшись до ее руки.

— Абсолютно. Многолетнее умолчание, попытки отмахнуться, словно ничего не бывало, и привели к сложившейся ситуации, правда? Если б все знали, никто мне теперь не грозил бы.

— Если предпочитаете, можем с вами наедине побеседовать, — предложил Алан.

— Нет. — Элисон тряхнула головой. — Присутствующие здесь члены семьи в курсе. Когда Джереми узнал о письмах, мы все обсудили. Я сказала, что надо объяснить Фионе и Тоби, потому что, возможно, о процессе станет известно. Не хочется, чтобы они узнали обо всем из газет. Когда рассказали Тоби, он сразу решил попросить Мередит поговорить с вами, Алан. Знаю, это не по правилам. Должно быть, вы попали в щекотливое положение, нас в душе проклинаете. Я вас не упрекну. Но мы в безнадежном отчаянии. Хватаемся за соломинку. Мередит должна знать подробности, раз уж Тоби ее попросил о содействии. Разумеется, вы должны знать. Меня обвинили в убийстве моей внучатой тетки Фреды Кемп.

Она помолчала, подавляя вздох.

— Даже не знаю, с чего начинать. Чтобы понять суть, нужна предыстория. Мои родители были на дипломатической службе, как Мередит. Жили в разных странах мира, меня отправили в школу домой. Здесь меня опекала тетушка Фреда. Одинокая женщина, владелица процветавшего агентства по подбору для клиентов нянек и домашней прислуги. Во время… события, приведшего к суду, мне было двадцать три года. Родители вышли в отставку, поселились на Санта-Лючии, чтобы прожить остаток жизни под солнцем. Тетя Фреда тоже давно отошла от дел, оставаясь моей единственной родственницей в Англии. Я ее навещала при каждой возможности, что было нелегко — она жила в Корнуолле, довольно далеко от разбитой дороги, на скалах в устье реки Кэмел.

— Знаю, — кивнула Мередит. — Чудесное место.

— Да, — согласилась Элисон. — Мне там всегда нравилось. У тети Фреды давно был коттедж, куда она уезжала на отдых, руководя лондонской фирмой. Потом решила навсегда в нем поселиться. При доме был большой сад, который она особенно любила.

— Это я понимаю, — улыбнулся Алан.

Элисон не улыбнулась в ответ.

— Переезд в коттедж привел ее к гибели, если можно так выразиться.

Она сделала паузу, все ждали продолжения. За фасадным окном промелькнула тень.

Маркби с Мередит оглянулись, едва заметив высокую нескладную фигуру.

— Садовник Гарри Стеббингс, — кратко пояснил Дженнер.

В тишине шаги садовника тяжело хрустели по гравию.

— Один ухаживает за участком? — полюбопытствовал Маркби.

— Сын по выходным помогает. Бестолковый малый по имени Даррен. Родители надеются, что ему пойдет на пользу учеба в местном колледже. Я сильно сомневаюсь. По-моему, он обучается фотографии! — хмыкнул Джереми.

Фиона усмехнулась:

— Звезд хочет снимать, как он мне говорит. Стать папарацци, знаете.

— Увидит, что попал в мир, где глотку запросто перережут, — заметил Маркби.

— Да он вообще без понятия, — беспечно ответила Фиона. — Уверен, будто обойдется своей маленькой цифровой камерой. Никогда и не слышал про известных фотографов, не обладает ни художественным, ни драматургическим вкусом. Считает, если фигуры попали в центр кадра, то больше ничего и не нужно.

— Я бы сильно обрадовалась, если б поймала что-нибудь в центр кадра, — вставила Мередит. — На моих снимках объект неизменно оказывается в правом нижнем углу.

Алан послал ей быструю заговорщицкую улыбку и вернулся к Элисон, продолжившей рассказ.

— Надо было бы мне почаще навещать тетю Фреду. Здоровье ее слабело. В конце концов, это родная тетка моей матери. Ей было восемьдесят, когда… произошла трагедия. Может быть, лучше сказать, продленная трагедия, потому что с некоторых пор было горько следить, как она угасает. Живя в одиночестве после столь бурной жизни, тетя Фреда буквально катилась под горку. Безусловно, она совершила большую ошибку, уединившись после большого города в тихом безлюдном месте… по крайней мере, пустеющем по окончании отпускного сезона. Хорошо поехать туда отдохнуть, и только. Тетка не догадывалась, что при постоянном проживании дни похожи один на другой как две капли воды. Ничто не заставляет тебя пошевеливаться — ты ни с кем не встречаешься, не бываешь в музеях, на выставках, не участвуешь в кипучей жизни. Я постоянно звонила ей, чтобы просто поболтать. Понимала, как ей одиноко. Однако упрямства ей тоже хватало. Она ни за что не призналась бы, что допустила промашку. По-моему, ее тяготила мысль о переезде в лондонский дом, с которым она рассталась. Я ей предложила вернуться, вызвалась помочь, она и слушать не хотела. Днем общалась с местной жительницей миссис Тревис, которая ходила к ней делать уборку, готовить еду. Не слишком приятная компания. Довольно сварливая женщина. У меня возникло впечатление, что она вообще никого не любит. Особенно меня.

— По какой-то конкретной причине? — осведомился Маркби.

— В свое время я думала, что у нее просто такой характер. Муж ее бросил с маленьким сыном, угрюмым замкнутым мальчишкой лет десяти. Вечно ходил в резиновых сапогах, похоже, не снимал даже на ночь. Весь пошел в мать и был к ней необычайно привязан. Повсюду таскался хвостом, когда не было занятий в школе, без конца рисовал что-то на клочках бумаги… Мне не показывал. По-моему, мать его предупредила, что я не заслуживаю доверия. Не удивляюсь, что она не прониклась ко мне теплым чувством. Ей практически не приходилось встречаться с такими, как я. Я работала в Лондоне в сфере рекламы, получала хорошие деньги, была молодой, независимой, вполне уверенной в себе. Меня не бросил муж. У меня не было ребенка, о котором необходимо заботиться. Я сама выбрала себе занятие. Возможно, сейчас не скажешь, но тогда у меня все действительно было на месте. — Элисон издала сдавленный смешок.

Дженнер укоризненно нахмурился.

— Только не надо себя принижать!

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — ответила она. — Все складывалось в мою пользу. В свободные выходные я приезжала из Лондона, подкатывала со столичным шиком в машине, а в дверях стояла миссис Тревис в фартуке поверх свитера ручной вязки, источая неодобрение. Меня это, скорее, забавляло. Напрасно. Должна признать, миссис Тревис ревностно и старательно заботилась о тете Фреде. По-моему, на свой лад оберегала работодательницу.