Рыжий Ангел - Анастасия-Агата Синкевич

– Немного, – глаза мальчика смотрели без опаски, но он все так же оставался около женщины.

– А ты можешь сказать, сколько углов у фигуры, которую ты сделал?

– Вам только внешние описать или по внутреннему кругу тоже?

Незнакомец улыбнулся.

– Кто тебе рассказал о внутреннем и внешнем?

– Никто. Но это и так ясно. Разве нет?.. Ой, папа!

Отец вошел неслышно и слушал разговор…

– Доброго вечера, сын. Доброго и вам, незнакомец. Хочу сказать сразу, мальчишка не отдается!

– Да я… – незнакомец приподнялся и поклонился хозяину дома, – хотел только поговорить с вами…

О чем они говорили, ни мальчик, ни женщина так и не узнали, а незнакомец ушел утром один.

Ангел внимательно посмотрел на Рыжего.

– Но ты ничего не мог сделать. Ребенок…

– Я мог убежать с ним. Эта идея была во мне всю ночь.

– Ты был просто девятилетним ребенком.

– Я был мужчиной. Как это ни странно, но я точно знал, что мне «надо» идти. И не пошел. Так я прервал первую многомиллионность и создал вторую. Бедный мой ангел-хранитель, я только сейчас понимаю, как ему было тяжело!

– Но где тут Добро и Зло?

– Смешной ты. Добро и Зло – это чаще всего не война и не бой с подлостью и предательством. Добро и Зло складываются из таких вот мелочей. И не важно, сколько тебе лет. С рождения душа идет по своему пути. Только тело и разум, поддавшись Черной или Белой стороне бытия, ведут нас…

– А кто был тот человек?

– Аравийский математик. Лингвист. Астролог. Говорят, он находил детей, чей разум был непонятен окружающим, и передавал им свое познание бытия.

– И ты бы мог?..

– Я не стал… не важно кем, важно, что все пошло иначе…

– А что было во второй раз?

– Ты не можешь этого сделать, пойми, любить ее – значит нарушать традиции, – брат внимательно посмотрел на него и грустно пожал плечами. – Традиция.

– Она что, не человек? – темноволосый мужчина сидел, зажав голову руками, и устало смотрел в одну точку. – Почему я не могу любить ее?

– Во-первых, она не нашей веры. Во-вторых, что это за жена, которая вместо того чтобы готовить мужу по утрам завтрак, пишет непонятные знаки и говорит, как нам прокладывать мост?

– Но она же оказалась права! Ведь то, что мы построили, не продержалось и двух часов!

– Не важно. Откуда женщине знать, как строить мосты? Я тебе говорю, она ведьма!

– Но это не повод для казни!

– Повод. И я тебе больше скажу, если ты не перестанешь ее защищать, то наживешь себе проблем! Не может женщина указывать мужчине тайны цифр. От лукавого это! Так что завтра дашь показания и скажешь, что выбираешь в жены дочь пекаря. Семья там приличная, Соня и лицом вышла, и хозяйка примерная.

– Дура твоя Сонька, и ты это знаешь.

– А тебе с ней не о высоких материях рассуждать. Что бы отец сказал? Царство ему небесное. Тебе детей делать, да лавку держать. Вот там, в торговле на тканях, мозги и показывай.

– Да лавка ваша мне уже как кость в горле.

– Ты говори, да не заговаривайся! Это отец тебе все оставил. Не нам, старшим, а тебе, олуху. И хватит нюни разводить. Пошли спать. Завтра покончим с ней, и снова жизнь войдет в привычное русло.

Темноволосый мужчина никак не мог уснуть: «И почему я должен любить только ту, кто из нашего клана? Бред. Если Бог есть Любовь, то так ли уж важно, к кому она выражается? Лейся совершенно необыкновенная. Я понял это с первого взгляда. И почему никто не видит этого? Ведь если бы не она, то не построить мне такую крышу над ангаром. Я все палочками придумывал. Складывал. Раскладывал. Но каждый раз кровля, как карточный домик, складывалась. А ей понадобилось меньше часа, чтобы рассчитать силу тяжести и противовес. Зато ни у кого в округе нет раскрывающейся куполообразной крыши. Эх, Лейся, не послушался я тебя, рассказал всем о твоем умении любую задачку через числа решать. Виноват я перед тобой. Смотрела ты на меня так грустно сегодня, а я молчал и не знал, как объяснить им, что ты не ведьма, а благо всем нам. Что же я такой дурак-то? Но подожди, еще не утро…»

Ранним утром в доме старосты все спали после сон-травы. Окурили дом-то. И не только дом. Казалось, что весь город погружен в сказочную дрему. И только высокий мужчина, неся на плече дорогую ношу, встречал рассвет новой дорогой к неведомым приключениям. Женщина спала на плече и не подозревала, что жизнь, которая, казалось, должна закончиться с минуты на минуту, будет продолжаться долго. Пусть не всегда спокойно, но интересно и счастливо. Костер не разожгут без нее. Костра вообще не будет…

– И опять я поменял свою Книгу Жизни. По замыслу-то изначальному быть бы мне хорошим торговцем и вести ткацкую мастерскую при лавке. А я, видишь ли, в путь ушел. – Рыжий Ангел улыбнулся. – И не жалел о том никогда.

– Нет, – белокрылый сбросил с облака каплю, которая обрушилась дождем на один из земных городов, – нет, друг мой, ты не только свою Книгу Жизни переделал, ты всю реальность поменял.

– Знаю. Иногда люди своим выбором и это делать могут. Вот мой хранитель тогда понервничал. Я представляю себе. Ведь догмы я нарушил. Устои. Равномерный ход эволюции, пусть и одного городка.

– Да. Любовь не только догмы рушит. Она и нас, ангелов, меняет. А почему же тебя все-таки ангелом сделали? Ведь должны были быть какие-то особые заслуги.

– Особые? Смешной ты. Если честно, то я и сам до конца понять не могу. Ничем я особым не отличался на Земле. Были многие и лучше меня, сильнее и чище.

– Подумай, что-то же обязательно было.

Было…

Была дорога. Были люди и судьбы. Кто-то искал свою истину и своего Бога. Кто-то мечтал о деньгах и счастье. Кто-то учил других как жить.

А он и Лейся шли по дороге сквозь свою жизнь и вбирали в себя все краски мира. Иногда краски были яркими. Иногда черными. Ливни смывали усталость. Лето и осень дарили жизнь. Зима заставляла задуматься.

Ничего такого знаменитого они не совершали. Рождались дети, и они старались быть хорошими родителями. Возникали проблемы, и они решали их в меру своих сил. Лейся играла с цифрами, он складывал палочки. Кто-то назвал это геометрией. Но это было потом, и он об этом узнал, уже будучи ангелом. Но не об этом речь.

Рыжий Ангел вспоминал свою жизнь человека. Все было как у всех. Так, по крайней мере, думал он. Было много вариантов и много дорог. И почему он стал Рыжим Ангелом, для него все равно загадка. Ответ мог дать только Бог. А пути Господни неисповедимы.

Шар

Мой шар похож на небо. Только с голубым перемешано зеленое. А иногда белые облака закрывают то, что было видно только что. Мой шар очень маленький. У других хранителей много шаров. Но другие хранители неизмеримо старше. Я самый младший и последний из них. Хотя мне и миллиарды лет по летоисчислению шара. Говорят, что после меня родится еще один хранитель, когда шаров станет больше, и я не смогу удерживать все. Я не знаю, когда это будет. Мне бы удержать этот. Вы думаете, это так просто? Просто, когда шар спокоен. Тогда я смотрю на него и улыбаюсь. Мгновения отдыха. Но даже в эти мгновения надо проявлять заботу. Маленькие шары капризны. То Солнце, то Луну им подавай. А уж что говорить о снеге и дожде? Хотя меня порой одолевает лень, и тогда дождя не бывает долго. Когда-то лени было чуть больше, чем обычно, и шар кое-где окрасился желтым. Я не люблю много желтого, но иногда это даже красиво. Вчера я смотрел на шар, и мои мысли были настолько спокойны, что гармония старших пела во мне. Единственное, что меня беспокоит, так это люди. Они появились совсем недавно по меркам хранителей. У каждого хранителя есть свои «люди». Мои же – на редкость разнообразные. Говорят, что они часть меня и что, поняв их, я смогу осознать себя, и тогда мне дадут новый шар. Мне кажется порой, что я близок к пониманию. А потом люди ставят все с ног на голову. Пару раз в медитации я опускал свое подсознание на шар и становился человеком. Всего на мгновения. Это потрясающий эксперимент, но требует много сил и энергии. Слишком уж разрушительно быть там, на шаре. Я испытал все: от любви до ненависти, от предательства до прощения. И все равно до конца не понял себя. Старшие говорят, что это не так то просто. Если меняемся мы, то меняются и шары. Если меняются шары, то меняемся и мы. Однажды, когда я пойму нечто, я смогу добавить в свою копилку еще один шар, и тогда моему первому не будет так одиноко. Но и люди должны понять то, что понял я. А понимание вообще приходит медленно. Куда приятнее работать с частностями и индивидуальностями. Сегодня утром мой шар опять был неспокоен. Я это понял сразу по тому тонкому слою энергии, который опоясывает его. Он стал плотнее и темнее. Если потемнеет еще на полтона, то придется делать чистку и убирать очаг загрязнения. Неприятная работа. Все время ощущаешь зло шара. Но надо держать равновесие. Если мне удастся продержать его чуть дольше обычного, то, может, мне дадут второй шар и моему первому не будет так одиноко…