Рыжий Ангел - Анастасия-Агата Синкевич

– Спасибо. Черт, я такой бываю рассеянный!

– Да. И быстроходный! А это что? Ваши рассказы?

– Да. Нет. Впрочем, скорее сказки. Хотите, я вам прочитаю? Тут недалеко есть кафе. Это в благодарность за…

Он не успел договорить, как услышал:

– Да. Но кофе должен быть крепким, и никакого молока.

Уже потом он узнал, что кофе она заказала для храбрости и еще оттого, что он ей понравился. Ну, он, Рыжий, а не кофе. Кофе ее возбуждал и делал более раскованной. Обычно так на женщин действует вино. А тут черный кофе.

Они встретились раз.

Потом еще раз.

Он никогда не спрашивал, замужем ли она, есть ли у нее дети и на какой улице она живет. Просто иногда она появлялась, и они шли гулять по городу. Потом в одном из центральных кафе читали сказки или говорили о жизни. Обычно тогда у него рождались новые интересные сюжеты, но он предпочитал оставлять их на потом и не упускать драгоценного времени общения с ней. Однажды при прощании она его поцеловала. Это можно назвать просто дружеским поцелуем. Но для него это было нечто. Новый этап. Новая привычка заканчивать встречи с ней. Нельзя сказать, что ему не хотелось большего. Впрочем, хотелось большего и ей. Но почему-то, так или иначе, каждая встреча заканчивалась без продолжений. Пока не наступила весна.

Весной… они стали близки. Это было для них так же естественно, как для вас видеть первую капель или замечать, что солнце стало припекать и пора снимать зимние куртки. Несколько коротких встреч. Период, когда не было написано ни одной строчки. Потому что глупо писать, когда приходит время любить. Любое написанное слово, до или после близости, казались ему банальностью по сравнению с ее телом, запахом, дыханием. Он никогда не требовал от нее клятв и слов, что она принадлежит ему. Он любил здесь и сейчас. И знал, что если ей суждено стать на долгие годы его женщиной, то так тому и быть. Если же нет, то тратить время на ревность к неведомой ему жизни, несбывшимся мечтам или чему-то еще было бы глупо. Он любил здесь и сейчас.

А потом ее не стало.

Все когда-то заканчивается.

Закончилась и она.

Просто, сказав однажды свое обычное «пока и до…», забыла сказать «завтра». А он просто не обратил внимания. Пока не пришло первое завтра без нее.

Сначала он не понял, что произошло.

Миг непонимания.

Потом ему стало больно. Очень больно.

Но не появилось ни ненависти к ее исчезновению, ни злости на свое одиночество. Когда любишь по-настоящему, этих чувств просто не может быть по определению.

Родилась печаль.

Он подумал, что странные слезы, так предательски размывающие весеннее небо, не достойны ее. Она бы их точно не одобрила. И он перестал плакать.

Потом он заметил, что первые, ранние пушистые почки пахнут точно так же, как пахло ее тело, а вечерний город похож на тот самый грустный взгляд, который он изредка ловил во времена, когда она была с ним.

Вам, наверное, так же странно, как и мне. Но для него видеть во всем только ее было нормально. Любовь оказалась больше его самого. Друзья и знакомые с беспокойством наблюдали, как он уходит в какой-то свой, неведомый им доселе мир. А тот мир принимал его и готовил крылья. Ангелами становятся по-разному. Его путь был его путь.

Когда он очнулся, то поймал себя на том, что Земля отсюда, сверху, действительно голубая.

Потом, что крылья жутко тяжелые.

Потом, что ему уже никогда не спуститься и не встретить ее.

Он попробовал заплакать, но у ангелов нет слез.

Он попробовал снять крылья, но если ты ангел, то снять их нельзя. Только отрезать. А резать по живому, да еще со спины… он был ангелом, а не мазохистом.

Улыбка, столь присущая всем ангелам, медленно сошла с его лица, а в глазах поселилась грусть. Но грусть не слезы. И грусть не зло. Грусть… грусть ангела была подобна яркому лучу света. Наверное, благодаря такому свету путники в ночи могли бы находить дорогу домой. Но Рыжий Ангел не мог быть маяком заблудившимся. Слишком много было в нем любви. И тогда он стал ангелом надежды. Потому что после каждой грусти рождается спокойствие, а после спокойствия – надежда. И вот когда эта надежда зарождается в вас, то знайте, что это Рыжий Ангел касается вас своим крылом, даруя желания жить и надежду на новую встречу с любимыми.

Вот такой вот он – Рыжий Ангел. Ангел, который грустит, чтобы нам в разлуке было не так больно, и дарует надежду, что все будет… однажды.

Просто должно пройти время

– Это не максимум. Это все, что мы можем.

– Да. И при этом они не понимают нас. Думают, что мы их бросаем. Вот и сейчас она так думает. Ищет виновных и винит меня, сама того не подозревая.

– А что случилось-то? Хватит намеков. Хочешь помощи – говори все.

– Да все… всего как-то много. Вот как мне объяснить ей, что когда уходит любимый человек, это не смертельно? Как сказать, что это есть испытание ее души и воспитание чувств? Ведь если она не узнает… нет, не так. Если она не выпьет свою чашу расставаний до дна, то никогда не оценит радость встречи и не откроет, что любовь не умирает. Только людям на Земле дано любить. Но чтобы понять любовь, надо пережить разлуку и потерю любимого человека. Хоть раз, но надо. Ведь любят не одного и не одну. Каждый новый – это словно еще одна ступенька в любви.

– Экий ты философ. Привыкай, что любой человек, полюбив, решает, что это навсегда.

– А что, навсегда не бывает?

– Ну почему же? Бывает. Но только если душа научилась отпускать другую душу. Ведь настоящая любовь приходит только после этого познания.

– Да. Нам говорили это на тренингах. Это одна из самых важных глав в воспитании души.

– Вот именно. Помнится мне, еще в древние по земным меркам времена даже кто-то озвучил сей постулат на Земле. Ведь тем мы и помогаем людям, что через кого-то передаем знания о душе. Там говорилось что-то вроде того, что существует несколько сущностей любви. Помнишь?

– Да. Первое, – ангел, как ученик, отвечающий учителю, вытянулся, расправил крылья и отчеканил: – Когда тело любит тело. Но тогда человек мало отличается от зверя. Второе, когда тело любит тело, а душа любит душу. Третье, когда человек может отпустить любимого человека, когда приходит пора прощания и прощения, когда душа отпускает душу и тело больше не может наслаждаться телом, а в душе возникает благодарность к тому, что было. И последнее, когда душа любит Бога.

– И на какой ступеньке она?

– На второй. Мне не объяснить ей этого. Я не тот ангел, который может явиться как видение и передать слова Бога. А она не тот человек, который готов это воспринять. Как правило, это происходит, когда душа любит Бога… или когда это предначертано изначально. А таких людей единицы.

– Значит, ей будет очень больно, пока она не перейдет на третью ступеньку и не научится отпускать от себя с благодарностью за ту любовь, которую ей подарили.

– Но я же страдаю от ее боли.

– А кто сказал, что ангелом быть легко? Скажи спасибо, что ее душа уже настолько сильна, что она не лезет в петлю или не вскрывает вены. Скажи спасибо, что душа борется и принимает уроки. А то ведь, не дай Бог что, и тебе быть в ответе. Так и крылья можно потерять!

– Сплюнь! Нет. Я тут спокоен. Предыдущие уроки сделали ее сильной, и она никогда не пойдет на такое. Тут мне с подопечной повезло. Но если бы ты знал, как больно!

– Я знаю. Быть ангелом не так-то просто. Это только те, кто стоит в очереди за крыльями, думают, что, надев их, сделают людей счастливыми. Путь к счастью человека настолько труден, что многие ангелы не сдают даже первого экзамена на хранителя, потеряв своего подопечного и его душу. Ведь боль человека в нас во сто крат больше и ярче.

– Слушай, как мне ей объяснить, что мир не кончен на расставании и за каждым расставанием будет встреча?

– Дай ей покой. Создай такие ситуации, которые займут ее ум. Тогда и душа будет решать новые задачи и все меньше и меньше болеть. Боль до конца не уйдет. Каждый человек, умирая, испытывает все боли расставания в одно мгновение. Но только для того, чтобы душа после смерти помнила об этом. И каждый человек, выпивший свою чашу горести до дна, найдет покой потом тут.

– Зачем? Зачем ее пить, если потом тут все так хорошо? Разве нельзя попасть сюда без этих мук?

– За все надо платить. Эта дурацкая присказка людей совершенно верна. Просто плата и расчет идут на уровне души. Эдакий небесный счет за то, чтобы потом быть или не быть тут.

– Это жестоко.

– Нет. Это жестко, но верно. Только пережив это, можно стать сильной душой. Только испытав горечь утрат, можно оценить потом все то, что дается тут.

– Ты все сводишь к их существованию после…

– Нет, не все. Что-то они получают и там. Не забывай, что, научившись отпускать, они учатся также и ценить то, что получают.

– Да. Я читал тут ее Книгу Жизни. Если все пройдет так, как надо, то…