Чёрная птица - Автор Неизвестен

и сам это можешь сделать. Тот конец, что во рту держишь, так и держи, а за этот крючок дёрни — она и разгорится. Смотри только изо рта не вынимай, а то самый первый дым пропадёт.

Засунул кэле дуло в рот, дотянулся лапой до крючка и, как учил рыбак, дёрнул. Старое ружьё бабахнуло, да так, что аж горы вздрогнули, а от кэле только дымок повис над обрывом…

Налетел ветер и развеял, разогнал дым. Из-за туч показалось солнце. Светло вокруг стало.

Мэмыль постоял немного, затем взвалил на плечи мешок с рыбой и пошёл домой.

Много лет ходил он потом по старой тропе у обрыва: и днём, и ночью ходил, но злого духа — кэле — больше не видел.

⠀⠀

⠀⠀

⠀⠀

Земля и вода

⠀⠀

Заспорила вода с землёю — кто сильнее.

— Я, — сказала вода. — Сколько на свете рек, сколько морей, и все их я наполняю.

— Всё это так, — отвечала земля. — Но реки в моих долинах текут, моря в моих впадинах плещутся. И ты, вода, в моей власти.

— Ещё чего придумала! — рассмеялась вода. — Я вольная и никому не подчиняюсь! Вот захочу — и потеку куда вздумается.

— Не потечёшь.

— Потеку!

Не понравилось это земле. Набрала она воздуха в грудь и враз выдохнула. Забурлила, помутилась вода в реке, а в самом устье поднялись скалы. Русло загородили. Забилась река о скалы, шумит, пенится, а пробиться не может.

Позлилась, поворчала вода и успокоилась.

— Ну, кто сильнее? — спрашивает земля.

— А это неизвестно… Подумаешь, речку перекрыла. Ты с морем поборись!

— С морем так с морем, — сказала земля.

Набрала она полную грудь воздуха и так сильно выдохнула, что посреди моря огненные горы поднялись. Ринулось море в стороны, от огня подальше, забурлило, забилось о скалы, а что толку?

— Ну, как? — спрашивает земля. — Теперь согласна, что я сильнее?

— Нет, отвечает вода. — Захочу, совсем от тебя уйду, и ты мне ничего не сделаешь.

— Посмотрим.

Меж тем пришло лето, солнышко пригрело. Воде того и надо было. Превратилась она в пар и полетела в небо. Собралась в тучи, летит по небу, над землёй насмехается.

— А что — не ушла?.. Захочу, поднимусь ещё выше и совсем с глаз твоих скроюсь.

— Не скроешься.

— Скроюсь!

Чем выше поднимались тучи, тем холоднее становился воздух. Вскоре они совсем озябли, застучали зубами от холода. Заплакали. Ливнем стали их слёзы.

Хлещет ливень по земле, приговаривает: «Залью! Затоплю!»

Но земля ничуть не испугалась, собрала воду в реки и опять в море отправила.

Пуще прежнего разгневалась вода. Снова поднялась в небо, да так высоко, что и самой земли не стало видно. Плывёт по небу и опять хвастается:

— Догони, попробуй!

— А я и не думаю догонять, — говорит земля. — Полетаешь, сама вернёшься.

— Ни за что!

Но тут как раз потянуло холодом. Побелели высокие тучи, превратились в снег.

Посыпался снег на землю — мягкий, пушистый, покойный.

— Вот ты и вернулась, — сказала земля. — Давай лучше не будем спорить.

Ничего не сказала вода. Покорилась.

И теперь живут вода с землёю неразлучно, как старые и добрые друзья.

⠀⠀

⠀⠀

⠀⠀

Умка и лев

⠀⠀

Нежданно-негаданно пришло письмо на Дальний Север: сам царь зверей, лев, приглашал белого медведя в гости. «Приезжай, — писал он, — хочу повидаться с тобой, о жизни потолковать, а ещё показать тебе свою Жаркую страну. Ты увидишь, мой белый друг, такие чудеса, о которых у вас, на Севере, и понятия не имеют».

Прочитал умка письмо, глаза загорелись. Как не принять такого приглашения! Ведь он, умка, давно мечтал побывать где-нибудь в дальних странах. Есть на свете такие страны, где вовсе зимы не бывает, но что и как там — толком никто не знает. Теперь он сам, своими глазами всё увидит!

Показал умка письмо медведихе:

— Ну, что, мать, на это скажешь?

— Ладно, езжай, — сказала медведиха. — Не первый раз одной дома с детьми оставаться.

Облюбовал умка льдину, сложил на неё запасы рыбы, улёгся поудобнее и поплыл.

Долго ли, коротко плыл, спохватился — ни гор, ни берегов не видно — только вода вокруг. Океан… Здорово!

Лежит умка на льдине, ни о чём не думает. А о чём ему думать? Поест, попьёт — и опять на боковую…

Плывёт неделю, другую, плывёт месяц… Вот только стал замечать, что-то солнце сильно припекает. И стоит оно, солнце, не сбоку, как у него на Севере, а высоко над головой. И ещё странно: льдина, на которой плывёт, с каждым днём всё меньше и меньше становится. Как будто кто-то по ночам её обсасывает.

Прошло ещё несколько дней и льдина стала совсем маленькой: три шага в длину, два в ширину немудрено и в воду свалиться. И хотя вода для умки не страшна он хорошо плавает, — но если льдина совсем растает, где он тогда спать будет?

Как-то проснулся умка, смотрит, а под ним всего-навсего небольшая ледышка осталась. Неосторожно повернулся, и она совсем из-под него выскользнула. Забил лапами по воде, поплыл: ничего, теперь уже близко!

Увидев берег, обрадовался умка. Но что такое? На берегу какие-то столбы, будто мачты корабельные. А на них — не то ремни, не то тряпки… Потом узнал — листьями это называется. А столбы — деревья…

Вылез умка на берег, растянулся на траве и крепко заснул. Но что-то запищало под самым его носом, полезло в ноздри, в рот… Какой там сон! Начал чихать. Замотал головою:

— Перестань!

Но оно зудит, будто не слышит.

Подхватился медведь, побежал. Немного погодя оглянулся — не гонится ли этот зверь-зудило? Нет, не видно. Пошёл, переваливаясь с боку на бок. Смотрит, птица на дереве головою вниз висит. Красивая, перья так и горят на солнце — зелёные, красные…

— Кто тебя подвесил? — спрашивает умка.

— Никто меня не подвешивал. Я всегда так сплю.

— Вверх ногами?.. У тебя ж голова может разболеться, и ты ослепнешь.

— Дур-р-р-а-к! — сказала птица.

— Постой, а ты кто же такой невежливый?

— Я попугай!

— А, понимаю — это, значит, который пугает… Но я не из трусливых! Кстати, почему ты меня дураком обозвал?

— А ты и есть дурак! Такая жара, а