Перепутье. Мистическая драма - Ульяна Михальцова

больше нравится. А парное молоко у вас есть? Так молока захотелось.

БАРМЕН: Молоко? Парное? Вы удивитесь, но нам как раз такое подвезли.

Ставит на стол кувшин молока, протягивает Александру.

АЛЕКСАНДР (отпивая молоко): Вкусно! Как в детстве! Даже кувшин похож. Это удивительно!

ЕКАТЕРИНА (забирая и отставляя кувшин): Некогда тут баловством заниматься, изображая деревенского кота!

АЛЕКСАНДР: Так вкусно же!

ЕКАТЕРИНА (бармену): Когда нас найдут и доставят в гостиницу?

БАРМЕН: В гостиницу вряд ли. Нужно сразу в больницу. Иначе выбор будет не за вами. Все само решится.

ЕКАТЕРИНА: Что решится?

БАРМЕН: Выживите вы или нет.

ЕКАТЕРИНА: Я вполне себе живая!

БАРМЕН: Я за вас очень рад. Но это потому, что Александр закрыл вас собою. Его раны более серьезные.

АЛЕКСАНДР: Вы говорите ерунду! Я абсолютно цел. И даже счастлив.

БАРМЕН: Вспомните, вы ехали в автобусе. Его остановили какие-то люди, перекрывшие дорогу. Захватили автобус. Велели водителю ехать к зданию правительства, достали взрывное устройство, стали ругаться. Кто-то из пассажиров бросился на них. Устройство взорвалось. Вы успели обнять Екатерину, заслонили ее собой. Сейчас вы в автобусе. Спасатели до вас еще не добрались.

ЕКАТЕРИНА: Я не знаю, что здесь происходит, но нам пора отсюда выбираться. Давай посмотрим, что там (идёт к двери, за которой смерть).

БАРМЕН: Там ваша смерть.

ЕКАТЕРИНА: Что?

АЛЕКСАНДР: Зачем вы нас пугаете?

БАРМЕН: Вы уже можете слышать, но совершенно меня не слушаете. То, что вы здесь, означает, что вы отключились, потеряли сознание. У вас, Александр, состояние тяжелее, вы можете уже не очнуться. А вы, Екатерина, скорее всего, придете в себя. Если постараетесь.

ЕКАТЕРИНА: Я не понимаю. Вы что, всё это говорите серьезно? Про дверь и смерть?

БАРМЕН: Более чем. Поймите, за этой дверью ваша жизнь, без слуха, но всё-таки жизнь. А за той дверью… Вы верите в жизнь после смерти?

ЕКАТЕРИНА: Все мы после смерти попадаем на небеса.

БАРМЕН: Небеса не резиновые, но ладно. Это уже не мои проблемы. Это пусть задверный отдел в этом разбирается. Но вам нужно выбрать: либо налево, либо направо. Как тогда в двадцать два.

АЛЕКСАНДР: О чём он толкует? Здесь спокойно, безопасно. Давай останемся.

БАРМЕН: Здесь бесконечно оставаться нельзя. Всегда приходится принимать решения.

ЕКАТЕРИНА (задумавшись): В двадцать два? Да, это решение далось мне нелегко. Саша уже ухаживал за мной. Но я тогда встречалась с Владом. Красавец дипломат, с хорошими связями, знанием языков, поездками, устроенной жизнью. Он звал меня замуж. Казалось, счастье так близко. Но как долго? Как быстро ему надоела бы по уши влюбленная, но глухая жена? А Саша… Он только начинал работать в военном проектном институте. Тоже без слуха. Нелюбимый, но я знала, что он не упрекнет, не убежит к другой.

БАРМЕН: Это удивительно, как влюбленная женщина смогла сделать такой выбор. Вы не знали, Александр? Она выбрала вас за вашу глухоту. За то, что вы такой же.

АЛЕКСАНДР: В самом деле?

ЕКАТЕРИНА: У меня болезнь забрала уверенность в себе, но подарила уверенность в Саше. И не обманула. У Влада карьера дипломата не сложилась. Погорел на какой-то контрабанде. Что стало с его семьёй, я даже не знаю. Мужа я полюбила позже. Когда родился наш первенец. Здоровый, прекрасный мальчик. Особенный, с удивительным музыкальным слухом. Стал музыкантом. Играет на рояле. И самое прекрасное, что я видела в своей жизни, это порхающие по клавишам пальцы сына. Разве мог родиться у меня такой ребёнок от Влада? Конечно, нет. А с Сашенькой и ещё троих детей родить было нестрашно. Только воспитывает он их неправильно. Все время со мной спорит.

АЛЕКСАНДР: Я соглашаюсь с ней все время. Она этого просто не замечает. Придумает себе что-то, обидится и уходит. Будто все время проверяет, пойду я за ней или нет. Достаточно люблю её или мало. Вот и с поездкой этой сказала, что, если я откажусь, поедет сама, свалится с какого-нибудь утеса или башни, а я раскаиваться буду.

БАРМЕН: Екатерина, что с вами?

ЕКАТЕРИНА (отходит к двери, снова говорит, растягивая слова и используя жесты): Я почему-то перестаю вас слышать. И меня что-то тянет к этой двери. Саша, Саша!

Александр бросается к ней, держит за руки.

АЛЕКСАНДР (бармену): Что с ней?

БАРМЕН: Она в сознание приходит.

АЛЕКСАНДР: Значит, будет жить?

БАРМЕН: Да.

АЛЕКСАНДР (Екатерине): Всё хорошо. Иди. Всё будет хорошо. (обнимает) Раз ты меня за глухоту выбрала, то я этой глухоте рад и благодарен безмерно. Дали б выбор прожить другую жизнь, со слухом, но без моей Кати, отказался бы, ей богу. (отстраняет) Иди! Всё хорошо.

ЕКАТЕРИНА: А как же ты? Я не хочу без тебя. Без тебя — не хочу.

АЛЕКСАНДР: Пусть жизнь идёт своим чередом, а ты всему радуйся. Не жди меня, иди.

Екатерина уходит.

БАРМЕН: Почему вы не идете за ней?

АЛЕКСАНДР: Зачем?

БАРМЕН: Вы же ее любите. Любите жизнь.

АЛЕКСАНДР: Я все сделал. Чувствую приближение болезней, сердце сдавать стало. Уж лучше так. Главное, Катеньку свою вовремя обнял, заслонил. Я ведь уже на пенсии и ничего не проектирую. Отставной архитектор. Так хоть финальный штрих получился красивый.

БАРМЕН: Вот так сдаетесь? Так хоть молоко допейте. Парное, настоящее, как тогда.

Александр пьет молоко.

АЛЕКСАНДР: Я слух потерял в детстве, лет в шесть. Из-за произошедшего рядом взрыва. До сих пор помню некоторые голоса. Особенно голос матери. Потом научился понимать людей, читая по губам. Каждый раз, глядя на губы матери, что-то говорящей мне, слышал ее голос. Когда она умерла, слишком рано, мне тогда едва исполнилось двадцать четыре, я очень горевал, и особенно потому, что голос её в своей голове слышать перестал. А, познакомившись с Катей, в первую очередь обратил внимание на то, что у нее губы, линия рта и даже подбородок в точности такие, как у моей мамы. И глядя в лицо говорящей Кати, я снова слышал мамин голос. И полюбил её за это. Не только за это, конечно. Но это было самым важным.

А теперь пора. Пора уходить. Жизнь, как молоко, оставляет полоску над верхней губой. Но и эту полоску придется стереть. Молоко выпито, жизнь прожита.

Подходит к двери, за которой смерть.

ЕКАТЕРИНА (голос за сценой): Сашенька, милый мой, иди ко мне.

АЛЕКСАНДР: Слышите?! Она зовет меня! Это моя мама!

БАРМЕН: Нет, это ваша Катя вас зовет. Это её голос. И только вы