Шкатулка - Никита Андреевич Борисов

— О господи, — выдохнул Мэтт, его голос сорвался на последнем слоге. — Брюс... здесь... здесь тела. Десятки тел под простынями на каталках. И все они... все они выглядят как мы.

— Что? — Брюс почувствовал, как земля уходит из-под ног. — Что ты имеешь в виду?

— Тела... они как копии нас. Некоторые — Бэтмены, некоторые — Сорвиголовы. Но все... все с этим символом, вырезанным на груди. — Голос Мэтта дрожал. — И они не... они не совсем мертвые, Брюс. Я вижу, как некоторые из них шевелятся под простынями.

Брюс почувствовал, как что-то внутри него ломается — не физическое, а ментальное. Впервые за долгие годы он ощутил настоящий страх — не рациональный страх перед опасностью, а первобытный ужас перед неизвестным, перед реальностью, искаженной до неузнаваемости. И хуже всего было то, что он не мог видеть, не мог контролировать ситуацию — он, человек, построивший свою жизнь на наблюдении, анализе и контроле, теперь был беспомощен в мире кошмаров.

Звуки преследования стали оглушительно громкими — что-то приближалось к моргу, что-то тяжелое и неумолимое. И внезапно Брюс осознал, что часть его не хочет бороться, не хочет убегать. Часть его — темная, скрытая глубоко внутри — хотела увидеть то, что приближалось, хотела встретиться с кошмаром лицом к лицу.

Эта мысль испугала его больше, чем что-либо другое.

— Брюс, там в конце зала... что-то есть, — прошептал Мэтт, его голос был едва слышен даже для обостренного слуха Бэтмена. — Большой стеклянный контейнер с... с чем-то внутри. Что-то, что выглядит как шкатулка, но больше, намного больше. И вокруг нее... тела. Не такие, как на каталках. Эти... эти словно сплавлены вместе, как будто кто-то пытался соединить их в одно существо.

Брюс сделал неуверенный шаг вперед, вытянув руки перед собой. Пальцы уперлись во что-то твердое — стеклянная поверхность, холодная и гладкая.

— Это оно? Контейнер?

— Да, — Мэтт звучал так, словно его тошнило. — Внутри... внутри что-то пульсирует, Брюс. Оно... оно словно бьется, как сердце. И я вижу... я вижу символы, вырезанные на его поверхности. Такие же, как на твоей груди.

Внезапно раздался оглушительный грохот — двери морга распахнулись с такой силой, что, казалось, сорвались с петель. Воздух наполнился звуком тяжелых шагов и скрежетом металла о металл.

— Он здесь, — голос Мэтта был почти неслышен.

— Кто? — спросил Брюс, уже зная, что не хочет слышать ответ.

— Я... я не знаю, как это описать, — Мэтт говорил быстро, лихорадочно. — Это человек... или был им когда-то. Огромный, гора мышц. Он... он тащит что-то... огромную секиру, кажется. И цепи, множество цепей, обмотанных вокруг его тела. Его лицо... о боже, его лицо...

— Что с его лицом, Мэтт? — Брюс напрягся, готовясь к бою, даже несмотря на свою слепоту.

— Трубки, Брюс. Десятки трубок, вставленных прямо в кожу, в череп. По ним течет что-то красное... кровь, наверное. И его мышцы... они слишком большие, неестественные. Кожа в некоторых местах просто лопнула, не выдержав давления изнутри. А на нем... на нем маски, Брюс. Маски, которые выглядят как наши. Твоя — искаженная, демоническая версия Бэтмена. Моя — но глаза... глаза на ней кровоточат. И другие... другие маски супергероев, которых я не узнаю. И они... они словно живые, Брюс. Шевелятся, меняют выражения.

В голове Брюса что-то щелкнуло, узнавание, внезапное и мучительное.

— Похоже на Бэйна, — прошептал он. — Это должен быть Бэйн. Он исчез из Готэма несколько месяцев назад. Никто не знал, куда он пропал.

— Этот... это существо не может быть человеком, — возразил Мэтт, но в его голосе слышалось сомнение. — Он выглядит как... как воплощение ярости. Чистой, необузданной ярости. Той самой, которую мы держим под контролем, которую выпускаем, только надевая маски.

Существо издало рев, который, казалось, шел не из человеческого горла — низкий, вибрирующий звук, от которого задрожали стены морга. Затем послышался звук тяжелых шагов, приближающихся к ним — медленных, методичных, неумолимых.

— Бежим! — крикнул Мэтт, хватая Брюса за руку.

Но было уже поздно. Брюс почувствовал движение воздуха, услышал свист рассекаемого воздуха и понял, что огромная секира летит прямо на них.

Глава 6. Пробуждение.

Мэтт Мердок очнулся, ощущая под ладонями холодную поверхность керамики. Сознание возвращалось медленно, словно выбираясь из вязкого тумана. Инстинктивно его пальцы исследовали пространство — общественный туалет, грязный, заброшенный. Затхлый воздух с примесью плесени и старой ржавчины наполнял его легкие.

Мэтт поднял голову и вздрогнул. Перед ним было... лицо? Его собственное лицо? Он моргнул. Раз, другой. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Это было невозможно. Перед ним расплывалось бледное пятно в обрамлении темных очертаний, которые... формировали черты? Он инстинктивно отпрянул, ударившись о стену позади.

— Что за... — выдохнул он, протягивая дрожащую руку к тому, что должно было быть зеркалом.

Неясное, размытое изображение перед ним повторило его движение. Мэтт замер. Образы — непривычные, чужие, непонятные — атаковали его разум. Цвета? Серые, коричневые, зеленоватые оттенки сливались в какофонию визуального шума, от которого тут же заболела голова.

— Электра, — имя сорвалось с его губ непроизвольно, болезненно.

Мэтт зажмурился, ощущая подступающую тошноту. Мир вокруг него был слишком громким — не для ушей, а для глаз. Слишком много информации, которую он не знал, как обрабатывать. Он привык создавать трехмерную картину мира из звуков, запахов, колебаний воздуха — а теперь все эти образы врывались в его сознание непрошеными гостями.

Осторожно приоткрыв глаза, он попытался сфокусироваться на своих руках. Бледные пятна с длинными отростками. Пальцы. Его пальцы.

Сосредоточившись, он попытался вспомнить, как оказался здесь. Последнее, что он помнил — миссия с Брюсом Уэйном, что-то связанное с исчезновениями. А потом... пустота.

Мэтт ощупал свое лицо — очки отсутствовали, а на нем была обычная одежда, не костюм Сорвиголовы. Он попытался разглядеть эту одежду — темное пятно на теле. Куртка? Казалось, его мозг пытался соединить тактильные воспоминания с новыми визуальными образами.

— Электра, ты здесь? — снова произнес он, хотя уже знал ответ. Слишком тихо. Слишком пусто.

Воспоминания нахлынули без предупреждения — ощущение Электры в его объятиях, ее дыхание на его шее, ее запах, смесь экзотических духов и чего-то неуловимо опасного. Но теперь к этим воспоминаниям добавлялись размытые образы — темные волосы? Красный... что-то красное. Он никогда не видел ее,