Перепутье. Мистическая драма - Ульяна Михальцова

можете его слышать таким. Больше никто.

ЕКАТЕРИНА (за сценой): Сашенька, милый, Сашенька мой, не уходи!

Александр срывается с места и бежит к противоположной двери.

Дверь за ним закрывается.

АНТРАКТ

Действие второе

Эпизод 1 (6). НАТАЛЬЯ

В дверях, ведущих в смерть, появляется женщина с повязкой на глазах.

БАРМЕН: Ого! Редкий случай.

НАТАЛЬЯ: Где я? Здесь кто-то есть?

БАРМЕН: Да, Наталья. Вы в местном баре. Я здесь бармен.

НАТАЛЬЯ: В баре? Это странно. Мне казалось, что я уже умерла. Ощущение полета в результате ишемии. Да и другие признаки.

БАРМЕН: Так и было. Но сейчас вы здесь. На Перепутье.

НАТАЛЬЯ: Значит, я ещё жива?

БАРМЕН: Да.

НАТАЛЬЯ: Но почему?

БАРМЕН: Во время операции на глазах у вас сорвался тромб, произошёл…

НАТАЛЬЯ: Инсульт. А затем наступила клиническая смерть.

БАРМЕН: Вот, вы сами всё прекрасно понимаете. За вашу жизнь борются ваши коллеги. Они сумели стабилизировать состояние. Ввели вас в искусственную кому.

НАТАЛЬЯ: Старательные какие! Борются они, как же! Себя спасают.

БАРМЕН: Почему вы так говорите?

НАТАЛЬЯ: Потому что в современном мире начальника лучше обезвредить, чем ликвидировать. Тогда и сам с чистыми руками, и место свободно.

БАРМЕН: Это вы о чем?

НАТАЛЬЯ: Да они спят и видят, как займут моё место. Не все сразу, конечно. Много задниц на одно кресло не сядут. Как они обрадовались, когда у меня начались проблемы со зрением. Не в открытую, конечно. Но эта смесь жалости и ликования во взглядах. Я не могла их видеть так же четко, как раньше. Но я всё чувствовала.

БАРМЕН: Предполагать — не значит знать.

НАТАЛЬЯ: В моём случае это одно и то же. И не спорьте.

БАРМЕН: Хотите выпить чего-то?

НАТАЛЬЯ: Так у вас здесь настоящий бар, и выпивка есть?

БАРМЕН: Конечно.

НАТАЛЬЯ: Проводите меня за стойку.

БАРМЕН: Разумеется. (подводит Наталью к стулу) Так что вам предложить?

НАТАЛЬЯ: Скотч со льдом. Нет, лучше хороший коньяк. Или что-то легкое. Что у вас есть?

БАРМЕН: Почти всё, что угодно.

НАТАЛЬЯ: Тогда налейте мне кизиловки. Армянской кизиловки хочу. Всё равно уже почти на том свете. Незачем соблюдать приличия. Не одним же спиртом себе пищевод обжигать?!

БАРМЕН: Вот, пожалуйста, Наталья, ваша кизиловка (вкладывает ей в руку рюмку).

НАТАЛЬЯ: Так-то лучше! Эх, хороша! Люблю крепкие напитки! И долго не пьянею. Любого мужика могу перепить! Ладно, почти любого. Трех мужчин в своей жизни перепить не смогла. Соответственно и замужем была три раза. Дважды вдова. Сейчас в разводе. Дети взрослые уже. Зачем я вам все это рассказываю? Еще налейте. Сколько у меня времени в запасе? Когда на выход?

БАРМЕН: А вы уже с направлением определились?

НАТАЛЬЯ: Я могу выбрать?

БАРМЕН: Да, в этом баре есть две двери: одна ведет в смерть, а вторая в жизнь.

НАТАЛЬЯ: И я пришла из той, куда обычно уходят?

БАРМЕН: Если решают умереть, то да. И обычно оттуда не возвращаются. Но вам повезло. И теперь вы сами решаете, еще пожить или уже хватит на этом.

НАТАЛЬЯ: Это интересно. Вы сказали, что мне повезло. А я думаю, что было бы лучше умереть на операционном столе… Всегда этого боялась. За каждого пациента боролась до последнего и даже больше. Да, с того света возвращала. Вот из той самой двери, в которую сюда вошла. Подведите меня к ней.

БАРМЕН: Решили уйти?

НАТАЛЬЯ: Пока нет. Нужно определиться. К самой двери прикоснуться. Почувствовать пространство. Я же должна буду что-то почувствовать?

БАРМЕН: Не знаю. Я сюда хожу через другие двери. Но идёмте.

Подводит Наталью к двери справа.

БАРМЕН: Вот.

Наталья ощупывает дверь.

НАТАЛЬЯ (разочарованно): Обычная. Могли бы и позатейливее дверь в мир иной сделать. Всё-таки умирают люди. Из одного коридора в другой идут.

БАРМЕН: У вас в больнице тоже коридоры, двери. И в операционную, и в реанимацию. Что-то затейливых дверей там не видать.

НАТАЛЬЯ: Ваша правда. Не видать. Но там другое. Там отвлекаться некогда. Это работа. Конвейер из жизни и смерти.

БАРМЕН: Так и у меня здесь тоже работа как работа. Конвейер из жизни и смерти. Сегодня, правда, хороший день: всё больше в жизнь люди возвращаются. Глядишь, весь план мне сорвут (смеется).

НАТАЛЬЯ: А у вас есть план?

БАРМЕН: Нет, конечно. Это я шучу. Но жить всем и бесконечно невозможно. Потери неизбежны. Закон сохранения энергии. Чтобы прибыло новое, старое должно убыть.

НАТАЛЬЯ: Это вы на меня намекаете? Так я себя в старухи еще не записывала.

БАРМЕН: Нет, я не это имел в виду.

НАТАЛЬЯ: Ещё кизиловки хочу.

БАРМЕН: Вот.

НАТАЛЬЯ: Аккуратней.

БАРМЕН: Простите, присядьте. (проводит к столику)

Наталья выпивает

БАРМЕН: Что-нибудь ещё?

НАТАЛЬЯ: А как вы относитесь к современной медицине?

БАРМЕН: Я к ней не отношусь. Я из другой инстанции.

НАТАЛЬЯ: Повезло. Отвечать за судьбы других людей — тяжкое бремя.

БАРМЕН: Вам виднее.

НАТАЛЬЯ: Да, вы правы: раз сама я медик. Так что понимала все риски. Но всё-таки. Раньше ведь антибиотиков, антисептиков не было. Люди умирали намного чаще. В кому впадать было некогда. В лучшем случае — летаргический сон.

БАРМЕН: А это не одно и то же?

НАТАЛЬЯ: Нет. Они очень похожи, но различие между ними есть: в степени отключения головного мозга. При летаргическом сне мозг живет и работает: например, человек может видеть сны, а при коме мозг полностью отключен.

БАРМЕН: Не полностью, как видите.

НАТАЛЬЯ: Я не вижу.

БАРМЕН: Простите за бестактность. Позвольте предложить вам стаканчик айрана.

НАТАЛЬЯ: У вас есть айран?

БАРМЕН: У нас есть всё. Вот, пожалуйста.

НАТАЛЬЯ (берет стакан, нюхает, пьет): Отец мой служил на Кавказе. До моих пятнадцати лет мы мотались с ним по гарнизонам. Он умел пить крепкие напитки. В этом я в него. А по утрам ему часто подавали айран: скисшее овечье молоко, разбавленное водой, с листиками мяты и веточками укропа. Папа выпивал стакан большими глотками — и похмелья как не бывало. Я любила допивать из его стакана последний, самый вкусный глоток. «Смотри, Наточка, будь сильной, и спуску никому не давай», — говорил мне папа. Интересно, он был здесь?

БАРМЕН: После ранения долго лежал в коме и не вернулся. Вам его не хватает?

НАТАЛЬЯ: Он был строгим. И спуску никому не давал. Даже своим детям.

БАРМЕН: Налить вам ещё?

НАТАЛЬЯ: Нет. Последний глоток и хватит. Операция хоть прошла успешно?

БАРМЕН: Вы хотите знать правду?