Калейдоскоп историй - Виталий Григорьевич Лиходед

эта изба именно та самая, из моего детства. Может, я перешагнул во времени назад, и моя мечта, стать взрослым – сбылась? А добродушная хозяйка, моя бабушка, которая давно умерла? Я посмотрел на стол и увидел, что в кружке снова налито молоко, а в плетёной тарелке, которая неожиданно появилась, лежит мягкий деревенский хлеб. Я не видел, кто налил молоко и принёс хлеб, но всё же вслух поблагодарил доброго хозяина или хозяйку за угощение.

Откусив хрустящую корку, я узнал, вспомнил вкус хлеба, который пекла в печи бабушка. Я вспомнил её, и в душе появилась боль: «Тяжёлая у неё была жизнь. Если бы она была жива, порадовалась бы за меня, каким я стал», – подумал я и закрыл глаза. Откуда-то, сквозь потрескивание дров, послышались слабые голоса. Сосредоточившись, я разобрал и узнал их. Это моя мать чем-то гремит в сенцах, тётка ругает моего брата Андрея, который залез на чердак и не хочет слазить обедать. Брат Гена над чем-то смеётся во дворе. А, это отец поймал котёнка, которого мы прозвали «Псик» и что-то хочет с ним сделать, но бабушка ему не разрешает. Смешной был котёнок. Он не мяукал и не фыркал, а как-то странно «псикал», за что и получил такое имя. Весело, дружно мы тогда жили. Доброе радостное чувство охватило всё тело, но на щеке появилась слеза. Я открыл глаза и увидел, что дрова в печи почти догорели. Подняв несколько поленьев, я сунул их в угли, и печь, ожив, снова заохала.

«Кто здесь?» – Спросил я сам себя. Внимательней рассмотрев глиняный, ручной работы кувшин, я понял кто. Именно такой кувшин с отколотым краем всегда стоял с утра на столе, после утренней дойки, и дожидался, когда же я проснусь. Мне даже стало смешно. Не может быть? Я отказывался верить своим глазам. Но кувшин был тот, и объяснить этого я не мог. Я встал и прошёл вглубь комнаты. Комната очень похожа, только мебели нет. Я всмотрелся в темноту, и увидел на стене «Трёх богатырей», нарисованных на небольшом коврике, который висел над кроватью. Я отошел в сторону, и видение утонуло в темноте. Да, действительно, окна те, по крайней мере, столько же. Но, стола этого я не помню. «Откуда стол?» – задал я сам себе вопрос. – Странно всё это?

На столе вместо кувшина с кружкой появились несколько щепок. Я взял их в руки и подошёл к печи, что бы лучше рассмотреть. Щепки были обыкновенными. Откуда-то в сознании появилась мысль, что их надо бросить в огонь. Я так и сделал. Охваченные пламенем щепки затрещали, и из печи, несмотря на хорошую тягу, пошел в комнату дым. Он не развеялся туманом, а повис своими нитями в воздухе, разрисовав пустоту причудливыми формами. Я вернулся за стол, и стал рассматривать его. Сначала, разглядел дорогу, и весь этот вышедший дым нарисовал в комнате карту, которую я постарался запомнить. Затем дым, подхваченный дуновением легкого ветерка, сформировал лицо. Доброе, простое лицо. И это лицо, как будто о чём-то говорило мне, рассказывало о тайне, которую я должен знать. Я ничего не понимал и ничего не слышал, но чувствовал, что неведомая мне информация, поступает в моё сознание. Почему-то понял, что лицо живёт, пока горит в печи огонь. Как только дрова прогорали, лицо старело, и исчезало. Быстро подбрасывая поленья , я видел, как лицо молодеет. На улице давно наступила ночь, и всё это время, всю ночь, я следил за огнем, продолжая жизнь своему видению. Странно, но дрова у печи не кончались, и поток информации, который продолжал вливаться в меня, казался бесконечным. В какой-то миг всё оборвалось, и огонь в печи, и видение, и ночь. На улице расцвело, и утренние лучи солнца ворвались в темноту комнаты. Обернувшись, я снова увидел на столе кувшин с молоком и хлеб. Только на этот раз кружка была пуста, и молоко я налил себе сам. Позавтракав, я вышел на улицу. Птичий перезвон сливался с шумом леса, а пшеничное поле шелестело своими колосьями. Я посмотрел на машину и вспомнил, что ещё вчера должен был приехать домой. «Наверное, все волнуются, переживают, обзванивают знакомых», – тревожно подумал я. В кармане зазвонил сотовый, и я услышал голос жены: «Не волнуйся, скоро приеду», – закричал я в трубку. – Со мной всё нормально!

Я быстро сел в машину и помчался к трассе. Подъезжая к городу, я вдруг опомнился, набрал домашний телефон и попросил жену подождать и успокоиться. А сам, решил вернуться в заброшенную деревню.

Подъехав к пшеничному полю, я долго стоял и смотрел, в очередной раз, не веря собственным глазам. Никакой дороги, тем более деревни я не видел. Проехав всю трассу, туда и обратно несколько раз, другого поля я не нашёл. Вернувшись к нему, я сошёл с дороги и вновь вошёл в огромное золотое море. Сорвав несколько колосков, я вернулся к машине. «Что это было?» – Спросил себя, вспоминая вчерашнюю ночь. Но прошедшие события не поддавались объяснению, и я решил ехать в город, что бы скорее записать подробности ночи, которой не было.

Поцелуй смерти

Наверное, мы дружили? Хотя дружба была странная. Встречались, когда у неё что-то случалось, или просто не с кем было провести время. И именно в эти отрезки времени она вспоминала обо мне и звонила, требуя встречи. Я, конечно, соглашался, приходил и выслушивал её однообразное нытьё. Но вот однажды, она позвонила, и я почувствовал в её голосе страх. У неё умерла бабушка, которой было почти сто лет. Я попытался успокоить её, объяснял, что так устроена жизнь, и мы все когда-нибудь умрём, но все мои старания были безуспешны. Мы встретились у фонтана. Я сразу не узнал её. Она сидела, съёжившись на лавочке, бледная и испуганная. Я сел рядом и попросил объяснить её, что же произошло на самом деле?

После долгого рассказа о родственниках, об их тайных способностях, я понял, что эта девочка родилась и выросла в семье, члены которой всерьёз занимаются чёрной магией. И вот, произошло то, что в принципе должно было произойти. Умерла бабушка – старейшая из всех оставшихся, и по семейному обычаю, она должна передать свои способности внучке. Другие, например, передают при жизни, мать учит дочь. А в этой семье, после смерти, и от бабушки к внучке.

Дух умершей попадает в деревню, которая одновременно существует в нашем мире и неизвестном пространстве, в котором умершие дожидаются своей участи. И ей, предстоит поехать в эту деревню