Рубеж отхода - Марко Клоос

ПРОЛОГ

Иногда старые сержанты вспоминают старые добрые времена.

Когда-то было благословенное и мифическое время, когда военная служба была желанной работой — пропуском к карьере с низким уровнем риска, доступом к достойному питанию и приемлемым льготам. Армия была избирательным инструментом, но, попав туда, ты становился членом привилегированного класса на всю оставшуюся жизнь.

Естественно, старые добрые времена закончились примерно через десять минут после того, как я подписал документы о зачислении.

———

Мы сражаемся с новым врагом уже почти пять лет и даже не можем договориться о его названии. Ксенобиологи придумали непроизносимое латинское обозначение, которое никто не использует, кроме как в учебнике. Пехотинцы, известные своей прозаичностью, называют их «Ланки» или «Большими Уродами». Китайско-русские в первый год войны даже не придумали для них названия, поскольку считали, что Североамериканское Содружество сочиняет небылицы, чтобы скрыть катастрофы терраформирования или стихийные бедствия в колониях, которые мы теряли одну за другой.

Затем ланкийцы захватили Новую Россию, заселённую СРА, сразу за Тридцатью. Спустя сто тридцать тысяч погибших колонистов их учёные наконец начали сравнивать свои наблюдения с нашими.

Эти пришельцы ростом под восемьдесят футов, невероятно толстокожие и бродят стаями. Чтобы пробить «Лэнки», нужны тяжёлые бронебойные боеприпасы, а их терраформирующие сооружения высотой в милю не сдвинутся с места даже под десятикилотонным тактическим ядерным зарядом. Единственный способ стереть их с планеты-колонии — остеклить все их атмосферные теплообменники и поселения несколькими сотнями мегатонн с орбиты, а такое обращение делает это место непригодным для заселения. Как только корабли-семянники выходят на орбиту колонии, это место больше не наше, так или иначе. Для нас это может быть войной, для них — просто борьба с вредителями.

Когда я поступил на военную службу, у человечества было несколько сотен колоний между СРА и НАК, от старого поселения на Луне до недавно терраформированной Новой Каледонии, расположенной чуть ближе к семидесяти световым годам. Затем появились ланкийцы и вышвырнули нас с планеты-колонии под названием Уиллоби, и спустя пять лет у нас не осталось ни одной колонии за тридцати световыми годами, которые раньше обозначали границу между внутренними и внешними колониями.

У нас осталось всего шестьдесят девять колоний, и их число уменьшается на дюжину или больше каждый год. Ланкийцы появляются, уничтожают крупные поселения, сносят наши дорогостоящие станции терраформирования, создают полностью функционирующую, сверхэффективную терраформирующую сеть быстрее, чем нам требуется на отправку подкреплений через ближайший шахтный ствол Алькубьерре, и захватывают это место. Как только они окажутся на орбите, нашим людям на земле остаётся только разбежаться и ждать эвакуационных сил флота, потому что морпехи гарнизона ничего не могут сделать против ланкийцев.

В детстве я смотрел банальные военные приключенческие фильмы на канале Networks. Помню более оптимистичные, где на Землю вторгаются существа, ещё более жестокие и территориальные, чем наши, а народы Земли забывают о былых разногласиях и плечом к плечу противостоят внешней угрозе.

В действительности даже угроза вторжения инопланетян в их колонии не могла удержать СРА от того, чтобы вмешиваться в наши дела и прятаться за нашими спинами, пользуясь тем, что три четверти наших военных сил были внезапно перенаправлены на оборону против ланкийцев. На окраинах нам пришлось окапываться для защиты колоний, используя гарнизонные батальоны и полки там, где раньше были роты и взводы. Во внутренних колониях нам снова пришлось столкнуться со всё более дерзкими рейдами СРА, выбивая китайско-русских из колоний, которые более пятидесяти лет были надёжной собственностью Северо-Американского командования.

В целом, последние пять лет были совсем не низкорисковыми для людей в погонах.

Дома полёты в колонии прекратились, что сделало Землю ещё более неприятным местом, чем когда я туда поступил. У этих полётов было две цели: снизить перенаселённость дома и дать надежду на лучшее будущее всем, у кого ещё не было билета в колонии. Место на колониальном корабле было величайшим выигрышем в лотерее, и пока существовал шанс выиграть, беспокойные массы не были совсем безнадёжны. Теперь даже этот призрачный шанс исчез, и у нас за месяц больше бунтов из-за пособий, чем раньше за год. Что ещё хуже, вечно испытывающее нехватку денег правительство НАК теперь окончательно разорилось.

Колонизация космоса — чудовищно дорогостоящее предприятие, и мы потеряли триллионы долларов на оборудовании, которое у нас отобрали ланкийцы. На этих мирах больше не добывают руду, не поступает сырье, чтобы компенсировать расходы на колонизацию, и ни одна частная корпорация больше не хочет предоставлять кредиты или брать на себя колониальные контракты. В довершение всего, армия была настроена и организована для борьбы с другими армиями, и в бюджете не осталось денег на переоборудование десяти дивизий морской пехоты и пятисот звездолётов для борьбы с космическими восьмидесятифутовыми созданиями вместо китайских или российских морпехов.

Когда-то военная карьера, возможно, была отличной. Теперь мы — перегруженная, недофинансированная и недооценённая сила. Позади нас — беспокойные массы нашей перенаселённой родной планеты, а впереди — новый враг, намного превосходящий нас физически и технологически. Только безумец захочет идти на службу сейчас, и нужно иметь психическое расстройство, чтобы хотеть остаться после окончания контракта.

Естественно, когда пришло время мне снова поставить свою подпись или собрать вещи и снова стать гражданским лицом, я поставил подпись на пунктирной линии.

ГЛАВА 1

ПОВТОРНОЕ ПРИЗВАНИЕ

«Я торжественно клянусь и заявляю, что буду преданно служить Североамериканскому Содружеству и мужественно защищать его законы и свободу его граждан».

Вчера я подписал форму о продлении контракта в кабинете капитана, так что моя задница уже на ближайшие пять лет станет общественным достоянием, но военные любят ритуалы. Мы в одной из комнат для брифингов, капитан и старпом стоят по обе стороны от кафедры. Кто-то вытащил мятый флаг Североамериканского Содружества и повесил его на стену, а я, подняв руку, повторяю присягу во второй раз за свою военную карьеру. Капрал из службы новостей флота зачем-то записывает это событие. Даже с учётом наших недавних проблем, в армии всё ещё 90% военнослужащих остаются на службе после первого срока, так что церемония продления контракта — не такое уж редкое событие.

«Поздравляю, старший сержант Грейсон», — говорит капитан после того, как я завершаю присягу. «Вы снова в строю ещё на пять лет».

А что мне ещё оставалось делать, я думаю.

«Благодарю вас, сэр», — говорю я и беру из его протянутой руки чисто церемонное удостоверение о продлении контракта. Это означает бонус на мой счёт, который стабильно растёт с моего первого дня обучения пять лет назад, но валюта Содружества обесценивается всё больше. К тому времени, как я выйду