Рубеж отхода - Марко Клоос

«Не совсем», — говорит он. «Мои предки погибли на Уиллоуби несколько лет назад. Мама, папа, обе мои сестры. Я только что записался, иначе тоже бы там был. Лично я считаю, что каждая ядерная бомба, сброшенная на эти штуковины, — это деньги, потраченные не зря. Хотел бы я расстегнуть этот костюм и помочиться на пепел».

———

Долина полностью стерта с лица земли. Как я и ожидал, сила поверхностного взрыва была усилена крутыми гранитными стенами каньона, и ударная волна несколько раз прошлась по долине. Прямо в центре разлома шириной в милю образовался новый кратер глубиной сто футов. Мы ничего не видим через наши оптические датчики — клубящееся облако обломков, образующее основание атомного гриба, сохранится ещё какое-то время, — но наши радары, лазеры и ультразвуковые устройства работают согласованно, давая нам хорошее представление о разрушениях, которые мы посетили в поселении Лэнки.

« Ух ты !» — щебечет лейтенант. «Никому не снимайте шлем, чтобы почесать нос. Уровень радиации — „экстремально хрустящий“».

Учитывая электромагнитный шум вблизи ядерного взрыва, голосовая связь с флотом исключена. Однако у меня есть резервный канал связи с « Бесстрашным» , и я использую его для отправки ещё одного зашифрованного пакета данных, на этот раз с загрузкой данных с датчиков и кодом состояния для нашей команды: миссия выполнена, потерь нет, готов к приёму. Я повторяю передачу несколько раз на нескольких подканалах, пока на моём экране не появляется ответный код от флота.

«Такси уже в пути, друзья и соседи. Примерно через две-пять минут».

«Прекрасно, — говорит лейтенант Графф. — Ещё один хороший день в офисе».

Команда устанавливает периметр, пока мы ждем прибытия спасательного корабля. Меры безопасности на данном этапе носят в основном церемониальный характер, поскольку все живые ланки в радиусе десяти километров будут уходить от опасного грибовидного облака, но пройти подготовку сложно.

Я провожу несколько минут в одиночестве на вершине холма, осматривая разрушения, которые я обрушил на ничего не подозревающих ланкийцев в этом поселении.

Я не религиозен и сомневаюсь, что когда-либо был им, несмотря на попытки моей мамы приобщить меня к Матери-Церкви в Бостоне, когда я был ребёнком. Однако я знаю Библию. Я помню Книгу Исход, стихи, повествующие об ангеле смерти, который ночью прошёл по Египту и убил всех первенцев, пощадив только дома со знаком крови агнца на дверных косяках. В каком-то смысле я тоже ангел смерти, но сила, которой я служу, ещё более мстительна и беспощадна, чем Бог Израиля. Я тот, кто отмечает дверные косяки ночью, и мы не проходим мимо ни одного.

ГЛАВА 4

ПЕРЕНАЗНАЧЕНИЕ

Время, проведённое на планете: чуть меньше восьми часов. Время, проведённое на дезактивации, медицинском осмотре после миссии, разборе полётов, сдаче оружия и проверке инвентаря оборудования: чуть меньше восьми часов. Когда я наконец падаю на койку, перехватив несколько бутербродов в столовой унтер-офицеров, я бодрствую уже почти сутки. Даже без таблеток от бессонницы, которые нам предлагают после миссий, я засыпаю почти мгновенно, видя мрачные сны о пепле и огне.

———

Утром — или в то время, которое считается утром на звездолете без окон в глубоком космосе — я отправляюсь в оперативный центр, чтобы проверить результаты нашей миссии.

Наша команда была не единственной, кто отправился на планету. Сразу после нас ещё две команды отправились на поверхность, чтобы обнаружить и отметить два небольших поселения ланкийцев на том же континенте. Обе команды высадились с боевым наводчиком. Другие миссии были менее насыщенными событиями, чем наша, и обе команды вернулись на « Бесстрашный» без потерь. В целом, миссия увенчалась безоговорочным успехом: пятнадцать десантников на планете пометили три крупных поселения и двенадцать атмосферных процессоров для бомбардировки, а флот сбросил пятнадцать боеголовок общей мощностью в четверть мегатонны. Флот использует минимально необходимые для выполнения задачи мощности, чтобы свести к минимуму возможную зачистку, если нам когда-нибудь удастся вернуть это место. По численности персонала и материальной части мы значительно опередили соперника. Мы потратили около сотни ракет «Лайнбекер», чтобы проделать брешь в минном поле, и пятнадцать ядерных боеголовок, чтобы уничтожить наземные цели. С такими материальными затратами мы нанесли несколько тысяч потерь ланкийцам и уничтожили 15 процентов их возможностей по терраформированию. Но если говорить о масштабах, то я не уверен, что наши усилия принесли хоть какой-то результат. Ланки вырастят новые терраформеры меньше чем за месяц в альтернативных, не подверженных радиации местах, а наш «Лайнбекер» израсходовал четверть своих ракетных боезапасов всего за три артиллерийских удара. Чтобы стереть с лица земли все сооружения Ланки с Нового Уэльса, потребовалась бы оперативная группа в десять раз больше нашей.

Почти пять лет наши омлеты сворачивали ланкийцы, и только сейчас мы перешли на лёгкие придирки. Ещё пять лет этого асимметричного обмена, и защищать будет нечего.

———

Через день мы вернемся в Солнечную систему.

«Всем покинуть боевые посты», — объявляет центр управления полетами (БИЦ) в эфире, когда мы снижаемся в пустом пространстве между Землей и Марсом, где заканчивается траектория движения Алькубьерре с Теты Персея. Обратный путь к Вратам займёт ещё семь дней.

Я уже собирался поваляться на койке, когда мой планшетный ПК завибрировал, сообщая о некритическом сообщении. Я достаю из кармана планшет, включаю его и обнаруживаю, что мой номинальный начальник отдела, майор Гомес, вызывает меня в свой кабинет «как только будет удобно».

«Старший сержант Грейсон прибыл по вашему приказу, сэр», — говорю я, стуча по переборке рядом с открытой дверью кабинета майора Гомеса.

Майор поднимает взгляд от экрана своего терминала MilNet и машет мне, приглашая войти в комнату.

«Входите, сержант. Садитесь».

Я не могу взять его с собой, поскольку вся мебель прикручена к палубе, но я делаю, как мне говорят, и втискиваюсь в пространство между креслом для посетителей и столом майора.

«Что случилось, сэр? Меня уже повысили до сержанта первого класса?»

«Тебя только что, девять месяцев назад, сделали старшим сержантом?»

«Восемь», — говорю я. Хотелось бы думать, что майор знает об этом наизусть, но, вероятно, прямо сейчас у него на экране терминала открыто моё личное дело, там, где указан мой график повышения.

«Ну, тогда вам придётся ждать ещё шестнадцать месяцев в звании до следующего шеврона, как и всем остальным мальчикам и девочкам в списке на повышение. Мы только что синхронизировались с марсианским узлом. У вас новые приказы на развертывание».

«Слышал, её собираются ремонтировать», — говорю я и смотрю на распечатку, которую майор взял со стола. «Что же будет на этот раз?»

«Вы