Смерть в Занзибаре - Мэри Кей

Подробностей не прибавилось, а из-за повторов газетные отчеты в значительной мере утратили для Дэни весь свой ужас и стали более отстраненными и безликими. Это несколько успокоило ее совесть, если не ее страхи, поскольку ничего даже отстраненного и безликого не сообщалось о пистолете, спрятанном в ее номере в гостинице «Эйрлайн». Как и о том факте, что кто-то украл ее паспорт! Вся эта история была бы похожа на дурной сон, если бы не произошла на самом деле. Причем именно с ней – с Дэни Эштон. О, если бы – если бы только она отправилась к мистеру Хонивуду в первоначально назначенное время!

Она провела ночь без сна и, когда Лэш на следующее утро в довольно ранний час усадил ее в такси, выглядела бледной и утомленной. Но тот взгляд, который она успела бросить на себя в большое викторианское зеркало, украшавшее холл семейной гостиницы, помог ей убедиться по крайней мере в том, что ее действительно никто не сможет узнать. Она и сама себя не узнала и на какое-то мгновенье подумала, что эта молодая женщина с бледным лицом и пышно взбитыми рыжими волосами, в больших очках – это кто-то чужой, встретившийся ей в узком холодном холле.

Зато у Лэша не было заметно никаких следов усталости, если не считать некоторой бледности и излишне блестящих глаз. Сопровождаемый сильным запахом виски и котом Асбестосом, он был в прекрасном настроении, так что едва ли кто мог хоть на миг представить себе, что он не спал и вообще не ложился две ночи подряд. Он одним резким словом отверг дрожащие утверждения Дэни, что она передумала и что она этого никогда не сможет перенести, и уже в такси по пути в аэропорт заставил ее принять несколько таблеток от морской болезни и запить их глотком виски.

Так как она в это утро была не в состоянии хоть что-то съесть на завтрак, ибо страх отбил у нее всякий аппетит, то крепкий алкоголь после бессонной ночи и на пустой желудок успокоил ее издерганные нервы и наполнил ее приятным теплом доверия, которое не покидало ее до того самого момента, когда пассажиры, отправляющиеся в Найроби, были проведены в зал отправления и она оказалась рядом со стройным молодо выглядевшим мужчиной с тонким, треугольным привлекательным лицом, наблюдательными карими глазами и квадратным упрямым подбородком.

Поймав взгляд Дэни, он улыбнулся ей быстрой и необычайно приятной улыбкой, на которую она сочла невозможным обижаться, и сказал:

– Я вижу, что мы вместе летим в Занзибар. Вы там бывали раньше?

Голос его был таким же неотразимо дружелюбным и жизнерадостным, как и улыбка, и Дэни улыбнулась ему в ответ и покачала головой.

– Нет? Жаль: я надеялся найти себе каких-нибудь попутчиков. Я тоже еду туда в первый раз. На самом деле я даже никогда не надеялся туда поехать. Моя фамилия неделями была на листе ожидания в самом конце, но, похоже, что все самолеты на Найроби плотно распроданы. Я уже почти распрощался с надеждой, когда мне повезло – кто-то отказался от места прямо вчера, и я получил его.

– О, – сказала Дэни, слегка подскочив. – Как удачно для вас.

– Именно так! Я – обозреватель. Свободный художник. Меня зовут Даулинг – Ларри Даулинг.

– О, – радостно сказала Дэни, – вы – репортер.

Мистера Даулинга это задело.

– Нет. Обозреватель. Вы когда-нибудь слышали о романисте по имени Фрост? Тайсон Фрост? Ну, конечно, слышали! Так вот, у него в Занзибаре свой дом, и одна газета и несколько журналов подрядили меня, чтобы я попытался получить у него интервью на небольшую статью. Если, конечно, он меня примет. К нему не просто пробиться, во всех отношениях. В любому случае, я должен постараться выжать кое-что из этой поездки, даже если с Фростом ничего не выйдет. Попытаюсь сделать какой-нибудь материал о тамошних выборах. Ходят слухи, что местные марионетки московского Насера пытаются сделать все возможное, чтобы взять остров под свой контроль.

– Занзибар? Но ведь это совсем небольшая малозначащая территория? – запротестовала Дэни, на мгновенье забыв о своем затруднительном положении, под влиянием внезапного чувства справедливости. – Неужели во всем мире больше не останется ни одного милого, романтичного места, где не бывает перебранок политических партий?

Мистер Ларри Даулинг рассмеялся.

– Знаете, было время, когда многие могли сказать то же самое о Сараеве. Но теперь они думают иначе. Боюсь, вы обнаружите, что в мире, где идет политическая игра с позиции силы, больше нет таких вещей, как «небольшая малозначащая территория».

– О, нет! – невольно воскликнула Дэни. – Ну почему все должно быть испорчено!

Мистер Даулинг вопросительно поднял брови, но его приятный голос был полон симпатии.

– Такова жизнь, ничего не поделаешь. Я не хотел вас огорчать. Уверен, что Занзибар покажется вам таким привлекательным во всех отношениях, каким вы ожидаете его увидеть. Вы там будете у друзей или остановитесь в гостинице, как и я? Я слышал, что там…

Он замолчал, потому что его внимание было привлечено Явлением, вошедшим в этот момент в переполненный зал отлета. Явление, одетое от Диора и задрапированное в норку, окутанное и сопровождаемое могучим шлейфом дорогих ароматов, плыло по залу в компании стройного смуглого молодого человека итальянского типа и высокого величественно выступающего джентльмена с седыми волосами и холодными светлыми глазами.

Ее появление вызвало некоторую суматоху, а мистер Холден, тоже обернувшийся, чтобы взглянуть на нее, выдал солидную порцию своего добродушия.

– Это пришли несколько гостей вашего отчима, – кисло заметил он Дэни. – Итальянский тип – это Эдуардо ди Кьяго. Римская вошь, которая гоняется на своих собственных машинах и числится среди друзей Тайсона – вот так! Тип с бакенбардами, на котором повсюду стоит штамп «Форейн Оффис» (это ошибка, должен быть штамп «нефть») – это Ярдли. Сэр Амброуз. Он был весьма и весьма близок с Эльф в последнее время, но ей следовало бы быть осмотрительней – ходят слухи, что его компания, возможно, плывет прямо на камни, кстати, совсем не те, которые могли бы ее привлекать. Жаль, если это окажется только слухом. Но, по крайней мере, мы недолго будем в его обществе. Он летит только до Хартума.

Он не стал идентифицировать Явление, но этого и не требовалось. Это, несомненно, был оригинал той фотографии с чувствительной надписью, которая украшала его туалетный столик в «Эйрлайн». Его бывшая невеста и ближайшая подруга Лоррейн, Амальфи Гордон.

– Какая она красивая, не правда ли? – с тоской вздохнула Дэни, бессознательно произнеся это довольно громко.

– Вы находите? – холодно произнес мистер Холден.

Он бросил короткий хмурый взгляд на Явление и повернулся к ней спиной. Но миссис Гордон уже заметила его.

– Лэш, это вы? – Ее теплый горловой голос был ясно слышен сквозь бормотание заполненного людьми зала ожидания, однако мистер Холден сделал вид, что оглох.

Но это не помогло. Миссис Гордон уже направлялась к нему в порыве ароматной нежности.

– Лэш, дорогой, как это мило встретить тебя здесь! Я боялась, что ты в конце концов решишь не ехать.

– Это почему же? – высокомерно осведомился Лэш. – Эта поездка ведь с самого начала намечалась, как служебная, и она вполне может таковой и остаться. Не думаете же вы, что я откажусь от нее только потому, что вы решили одарить своим вниманием какого-то позолоченного итальянского жиголо, не правда ли?

Миссис Гордон просунула свою тонкую руку в перчатке ему под локоть и уставилась на него своими громадными глазами цвета морской волны; ее длинные мягкие ресницы призывно трепетали.

Никто на свете не мог бы сердиться на Амальфи Гордон сколько-нибудь долго. Она создает проблемы, да. Но ведь это общепризнанный факт, что милая, мягкосердечная и ветреная Эльф просто ничего не может с этим поделать. Если она влюбляется или разлюбит, причиняя тем самым людям боль, то это не ее вина. Она же никогда не хочет сделать кому-то больно.

Миссис Гордон сделала большие глаза и сказала:

– Дорогуша, но ведь вы не дуетесь на меня, правда?

– Конечно, не дуюсь, – отрезал Лэш, мгновенно переходя от высокомерия к откровенной ярости. – Из-за чего это я должен дуться? Наоборот, я глубоко благодарен вам. А теперь будьте паинькой и бегите к своему средиземноморскому гуляке.

Амальфи успокаивающе потянула его за руку.

– Дорогой мой, вам не кажется, что вы ведете себя чуть-чуть как в детском саду? Эдди просто очарователен.

– Вы имеете в виду тот факт, что Эдди – маркиз? – с горечью возразил Лэш. – Но ведь это всего лишь слово, не так ли? А вас просто потянуло на титул! А если не считать этого, что у него есть такого, чего нет у меня?

– Манеры, – нежно сказала Амальфи. И, выдернув свою руку, она развернулась и присоединилась к двоим своим кавалерам, даже не взглянув на Дэни.

– И как вам это понравится? – негодующе осведомился Лэш. – Манеры! Полагаю, что если бы я кланялся и шаркал ножкой, и бегал вокруг, целуя женщинам ручки…