Час волка на берегу Лаврентий Палыча - Игорь Боровиков

Оттого-то и убеждение мое, что сей антирусский заговор, да соответствующий план русского этносуицида рождены были не на каком-либо Сионе, (уж не говоря про германский генштаб), а только и исключительно на Небесах, ибо только там столь сверхчеловеческая пьеса и могла родиться. А, придя к подобной мысли, стал я и дальше шарики крутить и размышлять: А чем же могли мы настолько Бога прогневать, что он попустил погибели именно нашей страны, а не

Англии или какой-нибудь там, скажем, Швеции? Разговоры с монахами ответа не дали. Те были абсолютно убеждены, что Россия погибла, мол, оттого, что русские люди-богоносцы перестали регулярно ходить в церковь и каждую неделю исповедываться, да причащаться… Впрочем

… возможно и правы… Может, здесь нечто такое, что уму моему не под силу… Посему молчу, прости Господи…

Но именно оттого, что монаший аргумент мое понимание превзошел, я его отверг, да стал искать другой, что был бы мне по разумению. Если хоть кто-то в жизни поступает иначе, то пусть бросит в меня камень.

Размышлял долго, пока не вспомнил дядю Васю, сиречь, дядю моего двоюродного, полковника МВД и бывшего начальника сталинского концлагеря. Как-то, дай Бог памяти, году в 56-ом, дядя Вася с супругой гуляли у нас дома с моими родителями, ибо приходился он двоюродным братом мамани моей. И в определенный момент застолья тот, дыша жутчайшим перегаром и сверкая огромнейшими серебряными погонами полковника МВД, неизвестно зачем, вошел в нашу спаленку, где я изучал географический атлас мира, сел рядом, обнял меня по-родственному за плечи, и, тыча пальцем в западное побережье США принялся вещать: "Олежка! Ведь это же всё наше! Наше! Р-р-руское!!!"

И эдак кривым прокуренным перстом по карте – вжик-вжик-вжик – от

Аляски до Мексики.

А я подумал про себя в тот самый момент: Как бы это так сделать, чтобы дядей Васей было в мире поменьше? В смысле дать бы им по рукам, иначе, мол, всё захапают! Посему сейчас, пол века спустя, я, осмелившись в пьяном кураже экстраполировать свои пьяные мысли на

Божеские, прихожу к выводу, что Господу не понравилась именно эта наша страсть всё себе заграбастать и считать себя хозяином в любом сопредельном с нами государстве. И при этом полностью презирать туземное население. Как-то в июне 80-го года оказался я в Ташкенте с очередной делегацией ВЦСПС. Мы там с утра до вечера ездили на автобусе Икарус, а наш русский шофер, местный дядя Вася, с таким жутчайшим презрением отзывался о среднеазиатах, называя их только

"зверьми", что как-то, хорошо поддав, я не выдержал и спрашиваю: Мужик, а ты не боишься, что в один прекрасный день тебе здесь за

"зверей" отвечать придется?

А тот мне: "Чо? Отвечать? Перед кем? Перед этими?! Да я здесь хозяин! А они кто?!" И я понял: Всё! Абзац! Бесполезно что-либо ему объяснять. Пусть Бог его вразумит. Думаю, если еще жив, то уж давно тот мужик вразумился.

Вот так и Россию нашу Он в 17-ом году решил вразумить. Взял, да рассчитал на своем небесном компьютере, что в двадцатом веке мы столь круто в гору попрем, что окажемся единственной мировой сверхдержавой, поскольку никакой другой западной стране за нами будет не угнаться. Одних только гениев столько у нас на душу населения, куда там Западу, не говоря уже про богатства недр наших!

И, видимо, картина сия Божий дух не возрадовала. Оттого после долгого раздумья, решил Он нас укоротить и заслал большевистскую заразу, чьи микробы, кстати, попали прямо-таки словно на специально для них унавоженную почву. Заслал, чтобы нам не повадно было и дальше свое жизненное пространство расширять.

Хотя объяснить, зачем наши предки постоянно расширяли границы, можно. Уж больно неудобно располагалась Московская Русь, открытая всем четырем ветрам и набегам со всех сторон. И чтобы обезопасить свою исконную территорию от хищных соседей, вынуждены были московитяне создавать буферные зоны. Вот только с годами и сменами поколений зоны эти становились в сознании народа исконно русскими землями, которым, в свою очередь угрожали хищные соседи. И чтобы обезопасить их, снова приходилось создавать буферные зоны. И так до

Аляскинского буфера, чтобы Чукотку обезопасить. Да что там Чукотка!

Сто лет назад, до японской войны, и Манчжурия считалась исконно русской землей. Мы там города и железные дороги строили. Кстати, последний раз идея буферной зоны прозвучала из уст брежневского политбюро, который заявил, что мы вошли в Афганистан, "чтобы обезопасить южные границы СССР".

Ты можешь мне резонно возразить, что не мы одни так себя вели в прошлых веках. Англичане, например, еще больше расширялись. Так-то оно так, да только они, прежде чем расширяться, в своем собственном доме порядок навели, хотя бы элементарные дороги к каждому английскому дому проложили. К тому же их колониальное расширение самим им ничем не грозило, ибо не было в Англии такого кричащего разделения между кучкой господ и массой бесправных рабов. Каждый британец считал себя, да и действительно являлся личностью, уважая ценность личностей своих соплеменников. Оттого общество их было прочно и монолитно. Мы же, увы, на ценность личности плевали всегда с высоты кремлевских башен. Помнишь, у Лескова Левша из Англии на корабле возвращался и в пути заболел. А вместе с ним еще одного англичанина горячка свалила. Когда же корабль прибыл в Петербург, то англичане за своим заболевшим тут же карету выслали и увезли. А наши

Левшу так и оставили подыхать в таможне на полу. Да еще перешагивали через него, в точности как сейчас перешагнут в Москве или Питере через умирающего на земле человека. А столь тобой любимая

Светловская Гренада? В пятнадцать лет мы пели её с восторгом, и в голову не приходило вдуматься в эти строчки: Отряд не заметил потери бойца, и Яблочко песню пропел до конца… Как это не заметил? Почему? Неужто, песня Яблочко была для них дороже, чем жизнь бойца-товарища? Выходит, не только не похоронили, а даже и не вспомнили, что только что скакал рядом с ними товарищ по оружию.

Скакал и исчез. А они, блин, песню пели и не заметили. Гренаду хотели завоевать, чтобы и там валялись под каждым кустом не похороненные.

Шурик, строчки эти мог написать только и исключительно человек, рожденный и воспитанный Россией. Поскольку именно наша матушка-Русь так часто не замечала и не хоронила собственных погибших сынов.

Другие страны и народы давно составили поименно, до последнего человека списки своих павших бойцов. А у нас в центре самой обжитой северо-западной Руси до сих пор в лесах и болотах лежат скелеты в истлевших русских касках. Ну, а при подобном отношении к

"человеческому материалу" (термин-то блин какой) общество наше и так уже находилось в вечном напряге, посему расширяться нам, да при этом не лопнуть, не получалось никак. Я уж не говорю про порядок в собственном доме, да про дураков и дороги в наших исконно русских землях.

Так что никаких прав Божьих на расширение мы не имели. А, ведь, только этим и занимались всю свою историю. Возьми ту же несчастную русско-японскую войну, от начала до конца бессмысленную, как гибель

Варяга. Конечно же, они красиво погибли. И песню о себе оставили исключительно волнующую. Если бы меня когда-либо повели на расстрел, и я бы при этом был круто пьян, то только бы эту песню и пел, ибо под нее русскому человеку сама смерть не страшна. Правда, если бы меня вели к стенке трезвого, то вряд ли бы запел. В этом случае, скорее всего, ползал бы на коленях, молил бы, канючил прощение и клялся бы, что больше не буду. Ну, это к слову… И всё же, всё же!

Где принял экипаж Варяга свою героическую смерть? В Корее.. А чё, блин, он там делал, на хрена туда приперся? Вот если бы крейсер наш стоял так же на смерть на слиянии Волги с Окой, а на него перли бы со стороны Астрахани дредноуты адмирала Батыя, вот тогда да! Тогда, ваще, "Варяг" надо было бы сделать национальным гимном вместо всех прошлых и нынешних.

Да только стоял-то он на смерть в чужом корейском порту. На хрена ж он там стоял!?, – кричу самому себе.Но как только приму стакан, тут же с грамофонным шипением включается внутри меня вальс "Амурские волны", и под его рвущие душу аккорды слышу я в ответ голос собственной крови: А не на хрена! А потому, как надо! Потому что, это всё, бля, наше р-р-русское!

Впрочем, когда я на подворье жил, и стакана не надо было, чтобы слышать вокруг себя подобные голоса. Там они, дети и внуки битых перебитых изгнанников, всю жизнь проведшие на чужбине, только об этом и говорили. О российской богоизбранности, единственно правильной религии православии и о том, в каком заблуждении пребывают все остальные народы, которые по косности душевной и жестоковыйности своей к православию так и не пришли. А также о том, что надо бы их туда насильно за руку привести, а упираться будут, то можно и отшлёпать. Бог, мол, простит.

Я же сидел, слушал всё это и вспоминал совсем недавнее советское заклинание, что алело буквами на каждой второй крыше: "Учение