Камерные репортажи и житейские притчи - Ева Михайловна Меркачёва

class="p1">— Работает его тибетский принцип! — крикнул студент. — Освободили его, значит!

— Не выдумывай, — буркнул старший. Но видно было, что он в растерянности. — Как бы то ни было, спасибо Антону за рассказ про четыре шага. Он дал нам надежду.

Той ночью каждый в камере размышлял над сказанными на прощание словами вегетарианца.

Медаль

В кабинете начальника СИЗО находились, помимо него, двое. Заключённый и его гость. Бандит-молдаванин и генерал-чеченец. Первому было 39 лет, второму около 60 (точную дату его рождения не знал никто).

Эти двое были столь непохожи, столь разнились их судьбы, что сама возможность такой встречи выглядела фантастической. А уж тем более — состоявшийся диалог. Говорили они, впрочем, не много. Один испытывал страх, другой — как будто интерес.

Их знакомство произошло при весьма нетривиальных обстоятельствах. Банда молдаванина Николы грабила богатые дома на Рублёвке и в прочих элитных районах Москвы и Подмосковья. В один отнюдь не прекрасный для них день грабители забрались в дом генерала-чеченца и изрядно поживились ценными вещами. Среди них, утверждал генерал, была медаль Героя России «Золотая Звезда», полученная им в 1996 году за уничтожение лидера боевиков Джохара Дудаева. Генерал оказался первым чеченцем, который после окончания Великой Отечественной войны удостоился этой награды. Стоит ли говорить, как ценна она была для него.

Поговаривали, что генерал принимал участие в захвате и другого печально известного чеченского террориста — Салмана Радуева — и был участником ещё многих контртер-террористических операций, за которые тоже получал ордена и медали. Но «Звезда» Героя — выше неё награды нет…

Был, однако, в этой истории нюанс. В списке похищенного, составленном полицией, «Золотая Звезда» отсутствовала. И сам Никола тоже уверял, что медаль они не брали.

— Зачем так со мной? — с обидой заговорил молдаванин, вспоминая момент своего задержания. — Вышел с другом купить сигарет. Возле магазина стоит минивэн, из него выскочили люди в масках, схватили, на глаза скотч намотали, так что я не видел, куда едем. Ехали часа четыре, потом приволокли в какой-то подвал, привязали за руки и за ноги к трубе, разорвали на мне одежду. Пять дней не давали ни есть, ни пить. Били током — провода были присоединены к ушам и даже к члену. Остались до сих пор шрамы. Говорили, что я разбойник, обворовывал квартиры. И ещё: «Вы зашли к очень серьёзным людям. Не в то время, не в то место».

— А не надо грабить, — спокойно отреагировал генерал.

— Вы докажите это! Россия — правовое государство? А по закону можно похищать, в лес вывозить?

— Я благодарен, что ты хочешь вернуть мне медаль, — перевёл разговор в нужное русло генерал.

— Если позвонить надо куда-то, можешь с моего телефона, — любезно предложил начальник изолятора, до этого момента молча наблюдавший за беседой.

Никола взял телефон, набрал номер, судя по всему, жены:

— Дорогая, нужна медаль «Золотая Звезда». Иначе я не вернусь, понимаешь. Всё серьёзно. Пусть её найдут и привезут. Прямо к СИЗО.

— Я завтра вернусь, продолжим разговор, — генерал поднялся и вышел.

— Ну ты даёшь! — усмехнулся начальник. — Вот читаю, что тебе предъявлено: «Примерно в 2 часа 30 минут Никола совместно с такими-то незаконно, через открытую запасную дверь, проник в дом по адресу… Все участники нападения незаконно, используя заранее приготовленную Николой лестницу, через забор проникли на территорию участка указанного дома, надели на головы заранее приготовленные маски, а на руки — перчатки. Используя предмет, похожий на пистолет с глушителем, угрожая насилием, опасным для жизни и здоровья членов семьи…» Это ж наш генерал и его близкие! Но читаю дальше: «…завладели имуществом на общую сумму в 900 тысяч рублей, а также наградным оружием — пистолетом Макарова, номер такой-то, 1989 года выпуска, с восемью патронами в обойме». Ну ты даёшь! Иди в камеру. Уведите его.

Николу отвели в камеру. Он вспомнил первые проведенные в СИЗО дни. Никакой связи с близкими — письма не приходили. Объявлял голодовку — не ел 12 дней, пытался повеситься на простыне. Потом перевели в камеру к двум чеченцам, которые представились как бывшие сотрудники органов и сразу пообещали: «Мы тебе поможем, тебя Аллах любит. Найдём генерала». А спустя несколько дней: «Коль, мы нашли, он хочет «Звезду» и пистолет. Верни и выйдешь на свободу. Мы организуем вам встречу».

И вот она состоялась. Разговор вышел до странности любезный.

Он продолжился на следующий день. Медаль к тому времени неизвестные люди привезли в СИЗО и оставили в дежурной части.

— Не уверен, что это моя награда. На ней нет номера, — заметил генерал. Действительно, порядковый номер на медали оказался спилен.

— Я не знаю. Я её вообще не брал.

— Я запомнил тебя во время ограбления. Кто навёл на мой дом? Понимаешь, что ты меня оскорбил, унизил?

— Но разве меня тут не унижают постоянно, каждый день?!

Ровно в это время жена Николы встречалась в кафе «Шоколадница» с человеком, который вёл переговоры, якобы, от имени генерала.

— Эта не та «Звезда».

— Человек, который вам медаль передал, сказал, что уверен на сто процентов: это именно она.

— Нет.

— Я прошу ещё время. Может быть, с Николаем снова поговорить. Или вы, может быть, отличия назовёте какие-нибудь другие. Потому что я сейчас и не представляю, с чего начать поиски.

— Завтра наберёт вас.

Вскоре женщину стали прессовать, мол, если «Звезды» нет, то нужна компенсация в 600 тысяч евро. Таких денег у семьи не было.

Генерал, узнав об этом, повёл себя неожиданно — потребовал вести следствие по закону. «Но почему?» — недоумевали его помощники. «Потому что сильные люди не обижаются и не теряют достоинства, даже когда теряют звёзды».

Француз

Необычного заключённого по прозвищу Француз высадили из автозака и повели по узким коридорам в его новое жилище — одиночную камеру самого строгого в стране СИЗО. Сколько этому зэку лет, судить было невозможно. Генетика, что ли, удачная? Или причина в том, что много лет он не ел мяса, держал строгий пост, следовал жёсткому режиму.

Худощавый, среднего роста, длинные волосы идеально лежат на плечах. Правильные черты лица, прямой взгляд, осанка, походка — всё это вкупе придавало ему благородство и свидетельствовало о чувстве собственного достоинства. Собственно, за внешность и манеры и получил он в криминальных кругах прозвище Француз. Вором в законе не был, к воровскому статусу не стремился, но считался человеком авторитетным.

Решение этапировать его сюда из «Матросской Тишины» было принято, когда стало