Принц и нищенка - Элли Джелли

Галина Ивановна тоже вовсю любопытствовала, но каждый раз когда она ко мне подходила, я невольно вздрагивала, мне казалось, что она идет ко мне с новостью о моем исключении из пансиона. Но судя по тому, что на дворе уже воскресенье, Фил еще не успел наябедничать директрисе, о том, что я снова распустила руки. Могу поспорить, они со Стеллой сделают это как-нибудь красиво, чтобы уколоть меня побольнее.

Возвращаюсь без настроения. Хлюпаю ногами в смешных говнодавах, с кедами пришлось попрощаться, хотя я очень их люблю. Пешком идти больше часа, знаю что продрогну, поэтому выхожу заранее, чтобы вернуться раньше, принять душ и насладиться тишиной в мягкой постели, пока местные обитатели не начали возвращаться. Когда меня обдает тепло холла, отогреваю пальцы горячим дыханием и быстрым шагом спешу на свой этаж, но оборачиваюсь на звонкий звук и останавливаюсь. Уборщица тетя Зина, женщина ближе к семидесяти, громко бахнула ведро с водой об пол, расстроено заохала и похромала за упавшей шваброй.

— У вас все нормально? — кричу через коридор.

— Да, да… — она отмахивается.

Стою и смотрю, как она еле идет, тяжело нагибается и пытается достать из ведра тряпку. Я подхожу ближе, грустно наблюдая за ее стараниями.

— Вот проклятая! — причитает себе под нос.

До этого я видела тетю Зину довольно бодрой, а сейчас она никак не могла согнуться и все время морщилась.

— Помочь?

— Да куда ты!

Молча достаю красными, замерзшими пальцами из ведра с мутной водой тряпку, отжимаю ее и надеваю на швабру.

— Радикулит прихватил, — зачем-то начинает оправдываться, — С комнатами еле справилась…

— Может вам больничный взять?

— Да ты что! Тут так нельзя! — она округляет глаза, — Делай, что хочешь, но чтобы все было вымыто, пока дети не вернулись. А разве это дети? Засранцы!

— Засранцы… — я соглашаюсь, — Давайте я домою, вы идите.

— Да ты что! — сначала смотрит на меня, как на сумасшедшую, а потом подозрительно щурится, — Ты эта что ли? Из детдома?

— Ага, — скидываю куртку, шапку и убираю их на подоконник.

— И чего? Не обижают?

— Нет, — принимаюсь возить мокрой тряпкой по полу.

— Ну спасибо тебе… — говорит виновато, — Первый этаж остался и холл, ты намочи хотя бы, тут все равно особо никто не проверяет. Я завтра тебе пирога принесу, ты с капустой любишь?

— Люблю, наверно, — я пожимаю плечами и продолжаю тереть полы.

Я не помню, ела ли я пирог с капустой. В интернате пироги не готовят, есть просто тушеная капуста и булки, вместе должно быть неплохо.

— Вы лучше все таки возьмите больничный.

— Да куда мне? Деньги нужны! Сын набрал микрозаймов, теперь тащит с меня все до последней копейки. Долгов за квартплату скопилось на тридцать тысяч, думала с зарплаты оплачу, а он нашел и все пропил, нам теперь еще и электричество отключили.

— Мда… — я тяжело вздыхаю и мысленно представляю, как был бы прекрасен этот мир, если бы в нем не существовало мужиков.

Тетя Зина еще долго жалуется на свою жизнь и мне очень ее жалко. Пыхчу, соплю, таскаю ведра и параллельно орудую тряпкой. Я ошиблась, когда подумала, что быстро управлюсь, помещение слишком большое. В интернате у нас отродясь не было уборщицы, мы всегда убирались сами, но когда местные жители начали возвращаться и ядовито надо мной хихикать, мне снова стало не по себе. Но самым обидным было столкнуться лоб в лоб в моими самыми злейшими врагами.

Я в очередной раз выжимала тряпку и сдувала со лба прилипшую прядь, а когда подняла глаза, увидела, как в холл входят Фил и Стелла, она счастливо что-то лепетала и была увлечена беседой. Сначала она посмотрела сквозь меня, но потом навела окуляры, остановилась и восторженно на меня уставилась.

— Чумичка теперь еще и поломойка!

Я была готова лязгнуть ее тряпкой по лицу, но сдержалась.

— Ты что это делаешь? — Гофман смотрит на меня удивленно.

— Отвали! — шиплю сквозь зубы.

— Ладно, пошли…

От тянет Стеллу за локоть и я немного расслабляюсь, опускаю тряпку на швабру, но не успеваю встать с корточек. Поравнявшись со мной, крашеная стерва немного наклоняется и смачно плюет мне прямо под руки. Я смотрю на большой прозрачный плевок с мелкими белыми пузырями, внутри сразу закипает ярость, я резко вскакиваю, хватаю ведро и выливаю его содержимое на хихикающую Стеллу. Я думала она кинется в драку, но нет. В ее глазах горит победный огонь, она хищно скалится и смотрит мне прямо в глаза.

— Вот твой час и настал! — сияет белоснежными зубами, — Мы будем часто тебя вспоминать, поломойка!

Я хочу ее придушить, но почему-то стою не шелохнувшись. Знала бы, что Голубева готова стерпеть ведро грязной воды на своих одежках и не заплакать, не стала бы этого делать.

— Схожу за комендантом, — мокрая курица разворачивается и быстро куда-то семенит.

— Почему ты такая проблемная, Чумакова? — Фил закатывает глаза.

— Она в меня плюнула! — я обиженно машу рукой прямо перед его лицом.

— Серьезно? Я этого не видел…

— Меньше надо долбиться в шары!

В коридоре доносится шум шагов и отдаленное причитание хитрой Стеллы. Я хмурю брови и снова замираю, готовясь выслушивать крики и оры. Внезапно ощущаю горячее дыхание у своего уха и от неожиданности дергаю плечами.

— Скажи, что поскользнулась, упала и случайно ее облила, — Фил бормочет в мои волосы и я быстро отскакиваю от него в сторону.

— Что у вас произошло? — грозно заявляет высокая, тонкая женщина, как только выруливает из-за поворота.

Первый раз ее вижу. Ожидаемо, она тоже смотрит на меня, как на ничтожество.

— Я случайно! Я просто поскользнулась! — начинаю быстро тараторить, — Если бы я хотела ее окатить, я бы одела ведро на ее голову, но как видите она сухая!

На самом деле я просто неудобно взяла ведро и не успела поднять его высоко.

— Почему ты вообще моешь полы? — глядит на меня надменно.

— Уборщице помогала…

— Да, да, я все видела! — из-за их спин, хромой походкой, выруливает тетя Зина, — скользко очень, я сама вон упала! А девчонка решила мне помочь и тоже растянулась.

Теперь комендант недовольно смотрит на Стеллу, та только злобно сверлит меня глазами, а потом поворачивается к Гофману.

— Фиииииил… — тянет недовольно.

— Что Фил? Я ничего не понял, но мне показалось, что она не собиралась тебя обливать.

— Ах ты предатель! — вспыхивает Стелла, — Кого ты защищаешь, блохастую Чумичку?

— Стелла! — гаркает комендантша, — Живо в мой кабинет!

Под мой злорадный гогот они удаляются. Я довольно злорадствую еще около минуты, а потом замечаю, что Гофман все еще стоит рядом.