Чёрная птица - Автор Неизвестен

тоже думает: «Ещё посмотрим, кто кого перехитрит».

Лежит лиса, не шелохнётся, лишь изредка одним глазом на ворону посматривает.

К полудню подул сильный ветер. Стало невмоготу от холода. На горе не то, что в ущелье. Лиса тут снова начинает хитрить. Потягивается, вроде как бы только проснулась, протирает глаза и ленивым сонным голосом говорит:

— Доброе утро, ворона!

— Здравствуй, лиса-чукотница.

— Скажи, пожалуйста, что ты тут делаешь?

— Как что? С ледяной горы катаюсь, — отвечает ворона.

— И зачем тебе это надо?

— Э-э, лиса, если б не катанье, давно бы с голоду сдохла. А так вот катаюсь — и совсем про еду забыла.

Ворона поджала ноги, опустилась на живот и быстро понеслась по скользкой горе к морю. Когда до воды осталась совсем близко, она расправила крылья и поднялась в воздух. Возвратившись на гору, ворона опять покатилась вниз.

Катанье лисе очень понравилось.

— Жаль, не умею летать, а то бы сейчас попробовала…

— Велика беда — летать не умеешь. Зато ты хорошо плаваешь, — рассудила ворона.

— И то правда, — согласилась лиса. — Ладно, так и быть, давай попробуем, только рядышком…

А себе на уме: «Я её, глупую, как раз тут и сцапаю».

Приготовились обе, но держатся всё-таки поодаль друг от дружки.

— Ты, ворона, придвинься поближе, — советует лиса.

— Боюсь, как бы нам тесно не было, — отвечает ворона.

— В тесноте, да не в обиде…

— Ой, заговорились мы с тобой, лиса-чукотница, — спохватилась ворона. — Так и вправду можно с голоду умереть… Поехали!

Оттолкнулись и понеслись по скользкому склону. Понеслись так быстро, что лиса не успела опомниться, как перед нею открылось море. Ворона вмиг расправила крылья и полетела, а лиса с разгона бултыхнулась в воду.

Накатилась волна и накрыла лису-чукотницу с головой. Другая волна подняла её на самый гребень и с размаху ударила о прибрежные камни. Когда море выбросило лису на берег, старая ворона кружилась высоко в воздухе.

⠀⠀

⠀⠀

⠀⠀

Олень и морской бычок

⠀⠀

Олень пришёл на берег моря, попробовал горькой воды, помыл копыта, стоит, отдыхает. А морской бычок высунул голову из воды и говорит:

— Смотрю я на тебя, олень, и диву даюсь. Уж больно ты некрасивый: рогатый да пузатый… И ноги у тебя тонкие, кривые…

Олень поддел бычка рогами и выбросил на берег.

Лежит бычок на камнях, оленя просит:

— Столкни меня, братец, в море, а то высохну на ветру, погибну.

Выслушал его олень — жалко стало.

— Ну что ж, плыви! — и столкнул его в воду.

Стоит олень на берегу, на солнышке греется. Смотрит, а рядом бычок всплыл и опять насмехается:

— Хоть у тебя и четыре ноги, а плавать ты не умеешь! И куда тебе до меня — горбатому да пузатому!..

Олень поддел бычка рогами и выбросил его на камни.

Шевелит бычок плавниками, вертит хвостом, а с места сдвинуться не может. И снова просит:

— Столкни, братец, в воду, а то помру… Больше никогда плохого про тебя говорить не буду.

Смотрит олень, бычок и вправду помирает.

— Ладно, — говорит, — плыви!

Отлежался бычок на дне, всплыл и снова оленя срамить начинает.

— Да у тебя и хвоста-то нет! Вот образина так образина! Глядеть тошно!

Рассердился олень, поддел бычка рогами и бросил его подальше от воды. А сам ускакал в горы.

⠀⠀

⠀⠀

⠀⠀

Худая слава

⠀⠀

Пошёл Памье на охоту и потерял копьё. Хорошее было копьё — лёгкое, крепкое. Поник головою Памье: нет копья — нет охоты, а без охоты что за жизнь!

Уставший, злой, поплёлся в стойбище, пыхтя трубкой и спотыкаясь о камни. Уже вечерело, а до стойбища не близко: засветло не дойти.

Смотрит, в долине яранга стоит. Обрадовался Памье, подошёл к яранге:

— Я устал и хочу есть…

— Входи, гостем будешь, — ответил Ако, хозяин яранги.

Накормил Ако гостя копальхой, чаем напоил, предложил постель.

Ткнулся Памье в мягкие медвежьи шкуры и сразу заснул.

Улёгся и хозяин.

За тонкой стенкой яранги шумел ветер, лил дождь, но здесь, в пологе, было тепло и сухо.

Проснулся охотник среди ночи, а гость, оказывается, уже встал и собирается уходить.

— Куда в такую рань?

— Надо идти…

— Погоди, чайку попьём, успеешь.

— Нет, нет, — покачал головою гость. — Спешить надо.

«У каждого свои дела, свои заботы», — подумал Ако и встал, чтобы проводить гостя.

А гость мнётся, что-то хочет сказать.

— Может, тебе что нужно? — спросил хозяин.

— Ага, очень нужно!.. — ухватился за слово гость. — На дворе дождь, ветер, в такую погоду немудрено и со зверем повстречаться, а у меня, кроме палки, никакого оружия… Одолжи копьё.

— Да-а-а, протянул хозяин. — Одолжить-то можно, но с чем сам останусь? Чуть свет на охоту идти надо…

— А ты не ходи на охоту.

— Рад не идти, да есть нечего.

Гость промолчал, постоял немного и вышел в чоттагын. Ако услышал его шаги за пологом. «Ушёл», — подумал он.

Хозяин улёгся и опять заснул. Проснулся на рассвете: пора на охоту. Оделся, сунул кусок копальхи за пазуху, и вышел в чоттагын, копьё взять. Смотрит, а на месте копья — кривая суковатая палка. Это же палка его гостя! Он, Памье, выходит, взял копьё и оставил эту ни на что не пригодную палку.

Крепко обиделся на гостя Ако и решил во что бы то ни стало разыскать его. Весь день искал, все тропы вокруг исходил, но так и не нашёл. «Может, он к морю направился?» — подумал Ако и наутро пошёл к морю. Всё побережье исходил, а вора и там не было.

Тогда взял он с собою собаку Белую. Понюхала Белая след, побежала к речке. Хозяин едва поспевал за нею. У речки повернула вниз по течению и к вечеру привела Ако в большое стойбище. Обнюхала одну, другую ярангу, подошла к третьей и вдруг громко залаяла.

Открыл Ако дверцу и сразу увидел того, кого искал. Памье сидел на шкурах и, как ни в чем не бывало, ел рыбу, заедая её жиром.

— Я принял тебя, как надо по обычаю, — начал Ако. — Накормил, уложил спать, а ты вместо благодарности… обокрал меня. Я пришёл, чтобы взять у тебя своё копьё.

— Нет у меня твоего копья!

— Неправда, стоит в чоттагыне.

— Ты, наверно, ослеп, — сказал Памье. — Там, в чоттагыне,