Шкатулка - Никита Андреевич Борисов

«Я умираю, Мэтт», — сказала она тогда.

«Нет, — возразил он, — Мы справимся».

«Я уже мертва, — в ее голосе звучала горькая улыбка. — Ты просто не хочешь этого признать».

А потом она исчезла.

Но вчера... вчера пришло письмо. «Я жду тебя в Сайлент Хилле». Почерк Электры, который он узнал бы из тысячи, прикоснувшись к бумаге кончиками пальцев.

Мэтт встряхнул головой, возвращаясь в настоящее. Он медленно, держась за стену, двинулся к выходу из туалета. Каждый шаг давался с трудом — он не привык ориентироваться с помощью глаз, и визуальная информация скорее мешала, чем помогала. Его обостренный слух улавливал странное отсутствие звуков — ни птиц, ни насекомых, ни отдаленного шума машин. Только тихий, почти неслышный туман за дверью.

Выйдя наружу, Мэтт ощутил влажный холод, пронизывающий до костей. Туман был настолько плотным, что даже его новообретенное зрение не могло пробиться сквозь белую завесу дальше нескольких метров. Мир вокруг казался размытым, нечетким, словно нарисованным акварелью, разбавленной слишком большим количеством воды.

Он двинулся вперед, используя трость больше по привычке, чем из необходимости. Его движения были неуклюжими — он все еще полагался на свои остальные чувства, не доверяя новому. Несколько раз он спотыкался о препятствия, которые должен был увидеть, но не успевал среагировать на визуальную информацию.

Асфальт под ногами сменился потрескавшимся бетоном, затем — гравийной дорожкой. Смутные очертания домов проступали сквозь туман и тут же исчезали, словно никогда не существовали.

«Где ты, Электра?» — мысленно спрашивал Мэтт, идя всё глубже в город.

Внезапно воздух изменился — стал гуще, тяжелее, с привкусом металла и гнили. Город вокруг трансформировался, Мэтт ощущал это каждой клеткой тела. Бетон под ногами сменился ржавыми металлическими листами, влажными и скользкими. Из невидимых динамиков доносилась далекая сирена, низкая и угрожающая.

И цвета... цвета вокруг становились глубже, темнее. Ржавчина расползалась по стенам — красно-коричневая, угрожающе яркая. Мэтт понимал, что видит красный, но само понятие цвета оставалось для него абстракцией, наложенной на привычные тактильные и звуковые ощущения.

Звуки вокруг него изменились — появилось что-то новое. Влажное шарканье, словно кто-то тащил по металлу мокрое тяжелое тело. Мэтт напрягся, пытаясь локализовать источник звука, по привычке закрывая глаза, чтобы лучше сконцентрироваться.

Существо появилось из тумана без предупреждения. Мэтт открыл глаза и застыл, парализованный ужасом. Он никогда не видел кошмаров, но теперь один из них стоял перед ним — бесформенная масса плоти, двигающаяся неестественно, с жутким хрипом. Его разум отказывался воспринимать то, что видели глаза.

— Господи, что это?! — голос Мэтта дрогнул, сорвавшись на высокую ноту.

Существо дернулось в его сторону. Мэтт панически взмахнул руками, пытаясь защититься, но ударил лишь воздух. Он совершенно потерял способность определять расстояние. Зрение, вместо того чтобы помогать, полностью дезориентировало его.

— Не подходи! — закричал он, отступая назад и натыкаясь на что-то своей спиной.

Его рука инстинктивно метнулась в сторону и наткнулась на металлическую трубу среди обломков. Он схватил ее и начал беспорядочно размахивать перед собой, словно слепой, пытающийся отогнать невидимую угрозу.

— Убирайся! Прочь! — кричал он, делая широкие, неточные взмахи.

Существо двинулось вперед. Мэтт, чувствуя его приближение скорее звуками и запахом, чем зрением, отступил еще дальше и с силой врезался в стену. Боль от удара спиной заставила его вскрикнуть. Паника нарастала.

В отчаянии он начал молотить трубой наугад, вправо, влево, перед собой, крича от страха и беспомощности. Впервые в жизни Мэтт Мердок, Сорвиголова, чувствовал себя по-настоящему слепым.

Один из диких, беспорядочных ударов случайно пришелся по существу. Труба вошла во что-то мягкое с влажным хлюпающим звуком. Монстр издал пронзительный вой, от которого волосы на затылке Мэтта встали дыбом.

— Попал? — выдохнул он недоверчиво, всё еще не осознавая, что произошло.

Существо, раненое, но не побежденное, снова двинулось к нему. В панике Мэтт прижался к стене и начал размахивать трубой наотмашь, закрыв глаза — зрение только мешало ему, создавая хаос из непонятных образов.

Второй удар снова попал в цель — чистая случайность. Существо зашаталось и рухнуло на колени прямо перед ним.

Что-то щелкнуло в сознании Мэтта. Страх и беспомощность мгновенно превратились в неконтролируемую ярость. Он распахнул глаза и увидел поверженное создание перед собой. Всё напряжение, весь ужас последних минут выплеснулись в одном неистовом порыве.

— Умри! Умри! Умри! — закричал он, обрушивая удар за ударом на распростертое существо, уже не целясь, а просто вкладывая всю силу в каждое движение.

Хлюпающие звуки, брызги темной жидкости, неистовые вопли самого Мэтта слились в какофонию насилия. Это был не хладнокровный, точный Сорвиголова с его отточенной техникой. Это был человек, охваченный первобытным страхом и яростью, человек, потерявший контроль.

— Не трогай меня! Не смей трогай меня! — выл он, продолжая молотить трубой даже после того, как существо перестало двигаться, превращаясь в бесформенную массу.

Наконец, обессиленный, он упал на колени, тяжело дыша, всё еще сжимая окровавленную трубу в дрожащих руках. Перед ним лежали останки того, что секунды назад было живым кошмаром, а теперь превратилось в месиво плоти и костей.

— Я... я убил его... — прошептал Мэтт, глядя на свои руки, испачканные темной, почти черной в тусклом свете, кровью.

Город вокруг него продолжал меняться, становясь всё более искаженным, чужим. Ржавчина и гниль, казалось, расползались по всем поверхностям. А Мэтт Мердок, привыкший полагаться на свои безупречные чувства, впервые ощутил, каково это — быть по-настоящему беспомощным.

И тогда он услышал это — тихий, почти неразличимый звук в своём ухе. Знакомый щелчок коммуникатора, который он почему-то не заметил раньше.

— Мэтт, — голос Брюса был искажен помехами, но узнаваем. В нем звучало непривычное напряжение. — Наконец-то... связь... где ты?

— Брюс? — Мэтт не смог скрыть удивления. — Я... я в Сайлент Хилле. И я... Брюс, я вижу. Я действительно вижу. Глазами.

Долгая пауза. Только треск помех.

— А я нет, — голос Бэтмена звучал глухо, почти потерянно. — Я полностью ослеп, Мэтт. Не вижу ничего. Абсолютная темнота.

Мэтт замер, осознавая весь ужас ситуации.

— Брюс... это город. Он меняет нас. Забирает то, что делает нас особенными, и... — он запнулся, не зная, как объяснить.

— Как ты с этим справлялся? — в голосе Бэтмена слышалось отчаяние, совершенно ему не свойственное. — Я... я беспомощен. Не могу определить, где находится источник звука, не могу... ничего не могу.

— Мне нужны были годы тренировок, чтобы научиться, —