Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Некоторые внешние атрибуты власти, в том числе частичное обожествление, были заимствованы с эллинистического Востока, но в целом власть Цезаря основывалась на сосредоточении им римских традиционных институтов и контроле за остальными.

Политическая нестабильность и особенно гражданские войны нанесли тяжелый урон экономической и политической системе Римской республики. Цезарю надо было восстановить полноценное функционирование государственного аппарата. Военные действия не позволяли вовремя проводить выборы, но при первых же возможностях они организовывались. Чтобы приспособить государственный аппарат к нуждам чрезмерно разросшегося государства, Цезарь пошел по пути, проложенному Суллой, механически увеличив число магистратов. Преторов теперь стало 16, эдилов — 6, квесторов — 40. В 46 г. он ликвидировал участие в судебных заседаниях эрарных трибунов, и суды тем самым были возвращены сенаторам и всадникам.

Свою политическую карьеру Цезарь начал как один из лидеров популяров. Но дальнейшие события скоро показали, что в новых условиях народные массы — ненадежная опора. Очень важным вопросом, с которым столкнулся Цезарь, был долговой. В 48 г., когда он находился на Востоке, претор Μ. Целий Руф выступил с законопроектом отменить все долги, а заодно и квартирную плату за год. Его коллега Г. Требоний выступил против него. Между сторонниками двух преторов начались стычки. В этих условиях сенат отрешил Руфа от должности и поручил Антонию, оставленному Цезарем в Риме в качестве своего «начальника конницы», восстановить порядок. Руф бежал из Рима и организовал свой отряд. Но действовал он неудачно и был убит.

В 47 г. положение снова обострилось. В первой половине года в Риме не было магистратов, кроме народных трибунов и Антония. И тогда трибун П. Корнелий Долабелла, который по примеру Клодия ради трибуната перешел из патрициев в плебеи, повторил законопроект Руфа о долгах. И, как в прошлом году, в городе начались стычки между сторонниками того и другого. Антоний двинул на форум войска и разогнал собравшихся. При этом много было убито и ранено. Это вызвало в Риме огромное возмущение. И когда Цезарь вернулся в город, он высказал свое неодобрение действиями Антония, но законопроект Долабеллы запретил обсуждать.

Эти события показали, что какой-то потенциал у римской демократии еще сохранился, но на этот раз он был опасен для утвердившегося диктатора. И Цезарь принял свои меры. Он ликвидировал восстановленные ранее коллегии и оставил только старые, освященные традицией, тем самым лишив демократическое движение его организационных единиц. Тогда же он сократил хлебные раздачи, оставив в списках для них 150 тыс. человек вместо прежних 320 тыс. Это, разумеется, диктовалось в первую очередь экономическими соображениями, но в политическом плане стало явным разрывом с лозунгами популяров.

Будучи реальным политиком, Цезарь понимал и открыто говорил, что есть два условия власти — армия и деньги и одно без другого бессмысленно, и действовал в соответствии с этим. Награбленные богатства позволяли ему укреплять собственную власть. В то же время в целях восстановления расстроенного денежного обращения он еще в 49 г. возобновил старинный закон, запрещавший гражданам держать наличными больше 15 тыс. денариев, т. е. 60 тыс. сестерциев. Впрочем, надо отметить, что у самого диктатора денег в наличности было значительно больше.

Особую заботу Цезарь проявлял об армии. С солдатами и центурионами у него сложились очень хорошие отношения. Заботился он и о ветеранах. Главной его задачей, как и всякого другого римского командира, было обеспечение их землей. После своего четвертного триумфа, распустив армию (военные части остались только в провинциях), он сразу же занялся аграрным вопросом, но при этом учел ошибки Суллы и не стал раздражать италийских землевладельцев конфискацией земли. Он распределял еще оставшуюся неразделенной государственную землю, а какие-то земли, как и обещал, по-видимому, покупал на свои деньги. Но основную массу ветеранов Цезарь выселял в провинции, создавая там колонии. К участию в колонизационной деятельности он привлекал и пролетариев, ослабляя тем самым социальное напряжение в Риме. Всего он расселил по разным провинциям 80 тыс. человек. Кроме того, в 46 г. он в восстановил разрушенные 100 лет назад Карфаген и Коринф, заселил их колонистами, и эти два города вошли в число важнейших экономических центров Средиземноморья. Важно и то, что, в отличие от установившейся юридической практики, Цезарь не проводил законы о выводе колоний через комиции, а осуществлял этот вывод от своего собственного имени (или через своих легатов). В результате новые колонисты оказались обязанными землей не римскому народу, а непосредственно ему.

Цезарь полагал, что ошибкой Суллы, приведшей к недолговечности его режима, была его репрессивная политика, расколовшая общество. И он сознательно взял курс на гражданское примирение, стремясь воплотить в жизнь цицероновский лозунг «согласия сословий». Этой цели служила его политика милосердия. Взяв Рим, он вопреки страшным ожиданиям не прибегнул к проскрипциям. Даже Цицерон был прощен и спокойно вернулся в Рим. Все сдавшиеся были не только прощены, но и полностью восстановлены в своих правах. Многих из них он приблизил к себе и раздавал им должности или оказывал какие-либо благодеяния наравне со своими старыми сторонниками.

Изменил Цезарь и провинциальную политику. И раньше римские полководцы и политические деятели неоднократно давали гражданство наиболее отличившимся и верным провинциалам. Цезарь намного расширил эту практику, и число римских граждан в провинциях слало стремительно расти. Но он сделал и качественно новый шаг. Гем провинциальным городам, которые поддерживали его, он стал давать римские права и статус муниципия. Первым таким провинциальным муниципием стал Гадес в Испании. Позже число таких городов возросло. Но Цезарь этим не ограничился, а дал римское гражданство северной части Цизальпинской Галлии, ранее получившей латинское. Так что впервые римское гражданство было распространено на целую большую территорию. Со времени Цезаря провинции стали превращаться в составные части державы, из конгломерата провинций под властью полиса Рима становившейся единым Средиземноморским государством. Разумеется, при Цезаре этот процесс только начался, но и это было принципиальным.

И все же главной опорой Цезаря и его режима являлась армия. Была она и орудием его политической деятельности. Он распустил ее в 46 г., затем снова набрал и вновь распустил после триумфа в 45 г. Но армия была ему нужна не только в виде преданных ветеранов, но и как действующая сила, поэтому он задумал новый поход, на этот раз против парфян. Поводом, естественно, было отмщение за поражение Красса и возвращение находившихся у варваров римских знамен. Подготовка похода, разумеется, требовала и нового набора в армию. Кроме того, Цезарь надеялся будущими победами подновить уже увядшие лавры прежних успехов. В случае поражения парфян его авторитет и власть еще более укрепились бы. А этот как раз и не устраивало оппозицию.

Как это ни парадоксально, но чем пышнее становились официальные почести, тем меньшим был реальный авторитет Цезаря. По Риму ползли слухи о монархических планах диктатора. Пищу им давали неуклюжие попытки его друзей Антония и Л. Корнелия Бальба преподнести ему царскую диадему. И хотя Цезарь публично отклонял эти попытки, толпа ему уже не верила. В начале 44 г. до н. э. в Рим прибыла Клеопатра вместе с маленьким сыном Цезаря Цезарионом. Это вызвало шок в римском общественном мнении. Вряд ли Цезарь собирался официально развестись со своей римской женой и жениться на египетской царице, а их сына сделать своим официальным наследником (недаром в своем завещании он даже не упомянул о них), но такое впечатление у римлян возникло и нанесло большой удар по репутации диктатора. Уменьшение хлебных раздач и уничтожение большинства коллегий способствовало тому, что от Цезаря отвернулись многие его прежние почитатели в городских «низах». В «верхах» всерьез опасались за традиционную римскую свободу. Получение Цезарем полномочий постоянного диктатора уничтожило всякие надежды на возвращение к обычной конституционной практике. В результате возник заговор.