Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско - Виктор Геманов

Ритмично грохотали подкованные ботинки по камням набережной. Ветер распахивал полы черных шинелей. Сверкали серебряные шевроны на рукавах и витые шнуры, свисающие с плеч. Сытые, краснощекие крепыши четко держали равнение в рядах — шли любимцы гросс-адмирала Карла Дёница, главнокомандующего военно-морским флотом рейха, — подводники!

Легенды ходили о подводниках — неисправимых задирах и гуляках. Да что там легенды! Сухие рапорты комендатуры достаточно красочно описывали довольно частые «встречи» подводников с солдатами вермахта, обычно заканчивающиеся грандиозными побоищами. Чаще всего такие потасовки завязывались в ночных клубах из-за девочек. И всегда полиция с патрульными были на стороне подводников. Все им разрешалось! Фюрер благоволил к ним. Недаром снова укоренилась введенная еще в годы первой мировой войны традиция: при входе подводников в театры и кино, в рестораны и бары все присутствующие встают.

Гейнц Шен со школьной скамьи помнил: в первую мировую войну корсары глубин, развязав тотальную подводную войну, нанесли флотам противников непоправимые потери. Они уничтожали боевые корабли и транспорты, госпитальные суда и пассажирские лайнеры, даже рыбацкие сейнеры… Только оставив великие державы без флота, могла выйти Германия на первые роли в мире. Эта же идея носилась в воздухе и сейчас!

Разгоряченные длительным маршем по улицам города подводники идут ритмичным размашистым шагом. Четко, слитно грохочут каблуки. Нескончаемой кажется колонна, заполнившая чуть не всю территорию порта. Это личный состав школы подводного плавания. Более двух тысяч человек! Раньше они размещались на «Вильгельме Густлофе», где часть помещений была переоборудована под кубрики и мастерские, лаборатории и учебные классы. Сейчас подводников немного потеснили пассажиры, заняв некоторые их помещения. Ну да потерпят: идти до Киля или Фленсбурга недолго!

Подводники, вливающиеся в трюмы и кубрики лайнера, вместе с сотней командиров подводных лодок, настоящих асов подводной войны, — боевой резерв флота, гордость и надежда Гитлера и Дёница на успешное завершение великого сражения за господство на море и в мире. Это именно их, прежде всего их, учитывая безвыходное положение Данцига, приказал фюрер спасти во что бы то ни стало. А пока погрузка не завершилась, командование решило провести подводников по улицам города для моральной поддержки, для придания боевого духа гарнизону, тем, кто обречен был сдерживать натиск русских, пока лайнер с небывало важным грузом уйдет из Данцига…

Четвертые сутки идет погрузка. С каждым часом все ниже оседает теплоход. Забиты все каюты, курительные комнаты, салоны, вспомогательные помещения. Сотни беглецов заняли осушенный плавательный бассейн, гимнастический и танцевальный залы, зимний сад, театры, бары и рестораны. Заняты людьми с чемоданами и тюками все коридоры и проходы. Промышленники и юнкеры, коммерсанты и чиновники уже не считались с неудобствами — лишь бы удрать.

Волнуются капитан, механик и пассажирский помощник капитана. Лайнер переполнен. Уже более шести тысяч человек разместились там, где, по всем расчетам, вместе с командой и обслугой полагалось быть только около трех тысяч! Грубейшее нарушение правил и инструкций! И кем? Немцами — педантично исполнительной нацией!

Да какой там разговор о правилах, если забиты даже коридоры и проходы? Где уж там соблюдение пожаробезопасности! Люди размещены на верхней палубе, в перегруз наполнены каюты палуб, что расположены выше ватерлинии, — какая уж там остойчивость и непотопляемость! А что делать?!

Однако и на пятый, последний день погрузки к капитану продолжали поступать пакеты с сургучными печатями, в которых содержалось одно и то же:

— Принять тысячу триста подводников гарнизона Окстерхефт!

— Устроить пятьсот членов семей партийных функционеров Восточной Пруссии!

— Разместить еще сто пассажиров из вспомогательного состава порта!

Раздавались телефонные звонки. То и дело в капитанскую каюту стучались высокопоставленные одиночки — чиновники и военные. А возле трапов лайнера все скапливалась и покачивалась толпа безместных. Их не могли отогнать от борта лайнера — не помогали ни уговоры, ни угрозы. Капитан только молча покачивал головой. Перечить? Кому? Да и кто прислушается к его доводам в такой обстановке?

Капитан знал, что подобное творится и на других судах конвоя. На теплоход «Ганза» погрузили уже 5 тысяч солдат и офицеров, около 4 тысяч скопилось на турбоходе «Геттинген», тысячи — на других больших и малых транспортах…

Спасти их, вывезти из пекла, из-под бомб и снарядов русских, — вот она, миссия, выпавшая на долю моряков. А время неумолимо мчится. Между тем разрешения на выход в море нет. В чем дело, из-за чего задержка? Не станет ли она роковой?

Тем временем в салоне «Вильгельма Густлофа» шел жаркий спор. Командир конвоя, он же военный капитан «Вильгельма Густлофа», корветтен-капитан Вильгельм Цан, до того показавший себя умелым командиром подводной лодки, а потом ставший начальником второго отдела учебной дивизии подводного плавания, доказывал, что необходимо немедленно выходить в море.

— Наши боевые корабли, которые в эти часы находятся на линии опасной зоны, там, где могут быть советские подлодки, обеспечат нашу безопасность!

— Но мы не можем позволить себе такое безрассудство, — возражал опытнейший мореход капитан «Густлофа» Фридрих Петерсен. — Необходимо, чтобы корабли охранения были рядом с «Густлофом». Пока их нет, выход в море невозможен!

— Мы согласны с доводами капитана Петерсена! — дружно поддерживали его два помощника, тоже опытные капитаны Веллер и Кёлер, присланные командующим морскими силами на Балтийском море. — Без хорошего охранения идти нельзя!

— И все-таки, господа, — настаивал Цан, — нам нужно немедленно выходить, иначе советские самолеты разбомбят нас у причала или же в порту заблокируют советские корабли. Что же касается непосредственного охранения — с нами пойдут миноносец «Леве» и тральщик-торпедолов «TF-19», оборудованные гидроакустикой… Остальные, как я уже говорил, будут в дальнем дозоре…

— Хорошо, — после длительного раздумья бросил капитан Петерсен. — Вы переубедили нас. Однако одно условие должно быть соблюдено. Здесь, в базе, грузится тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» с миноносцами охранения. Они будут готовы через несколько часов. Так пусть эти корабли присоединятся к нашему конвою в самой опасной точке маршрута — в районе банки Штольпе-Банк. А сейчас мы подождем только прибытия обер-бургомистра Гдыни…

— Согласен. А теперь, господа, по местам. Надо детально проверить нашу готовность к переходу штормовым морем. Желаю успеха! Хайль Гитлер!

… Волнуется людское море у борта «Вильгельма Густлофа». Никого не оставляют лучшие надежды. Каждый, стоящий пока еще на причале, все-таки в глубине души верит, что и ему найдется местечко где-нибудь в чреве громадного парохода.

Но вот громкий нетерпеливый звук клаксона разорвал многоголосый гул, плывущий над скопившейся у борта толпой. Сквозь раздавшуюся в разные стороны людскую массу протискивался длинный, поблескивавший черным лаком лимузин. Наконец-то пожаловал сам обер-бургомистр, в страхе и подчинении державший весь город. Отдав последние распоряжения по минированию, подрыву и поджогу заводских, административных и жилых зданий, он еще раз напомнил командованию частей вермахта о приказе фюрера стоять до последнего. Стоять, пока не уйдет из порта последнее судно.

А к городу — и это своими ушами слышит каждый солдат передовых линий обороны, даже солдаты, стоящие вдоль портовой стенки, — все ближе и ближе подкатывает гул советских «катюш». То и дело эскадрильи штурмовиков, прорывающиеся сквозь зенитные разрывы, обрушивают бомбы на железнодорожный вокзал, склады и портовые причалы. Вот-вот русские танки появятся из снежной мглы перед окопами и траншеями, ворвутся в город, загрохочут траками по мостовым, приближаясь к порту.

… Над огромной территорией Данцигского порта летают обрывки бумаг, пепел, обгорелые клочки сжигаемых архивов. Ветер черным покрывалом растягивает дым над бухтой. Разводят пары боевые корабли и транспортные суда, готовясь покинуть ставший неуютным порт, Приближается час отхода конвоя…

Глава 5. О том, как подводная лодка «С-13» искала противника в районе Данцигской бухты

Теперь, когда мы выяснили, что представлял собою лайнер «Вильгельм Густлоф», настала пора познакомиться с «С-13» и ее экипажем. Для начала — некоторые данные о самой подводной лодке. Нам в этом поможет Герой Советского Союза Г. И. Щедрин несколькими строчками из книги «17 000 опасных миль». Вот они:

«Подводная лодка типа „С“ IX-бис серии (а „С-13“ относилась именно к этой серии. — В. Г.) — один из наиболее современных боевых подводных кораблей, строившихся накануне Великой Отечественной войны.