Янтарный сок - Элла Боброва

«Скрывая бровью мысли раздвоенье…»

Р.Б.

Скрывая бровью мысли раздвоенье,вновь у приемников склонился мир.В эфире, спотыкаясь, сообщеньянесутся из военных штаб-квартир.

Взрыв… Раньше в джунглях, а теперь в пустыне —в огне вода, трясина и песок.Следы седых тысячелетий нынес булыжником стирают в порошок.

Перед Стеною Плача — ликованье:навек един… границы больше нет!И брату брат твердит как заклинанье:Шолом, Шолом!.. Что слышит он в ответ?

«Я отомщу!» — несется из пустыни(напрасно снится виноград пескам).Она ему: «Сломи, сломи гордыню,и пусть вражды не будет и в поминев твоем ответном «Алейкум Салям!»

Вражду слепую унося с собой,уходит брат один… И боя ждет другой

«Шла я вдоль спеющий нивы и пела…»

Шла я вдоль спеющий нивы и пела:песни о детстве беспечном, голодном;песни о веснах с их дерзкой надеждой —горькие песни о позднем прозренье.

С памятью Муза моя подружиласьв песнях о невозместимых потерях…Пусть не силен был мой голос, но людипоняли: в песнях был гнев, но не злоба.

Шла я в раздумье. Потом осмотрелась —радость волною меня захлестнулаи на чужом языке, как умела,новый свой край я с любовью воспела.

Хор голосов подхватил, окрыленныйпесней о крае, огромном, свободном,с тонущим где-то вдали горизонтом,песней о ставших мне близкими людях…

Где же друзей голоса? Тех, что преждеслушали песни мои с одобреньем?..Мимо идут. Скрылись вдруг за стеною.Глухо доносится эхо молчанья.В песню волью сердца жаркого пламень —верю: холодный расплавится камень!

«Мы, женщины, все слабые созданья…»

Н.Л. и А.С. Виссарионовым

Мы, женщины, все слабые созданья,и гениями быть нам не дано.Хоть горько этой истины сознанье —не слишком удручает нас оно.

Нет, мы не ропщем: сердце нам большоедал Бог, чтоб силу мускул возместить.Мы это сердце отдаем героямспособным в мире чудеса творить.

Мы только женщины. Но мир качаемлегко рукой мы, словно колыбель.Царей венчаем, их порой свергаем…Вы помните. Забыли? Неужель?..

Всех в мире слабых женщин мы потомки;поэты нас воспели на века.В нужде, в войне, в изгнании — мы стойки,хоть доля ваша вовсе не легка.

Предметом шуток наша слабость стала —пословиц, остроумных афоризмов — тьма.Они нас унижают так же мало,как… моськи лай вдоль улицы — слона.

Простите столь обидное сравненье:(мы рифмы ради все порой грешим):отважны вы, в том нет у нас сомненья,о слабостях же ваших — умолчим.

Мы — не враги: — мы жизни украшенье.Вас не любить не можем мы никак.До гроба иль на миг, для развлеченья —не правда ли, приветствует нас всяк?

В одном, я знаю, вы со мной согласны:в значении пред Богом мы равны.Вы льстите нам: «Как женщины прекрасны!»Поем (для виду) мы: «Как вы сильны!»

Сон больного

Памяти И. Юрьева

Вчера приснилось мне: все улицы пустынны.Иду вперед. Вот повернул назад.Беру часы — но слеп их циферблат.

Прислушался — идут. Но где же стрелки?Но явственно я слышу ход в тиши.Чу! Не замок ли осторожно щелкнул?..Зияет дверь. Все тихо. Ни души.

Любого звука жажду, смеха, речи…Неслышно говорят с тоской воротустало покосившиеся плечи:тебе никто навстречу не придет.

Закрыты ставни… Как узнать причину?Вот бьют часы! Но почему лишь раз?Ужели возвещает половинупути мой роковой последний час?..

Скорее к башне! Но и там нет стрелок…Иду. Как долго шел я? Час? Иль век.Подумал: уж не вымер ли поселок?..Как вдруг — глазам не верю — человек!

Спиной ко мне, весь темном, неподвижен…Заговорить? Боится он иль ждет?Пойду! Пусть я преступника увижу,но словом прорублю молчанья лед.

Когда же подошел и осторожнокоснулся я костлявого плеча —упал навзничь… С пылью придорожнойсмешалась кровь… Но человек — молчал.

Что с ним? Нет, я не мог прикосновеньемубить его! Вдруг был он мертвецом?..Не кровь — вода! Я вижу в изумленьебезжизненного пугала лицо.

Из-за угла внезапно на телегевезут как бы в насмешку черный гроб.Слепая лошадь в равнодушном бегецепляет колесом телеги столб;

гроб падает, открылся… Цепенеястою вблизи фонарного столба,рука из гроба тянется ко мне, и…я узнаю в покойнике — себя.

«Умру не в тот я день, когда на поле брани…»

М.И. Могилянскому

Умру не в тот я день, когда на поле бранисо смертью жизнь скрестит в последний раз мечи.Умру не в тот я миг, когда мое дыханье.теплом не всколыхнет и пламени свечи.

Угаснет жизнь во мне, коль красоты виденьяуж больше не прервут желаний чуткий сон…Угаснет дух во мне, коль совести веленьясумеет усмирить бессмысленный закон.

Коль безразличие к истокам мирозданьяпосеянное в мозг, даст плесени цветы.И коль не захлестнет мне душу состраданьемвид неприкрытых язв на теле нищеты.

Угаснет жизнь во мне, когда я без презреньяобмана урожай сам стану пожинать;когда без трепета любые преступленьявозвышенной смогу я целью оправдать.

И в час, когда смогу бессильем равнодушьеко злу я объяснить — наступит мой конец.А если сам согнусь под плетью я послушно,угаснет дух во мне: я — лишь живой мертвец.

ПЕРЕВОДНОЕ

Мэри Дэверенья. Al’absent (перевод с французского)

Где ты, друг мой, далекий воин,в час оттенков персидской сирени,одинок, беззащитен, болен —наблюдаешь небес погрустненье?

Обагренный вдали горизонткровь людскую земле расточает.Распростершись на весь небосклон,пурпур язвы нужды покрывает.

На войну ль променял ты мир,увлеченный битвой ужасной,приглашенный на адский пир,где и смерть может стать прекрасной?

Иль, быть может, чтобы забытьхаос, боя и в небе зарево,ты за фронтом, наряден и сыт,дни свои коротаешь, празднуя?

Опьяненный вином, желаньем,прожигаешь свои вечера,забывая — лишь до утра! —нанесенные жизнью раны…

Паулин Джонсон (ТЕКАХИОНУЭЙК) (1862–1913)

Песнь моего весла

Ветер! Прерий оставь гнездо,Горы оставь, прилети на восток.Моряк и парус, мы оба, любя,О ветер с запада, ждем тебя.Вей, вей!Зовем столько днейНапрасно, не хочешь ты быть добрей.Всё нежишься в люльке в ущельях гор,Мой праздный парус тебе укор.

Сложу я его и мачту сниму,Молить перестану тебя — к чему?Веслом пригребу к тебе отдых ночной,О сонный западный ветер мой.Спать, спать,Где холмы молчат,Твой сон в дремных прериях сторожат.Сложи усталые крылья во сне.Весло подпевает тихо мне.

Август веселый смешит небеса,Смеху их вторит каноэ и я.Темны, темныПо бокам холмы,С потоком быстрым сдружились мы.

Как в люльке, бьется меж скал река.Вперед! На весло налегла рука.Вглубь, вглубь,Режь за клубом клуб,Сквозь пену волн — не напрасен труд.

Быстрей помчалась река; и вотКаноэ носом — в водоворот!Кружи, кружи,Не найти межиВ воронках опасных — от них бежим.

Вот близится рев — реки порог,Берег разъеденный гол и полог.Бей, бей,Не страшись камней,С пеной у рта рычит Водолей.

Крепись, о весло! Мужайся, каноэ!Тебя я на бой зову с волной.Вкруг, вкруг,Киль застонет вдруг,Но страха не знает каноэ, мой друг.

Позади пороги, далеко впередРека, успокоившись, нас несет.Плеск, плеск,Брызг капризных лес,В звонком падении капель блеск.

А там, в поднебесной вышине,Качается ель, как будто во сне.Дрожит, дрожитИзумруд в крылах,В них песнь звенит моего весла.

Оджисту