Рыжий Ангел - Анастасия-Агата Синкевич

В больничной палате маленького городка всего пару минут назад умер бродяга. Обычный бродяга, каких много на улице. Бродяга, на которого никто не обращал внимания, глаза которого горели так ярко, что он должен был все время опускать их вниз, чтобы никто не увидел, как наяву ему мерещатся крылья.

Мой цвет – бездна

– Мой цвет – бездна. И по-другому не назвать. – Высокая, рыжеволосая, похожая на подростка-мальчишку девушка смотрела на воду и улыбалась.

– Ты просто сама себя им разукрасила, – ангел нахмурился. – Как же трудно с вами, молодыми.

– Ничего. Еще лет 10, и ты скажешь, что со мной самое то. Вся молодость пройдет. И счастье тоже.

– Ой-е, – ангел весело рассмеялся, – ты меня когда-нибудь доконаешь. Неужели ты думаешь, что 30 лет – уже старость?

– Ну, не совсем чтобы… – девушка вздохнула, – но плесень уже точно начнет покрывать мое чело.

– Все, – ангел уже смеялся во весь голос, – я больше не вынесу. Господи, я понимаю, что просто обязан слушать весь этот бред, но не каждый же день!

– Дурак! Ты вообще должен обо мне заботиться. Ты мой хранитель! Забыл?

– А я что? – ангел возмущенно подпрыгнул. – Я только о тебе и забочусь. Начиная с момента рождения и заканчивая сегодняшним утренним экзаменом с его логической тройкой. Тройка при полном отсутствии знаний – это высшее проявление заботы!

– Брр. Кому нужен реставратор со знанием высшей математики? Согласись, что бред учить то, что тебе не пригодится!

– Соглашусь. И именно поэтому тебе сегодня поставили не два, а три. Заметь, за это не исключают из института, – ангел посмотрел на девушку так, словно он был строгим учителем, а она несмышленым учеником.

– Да знаю я. А может, лучше подумаем о любви? – девушка робко посмотрела на его крылья. – Полетаем?

– Хватит. Налетались. Я тебе сто раз говорил, пока не полюбишь себя, любовь не придет. Тут я бессилен.

– Ну миленький, ну солнечный, ну попробуй!

– И пробовать нечего! Кто тебя полюбит? И, главное, за что? Если ты сама себя не любишь!

– Ну… я не знаю, – девушка растерянно смотрела по сторонам, – может, первый встречный?

– А ему-то какой резон тебя любить?

– Потому что я – это я!

– А кто ты? – ангел взял ее за руку. – Мы столько раз говорили, и все без толку. Я повторюсь: реши для себя, кто ты. Как можно любить ничто?

– А можно разве только нечто?

– Конечно! Ведь любят не за что-то, а просто так. Но в этом «просто так» столько метафизики, которую можно разложить на миллиарды нечто! И самая главная составляющая этих миллиардов – любовь к себе. К себе такой, какая ты есть. К себе в этих веснушках. К себе с этими немного перекосившимися зубами. Кстати, надо не забыть устроить ситуацию знакомства с дантистом. Сама ты к нему точно не пойдешь! Надо любить себя за то, что ты вообще живешь и даришь свое существование миру!

– Ага. Так можно и Наполеоном стать, и эгоистом!

– Эгоизм не любовь. Не надо вдаваться в отклонения. Просто подумай, какая ты на самом деле внутри себя, и, достав самое первое зернышко, из которого и рождаешься реальная ты, стань собой.

– И что тогда?

– Хм, знаешь, если верить моему опыту, тогда твоя любовь будет искать тебя так тщательно, что, даже если ты станешь спринтером и чемпионом мира по бегу, тебе не убежать от нее.

– А с чего начать любить себя?

– Ну, начни со страхов. Хотя нет. Начни со своей темной стороны. Прими ее. Пойми ее. Узнай ее всю. Никогда не говори, что ты не предашь, потому что это неправда. Никогда не говори, что ты не бросишь, потому что это неправда. Никогда не говори, что не ударишь, потому что и это неправда. Скажи честно для себя самой, при каких обстоятельствах ты это делала и при каких, возможно, еще сделаешь. Скажи это себе и пойми себя. Может, тогда, когда придут такие времена, ты найдешь в себе силы и выход, чтобы не предать, не бросить и не ударить. Только пережив это, ты сможешь отказаться от этого.

– А потом?

– Потом отпусти тех, кого ты любишь. Люби их тогда, когда они не любят тебя. И будь благодарна им за то, что ты их любишь.

– Бред! Как я могу быть им благодарна за то, что они меня не любят?

– Но ведь их любишь ты. Каждый миг с ними для тебя счастье. Так?

– Да, но так мучительно знать, что они не оценят!

– Стоп. Если у тебя есть кусочек счастья, не гонись за всем счастьем. Подумай, вдруг оно будет настолько большим, что раздавит тебя? Тебе дается ровно столько, сколько ты вынесешь.

– Ну счастья я вынесла бы и побольше!

– Думаешь? А ты смогла бы оценить это «побольше» и понять, что это счастье, будь оно таким большим?

– Не знаю…

– Вот и я не знаю. Всего дается ровно столько, чтобы приблизить нас к любви. Поверь, твоя любовь от тебя не уйдет и мимо тебя не пройдет. Она будет ровно такой и ее будет ровно столько, насколько ты готова. Никогда не сожалей о прошлом. Ты рискнешь не оказаться в будущем.

– Но кто-то…

– Кто-то идет по своему пути, и поверь, кому-то тоже непросто.

– И кто-то счастлив?

– Это понятие относительное, и это хранителю лучше знать. Но думаю, что да.

– И кто-то, кто полюбит меня, любит себя?

– Любит.

– И любит кого-то еще?

– Да. Именно любовь к себе позволяет любить другого человека, не нарушая его свободы.

– А что же делать мне?

– Идти к себе и не бояться себя.

– Как же я устала! Это ужас!

– Нет. Просто жизнь.

– Угу. Мне пора домой.

– Давно уже.

– Ты со мной?

– Как всегда – да! Хотя иногда ты меня и утомляешь.

– Хм, это твой удел, хранитель. Пошли.

Девушка последний раз посмотрела на садящееся за горизонт солнце. Если прищуриться, то в лучах можно заметить, словно мираж, огненные крылья Рыжего Ангела. Девушка бросила камешек. Легкий всплеск воды или взмах крыльев. Она улыбнулась. Пора домой.

А Рыжий Ангел, став легче воздуха и прозрачнее ничего, приютился у нее на плече и писал в своем блокноте:

«1. Влюбить.

2. Разлюбить.

3. Утешить.

P. S. Пока не научится любить себя».

Порой надо жертвовать крыльями

Ангел чихал на райские кущи. Вернее, на цветочки. Или, еще вернее, на то, что, может быть, и стало бы ягодками, если бы он не чихал. Вообще-то, ангелы, по сути своей, чихать не могут. Потому как не болеют. Именно поэтому звонкий ангельский чих привел в такое смятение всех обитателей небесной канцелярии. Все слышали легенду о чихе, но мало кто мог поверить, что однажды услышит чих реальный.

– А-а-а-пчхи! Прости, Господи, что же это со мной? А-а-а-пчхи! И никто ведь и близко не подойдет. Все боятся. Даже Рыжий улетел «в Париж по делу срочно». Господи, ну хоть ты-то явись! А-а-а-пчхи! Что же это со мной?

– Да ничего, ничего хорошего, – Господь медленно повернул голову в сторону чиха и поморщился, – даже не представлял, что увижу такое время, когда ангел чихать будет. Ты хоть осознаешь, что натворил?

– А-а-а-а… а-а-а-а… а-а-а-а-а… апчхи! Осознаю. Только не понимаю, почему и за что?

– Тебя за кем поставили присматривать?

– Ну, за несколькими. Уже лет 600 по земному летоисчислению. Последние тридцать лет вот за дамочкой одной. Ой, прости, за женщиной.

– Ну и подумай теперь, что такого могло произойти, что ты теперь мне все небеса сотрясаешь?

– Да ничего особенного, Господи. Просто у меня на нее аллергия.

– Думаешь, у меня на нее аллергии нет?

– Есть?

– Нет. Только потому, что ты есть на то, чтобы быть всегда рядом. А ты, понимаешь ли, отлыниваешь.

– Но, Господи, вспомни, как она мне досталась!

                                       ***

– Итак, душа моя, пора бы уже и родиться. Сколько можно капризничать. Я уже иду на нарушение правил и даю тебе возможность выбрать родителей.

– Правила. Правила. Не понимаю этих правил. Опять рождаться. Кричать. Учиться. Страдать. Любить. И для чего?

– Чтобы жить и учиться.

– Чему?

– Быть человеком.

– Я была человеком уже 8 раз. Я была и мужчиной, и женщиной. Я была и правителем, и рабом. И все равно рождаюсь заново. Я устала. Можно мне просто побыть душой?

– Просто побыть можно. Ты и так «просто». Надо еще и «не просто» попробовать. Ты вообще думаешь любить по-настоящему, а не на одну ночь?

– Уже нет. Я ведь душа и вне тела. Мне не надо. Это телу надо. И то, только потому, что вы придумали это дурацкое надо. Вот ты, когда еще не был ангелом, а был человеком и душой, ты женился или выходил замуж, заводил долгие отношения?

– Конечно. Все свои 12 воплощений. И с каждым новым у меня рождалось все больше и больше детей.

– Вот отсюда и кризис перенаселения. Земля-то не резиновая.

– Все шуточки шутишь?

– Нет, я серьезно. Как посмотришь вниз, так и задумаешься, вот бегают там, суетятся, а лет 60—80 проходит – и все равно сюда. Да и бед меньше не становится. Бессмысленно.