Принц и нищенка - Элли Джелли

По комнатам не расходимся, вместе с Тошиком ждем у крыльца школы, он караулит свою главную партию, потому что боится, что у детдомовки может быть с собой нож, а мне просто любопытно, чем все это закончится. Чумакова вылетает из здания первой, проносится мимо нас ураганом, в дешевой, затертой куртке и даже не поворачивает на нас головы. А вот Стеллы все нет.

— Как насчет нового пари? — Тошик провожает взглядом новенькую, а потом коварно на меня смотрит.

— Не… брось, вдруг она заразная… — я отрицательно мотаю головой, убираю руки в карманы и ежусь от ноябрьского холода.

На самом деле я не хочу на нее спорить, у нее на лбу написано, что это очень сложный вариант, а мне лень заморачиваться.

— Ставлю сотку, что ты не сможешь ее поцеловать!

— Я? — подозрительно на него смотрю, — А ты чего? На этот раз не в деле или боишься, что и тебе тоже врежет?

— У меня главная партия! — он вздыхает, — Не хочу растрачивать силы на бешеную, судя по всему, она крепкий орешек.

— Да и черт с ней, с бешеной…

— Тебе просто слабо, — он хитро улыбается и тычет локтем в мой бок.

— Мне? — я вспыхиваю, — Тошик, ты забыл кто тут самый главный мачо?

— Ставлю сотку, что ты облажаешься!

Хохочет, а я обиженно на него смотрю. На сто тысяч мы никогда не спорили, неплохая сумма за обычный поцелуй. Уверенно тяну ладонь и мы хлопаем по рукам, скрепляя пари.

— Неделя! — говорит Лавренов.

— Две недели!

— Ладно!

Успеваем обменяться ехидными взглядами, как из дверей появляется жутко злая и помятая Стелла. Судя по ее виду, она готова рвать и метать.

— Ну что там? — Тошик подрывается первым.

— Ничего хорошего! — цедит сквозь зубы, скрещивает руки на груди и кутается в грязное дизайнерское пальто, — Еще одна драка и исключение.

— Тебя или ее?

— Обеих, — вздыхает грустно.

— Да ладно? — я не верю своим ушам. Я думал, Голубева у нас неприкасаемая.

— Не хотят портить репутацию и создавать скандал. Вторая бюджетница за первую четверть. По мнению администрации, мы должны оказывать теплый, дружественный прием этим оборванцам. Давайте доведем ее, чтобы полезла первая!

— Думаешь, она такая дура? — недоверчиво смотрю на расстроенную Стеллу.

— Не волнуйся, солнышко, мы за тебя отомстим! — встревает Тошик, — Мы тут с Гофманом поспорили, что он через пару недель разобьет бродяжке ее сердечко, представляешь сколько будет слезок?

— А это вы хорошо придумали, молодец, Антоша! — на одну секунду она одаривает его довольным взглядом и Лавренов сразу светится от счастья.

Мне сразу становится не по себе. Я не смотрел на ситуацию под этим углом. Почему сразу разобью сердечко? Я вообще не целюсь ни в чье сердце и вешать лапшу на уши дикарке не собирался. Люди целуются просто потому что хотят, для этого совсем не обязательно влюбляться.

— Только осторожней, Фил, наверняка она вшивая! — Стелла брызжет ядом, — И не забудь побрызгаться Мирамистином… Фу, бе, как представлю!

Голубева кривится и корчится в брезгливой гримасе, а потом напряженно смотрит на Тошика.

— Антоша, ты же на нее не спорил?

— Нет, ты чего? — отвечает испуганно.

До меня наконец доходит смысл происходящего и я прячу нервную ухмылку. Ревнивый Отелло меня развел. Он знает, что если я свяжусь с оборванкой, о Стелле можно забыть, после нее, Голубева не подпустит к себе никогда в жизни. Мне не очень- то и хотелось. Вернее, хотелось бы, но не так сильно, как Лавренову, я бы и так не стал к ней подкатывать из уважения к нашей мужской дружбе, хотя мы вроде бы договаривались соревноваться честно, а Тошик решил мутить черные схемы. Вот сволочь! Но в этом он точно не признается. Пари нельзя отыграть назад, если откажусь, буду должен этой наглой морде сто тысяч, не слишком ли шикарно? Придется целовать бешеную, чтобы этот мудень хотя бы раскошелился!

Выпиваю две таблетки анальгина и валюсь в кровать. Раньше, я никогда не падал на пол от пропущенного удара. Когда дерешься с пацаном, всегда заранее знаешь, что можешь выхватить и морально готовишься, в крови кипит адреналин и распалят желание кого-то уделать. А тут я совершенно незаслуженно получил прямой удар в нос от дикой малышки и позорно рухнул, хорошо, что никто из наших этого не видел. Жду ужина, не терпится посмотреть, как Чумакова и Голубева снова встретятся в одном помещении, но к моему разочарованию и радости Стеллы, новенькая не приходит. Интересно, чем она весь день питается? За завтраком ее не было, на обед мы вообще не ходили, потому что нам было не до этого. В кельях есть общая мини кухня, которой почти никто не пользуется, с микроволновкой и холодильниками, может она притащила с собой продукты? Пока слушаю за столом разговоры Тошика и Димона, думаю о том, что стоит взять для Чумаковой ужин, это неплохой способ забросить удочку для мини подката. Допиваю чай с лимоном, убираю чашку на поднос и иду к тете Лиде, работнице нашей столовой.

— Добрый вечер, — широко ей улыбаюсь, — Спасибо! Как всегда очень вкусно!

— И тебе спасибо, Филечка! Какой ты хороший, воспитанный мальчик!

— Можете упаковать еду в контейнеры на одну персону? Новенькая не пришла на ужин.

— И эту тоже затравили? — недовольно цыкает и качает головой.

— Немного, — я отвожу глаза.

— Сейчас соберу, — вздыхает тетя Лида и начинает метаться по кухне.

Спустя минуту она протягивает мне два контейнера, в одном салат с тунцом и зеленью, во втором картофельная запеканка с толстой корочкой сыра, потом добавляет небольшую коробку яблочного сока и ее я тоже беру. На этажах есть автоматы с напитками, не знаю, разобралась ли с ними бешеная. Только собираюсь выходить, как меня догоняют Тошик и Стелла, они внимательно смотрят на коробки в моих руках и я испытываю неловкость.

— Не наелся? — Голубева вопросительно вскидывает бровь, — Или потащил Чумичке?

— Потащил Чумичке, — я киваю, — Мне же нужно как-то ее впечатлять.

— Ясно, — недовольно тянет Стелла, — Давайте ей туда наплюем!

Смотрит на прозрачные контейнеры с каким-то звериным оскалом и я брезгливо морщусь. Совсем с ума сошла? А говорят, что парни жестокие. Как по мне, нет ничего хуже женской мстительности и коварности. Демонстративно обхватываю коробки и увожу их вслед за корпусом в другую сторону, пряча их от Голубевой.

— Не неси фигню, — одной рукой хватаю куртку и быстрым темпом иду на выход, пока еда еще горячая.

Теоретически, Чумакова должна была въехать в комнату, в которой раньше жила Селиванова, на втором этаже, в